Шарон Сэйл - В глубине сердца
— Кажется, последней, кого видели около квартиры мисс Карлайл перед взрывом, была уборщица.
Джон Томас вздохнул. От такой новости толку мало. Пуласки усмехнулся. Он услышал его вздох.
— Не бросай трубку, дай мне закончить, — попросил он. — Дай рассказать до конца. Дело в том, что в доме, где расположена квартира Саманты, живут люди среднего и невысокого достатка. Мы опросили всех до единого. Никто в тот день и даже в другие дни не нанимал приходящую уборщицу. Единственная, кого мы не сумели опросить, — это Саманта Карлайл. Я рассудил, что женщина, которая боится даже собственной тени, вряд ли станет нанимать незнакомого человека, чтобы тот приходил к ней в дом.
Лицо Джона Томаса потемнело.
— Ты хочешь сказать, что есть вероятность того, что наш убийца может оказаться женщиной?
— А ты как считаешь?
— Черт!
Пуласки ухмыльнулся.
— Вот и я так думаю.
— Спасибо за информацию, — поблагодарил Джон Томас. — Мне надо сделать кое-что важное, не терпящее отлагательства. Если узнаешь что-нибудь еще, дай знать. И еще, Пуласки… спасибо.
Пуласки снова ухмыльнулся.
— Не стоит благодарности. К тому же я перед ней в долгу. Надеюсь, что оказался полезным.
— Я тоже надеюсь, дружище. Я тоже, — задумчиво проговорил Джон Томас и повесил; трубку. Но тут же схватил ее опять и набрал номер своей квартиры. Послышались длинные гудки. Никто не отвечал.
— Вот черт! — выругался он и посмотрел на часы. Время приближалось к полудню. Саманта, наверное, выехала из Раска за покупками или пошла куда-нибудь перекусить. Она ненавидела есть в одиночестве и скорее всего решила, что сегодня он будет занят.
На всякий случай надо будет заехать к ней по пути на ферму. Ему почему-то захотелось еще разок просмотреть послания убийцы, которые получала Саманта.
Джону Томасу не потребовалось много времени, чтобы добраться до квартиры. Его джип стоял на своем месте: там же, где был, когда он уходил на работу. Или Сэм ушла в город пешком, или спит у себя наверху. Будить ее — только задерживаться.
Срочность ситуации заставила его изменить свое мнение насчет захода в квартиру. Нельзя больше терять времени.
Но когда Джон Томас доехал до фермы, пустая тишина старого дома подействовала на него удручающе. Достав письма и пленки, он почувствовал себя еще хуже. Он начал перечитывать письма под новым углом зрения и понял, что они с таким же успехом могли быть написаны женщиной. Он удивился, как же это не пришло ему в голову раньше. Ни одно из писем не содержало сексуальных угроз или оскорблений в адрес Саманты Карлайл. Но каждое из них источало яд и ненависть. Именно таким образом действовала бы мстящая женщина, в таком же духе была написана и фраза об очищении души через смерть.
При мысли о том, что Сэм может умереть, Джонни подбросило на месте. Он потянулся к телефону. Но, как и прежде, в квартире никто не отвечал, хотя было уже поздно. Все еще вслушиваясь в гудки в трубке, он вдруг, к собственному стыду, вспомнил, что среди тех, кого они проверили в Коттоне и Раске, не было ни одной женщины. Честно говоря, он даже не знал, сколько женщин приехало в город за последнее время.
Не в силах больше выносить унылую пульсацию гудков, он в сердцах бросил трубку на рычаг.
— Проклятие, где же ты, Сэм, черт побери? — Он выбежал из дома, оставив письма лежать на столе. Эта новая информация несла большую опасность для Саманты. Она должна об этом узнать, и узнать немедленно.
Когда Джонни подъехал к графскому дому, его джип по-прежнему стоял на месте. Но, войдя в квартиру, Джонни не обнаружил там Саманты. Мало того, что шериф нервничал, нервозность еще подгоняла его всю дорогу до графского дома: в Джоне Томасе начал закипать гнев.
— Что за дьявольщина! Где же она может быть? — пробормотал он, затем бросился вниз по лестнице так быстро, как только мог. Добежав до машины, он одновременно завел двигатель и схватился за рацию. Когда же ему сообщили, что Саманта не звонила в участок и не сообщала, где находится, тревога шерифа усилилась. Он еще не успел прийти ни к какому определенному решению, когда увидел подъезжающего Монти.
— Ко мне, в машину! — крикнул Джон Томас. — Нам надо найти Саманту… и откровенно поговорить.
Монти старался не хмуриться, когда забирался в машину шерифа.
Он ждал этого с того момента, когда Саманта случайно подслушала его разговор. Глубоко вздохнув, молодой человек замер в ожидании.
— Ты видел ее сегодня после обеда?
Монти озадаченно посмотрел на босса. Он ожидал совсем другого вопроса.
— Н-нет, сэр, — ответил он. — После того как забрал вашу одежду — нет. Я весь день провел в своем кабинете, оформляя бумаги по утреннему аресту.
Джону Томасу стало нехорошо.
— Дьявол, я должен найти ее. Звонил Пуласки. Он сказал, что существует значительная вероятность того, что убийца — женщина.
— Что вы говорите?! Но это значит, что все, кого мы…
— Правильно! Мы с тобой лаяли не на то дерево. А теперь, помощник, помогай мне искать Саманту и по ходу дела начинай рассказывать. Я вижу, что у тебя есть проблемы. И хотя я понимаю, что мужчина должен тушить пожар в душе самостоятельно, иногда это не лучший выход! Огонь может вырваться наружу и сжечь всех и вся вокруг.
Монти откинулся на сиденье, снял шляпу и рассеянно провел пальцем по ее полям. Наступило время объясниться.
— Я приехал сюда под надуманным предлогом. — При виде озадаченного выражения на лице шерифа он вздохнул. Монти знал, что будет трудно. — Простите, — прошептал он. — Мой дедушка договорился о моем переводе сюда, потому что мне надо было работать поближе к Луизиане.
Для Джона Томаса все это оказалось полной неожиданностью.
— О чем ты говоришь? При чем здесь Луизиана, и кто, черт побери, твой дедушка?
— Уиллер Джо Тернер, — ответил Монти, ожидая неизбежного взрыва. Он не ошибся.
— Скрипучий Тернер?! Этот старый техасский рейнджер — твой дед?
Монти кивнул.
— Я не хотел, чтобы на ваше мнение обо мне давил тот факт, что я связан родственными узами с таким, как бы сказать, ну…
— Легендарным человеком, — закончил за него Джон Томас. — Его имя, черт возьми, стало нарицательным. Но к нашему делу это не относится. Я никогда не сужу о человеке по тому, какова его семья. Я бы, например, очень не хотел, чтобы обо мне кто-нибудь судил подобным образом. Мой отец умер в тюрьме.
Монти постарался не показать своего потрясения. Судя по гримасе на лице шерифа, это ему удалось весьма плохо. Джон Томас пожал плечами.
— Почти все в округе знают об этом, так что гордиться мне нечем. Он был жалкий сукин сын, и я всю свою жизнь искупаю его грехи. Ну а теперь говори, что тебя гложет. Я не верю, чтобы тебя до такой степени волновало, что я узнаю о твоем родстве со Скрипучим Тернером.
