Елена Белкина - От любви до ненависти
— Не понимаю.
— Это так просто! — удивился Илья. — Чего тут не понимать? Люди, которые любят друг друга платонически, то есть вне секса, не должны любить друг друга по-настоящему. И с другой стороны. Люди, которые любят друг друга плотски, то есть только сексом, не должны любить друг друга по-настоящему.
— А как мы любим друг друга, на твой взгляд?
— Мы любим друг друга замечательно: двойным способом. Мы любим друг друга и платонически, и плотски. Сам не понимаю, как нам это удается, — развел руками Илья. — Но тем более нам нельзя любить друг друга по-настоящему!
— А что такое — по-настоящему?
Илья задумался.
— Это когда болит, — сказал он. — Нет.
Опять задумался.
— Это когда небо сходится с землей и ты ползешь между землей и небом навстречу той, которая тоже ползет тебе навстречу. И вы встречаетесь, но не можете даже пошевелить душами, потому что небо давит сверху, а земля снизу. Нет.
Он подумал еще.
— По-настоящему — это четвертое измерение. В него можно попасть и быть нестерпимо счастливым. Но в нем нельзя жить. Оттуда обязательно возвращаешься. И чем больше там живешь, тем хуже потом. Это все равно что дышать чистым кислородом. Чем дольше дышишь, тем хуже тебе потом дышать обычным воздухом. Если человеку год подышать кислородом, он не сможет никогда дышать обычным воздухом. Он умрет. А я хочу жить.
Ольга не все понимала в его словах, но чутьем постигала — все. И в результате полностью понимала его. И ей стало одновременно горько и как-то особенно счастливо.
— Я хочу жить! — продолжал Илья. — И если окажется все-таки, что мы любим друг друга по-настоящему, нам нужно как можно быстрее расстаться.
— Почему? — засмеялась Ольга, которая была уверена, что Илья зачем-то нарочно дразнит ее. И не так уж страшен его запой, как он описывал, если это запой. Да, он пьет водку, но глаза ясные, речь тоже, многим трезвым бы так говорить! Когда встает, прохаживаясь и рассуждая, движения его тверды, уверенны.
Она не знала, что в первой («свежей», как называл ее Илья) стадии запоя он мог выпить достаточно много, оставаясь с виду совершенно нормальным. Но разум уже был абсолютно и глубоко пьян. Это сказывалось потом. Это обнаруживалось в полных провалах памяти. У Ильи это было уже неоднократно. Например, однажды вечером, выпив бутылку водки и начав вторую, находясь в состоянии бодрого хмеля (на второй или третий день запоя), он позвонил Канаеву, ведущему журналисту одной из ведущих городских газет, и стал уговаривать его бросить свою газету, а он, Илья, бросит свою, и они организуют совершенно новое издание, которое станет сначала лидером среди региональных, а потом выйдет на всероссийский информационный рынок. Подробно, аргументированнно, блистая формулировками, доказательствами, концепциями, идеями, он убеждал Канаева часа полтора, тот сперва глухо упрямился, потом заинтересовался, потом начал поддакивать, а потом и сам уже подбрасывал идеи и в результате дал согласие. «Созвонимся через неделю, — сказал он. — Не могу же я сразу уйти, на мне, извини, многое. Надо сдать дела и прочее. Хорошо?»
Через неделю Илья был в редакции, маясь первыми послепохмельными недугами, и вдруг звонок Канаева.
— Ну что, — сказал он, — я готов!
— К чему? — спросил Илья.
После нехорошей паузы Канаев спросил:
— Ты раздумал?
— Что именно?
— Минутку! — зловеще сказал Канаев. — Как это понимать? Ты звонишь мне, я уже заявление об уходе написал…
— Постой, — поморщился Илья. — Я тебе звонил? Когда?
И только тут Канаев вспомнил об особенности Ильи, о которой ему рассказывали неоднократно, но вот забыл как-то. Он обиделся. Потом они помирились, и Канаев однажды спросил:
— Слушай, ты ведь гениальные идеи выдавал, неужели не помнишь?
— Извини…
— Ты говорил абсолютно трезво, так не бывает!
— Бывает…
— Ты в самом деле даже не помнишь, что звонил мне?
— Не помню, — виновато сказал Илья.
…Ничего этого Ольга не знала и уверена была, что Илья говорит с ней вполне серьезно.
Меж тем он продолжал выпивать и философствовать:
— Любовь — загадка природы! В одном журнале я читал: решающее значение имеет запах! Очень может быть. В другом журнале: если у него и у нее похожий разрез глаз, взаимная любовь обеспечена! И это может быть! Но я-то за что тебя люблю? Повторяю, ты мне не нравишься. Мне нравятся маленькие изящные брюнеточки. Сегодня ночью у меня была такая. У-у! — вулкан! Подобрал, можно сказать, на улице. А ведь это опасно! Надо к венерологу знакомому сходить. У меня приятель венеролог. Правда, это приятельница, между нами говоря! Хочешь, познакомлю? В наше время это хорошее знакомство.
Ольга растерялась. То, что она считала фантазиями легкого хмеля, обернулось чем-то совершенно неожиданным.
— Постой, — сказала она. — Это правда? Сегодня ночью у тебя была женщина?
— А зачем мне врать?
— То есть, постой, не понимаю… Мы были с тобой несколько дней… и ночей… И сразу после этого у тебя была женщина?
— Аппетит приходит во время еды! — сказал Илья, употребив вместо последнего слово другое, которое услышал от Бориса Беркова, который, целомудренный по-своему, произносит его лишь в мужской компании или в присутствии близких, все понимающих женщин.
— Ты провел с ней всю ночь и поэтому проспал и не смог прийти ко мне? — никак не могла поверить Ольга.
— Провел не всю ночь. Но значительную часть. А проспал, потому что был пьян. В чем дело? Я говорю чистую правду. Ты боишься правды? Значит, ты не любишь меня. Любовь не боится правды!
Ольга смотрела на него с ужасом.
И хотела уже подняться и уйти, но тут раздался звонок в дверь.
Илья открыл.
Вошла Людмила.
— Здравствуйте, — сказала она Ольге. И с беспокойством оглядела Илью. — Как ты? Пойми, у тебя был долгий перерыв. После этого особенно опасно, я звонила одному специалисту, он сказал, что чем раньше прекратить, тем лучше. Давай пригласим его, он недорого берет. Если у тебя нет денег, могу одолжить. Я же вижу, ты скоро упадешь. Потом встанешь, и все заново. А сам ты уже не остановишься!
В словах ее была забота не любовницы (бывшей), а скорее сестры, родственницы, подруги.
— Я упаду, да! — сказал Илья. — Но только вместе с вами. В чем дело? Вы меня любите? Так сделайте мне приятно! Устроим групповой секс! Это умные люди придумали — групповой секс! После него говорить о любви просто смешно! После него мы будем наконец относиться друг к другу без напряжения, нормально! Без всяких там люблю, флю-флю! Будем настоящими друзьями. Они дружили втроем: он и две женщины, они давали друг другу радость и ничего не требовали взамен. А то приглашу друга Бориса, он с великой охотой. Ты его знаешь, — обратился он к Людмиле.
