Анна Яковлева - Besame mucho, клуша!
— Галина Измаиловна, — позвал недовольный мужской голос, — что за дела, почему ты мне ничего не сказала?
Крутов, опознала Галина. Рука, нацелившаяся подписать чек, замерла.
— О чем?
— Об акциях, — донеслось из трубки.
— Крутов, я перезвоню тебе, — прошипела Бочарникова, прикрываясь ладонью, нажала отбой и улыбнулась молоденькой операционистке. Девушка ответила улыбкой.
На душе у Галины расцвел куст чайных роз — на такой успех она даже не рассчитывала. Нет, положительно тихоня Ковалева располагает к себе людей, как профессиональная аферистка.
Покончив с делами, Галина выскочила из вертящихся дверей банка, аршинными шагами Петра Первого пересекла парковку, будто это был плац и она отрабатывала строевой шаг, умостила на сиденье разогретого под солнцем джипа свою тощую задницу и набрала Крутова.
От нетерпения подрагивали руки, а кончики пальцев, несмотря на жару, замерзли.
— Привет, — деловито бросила Галина в трубку, — теперь можешь рассказать, что стряслось.
— Надо встретиться, — недовольным тоном буркнул Василий.
По этому недовольному тону — тону сильного человека, неожиданно попавшего в зависимость от кого-то, — Галина безошибочно определила, что надо набраться терпения.
— Слушай, мне сейчас некогда. У тебя что-то важное?
— Какого рожна редакторский «опель» несколько дней преследовал меня? — выпалил Крутов.
На другом конце провода повисла такая глубокая тишина, что Василий подул в мембрану:
— Алло? Ты меня слышишь?
Вместо ответа Галка разразилась потоком ругательств:
— Вот сучка подзаборная, тварь помойная, девка кабацкая, мерзавка, насмотрелась фильмов, дрянь уцененная.
— Ты о ком? — обалдел Крутов, не ожидавший от бывшей одноклассницы такой экспрессии.
— Была у нас тут одна нимфоманка на практике. Где-то раздобыла вторые ключи от «опеля» и каталась по городу после работы — такое у нее развлечение было. У тебя ко мне все?
— Нет, не все. — Василий помолчал. — Я слышал, Крашенинников продал акции?
— Продал. — Галка ощутила прилив адреналина.
— С каких это пирогов?
— А разве ты не в курсе? — самым невинным тоном поинтересовалась Бочарникова.
— Был бы в курсе, не звонил бы, — огрызнулся Василий.
Галка провела кончиком языка, острого как жало, по губам:
— Об этом не по телефону.
— Не по телефону так не по телефону, — без особого желания уступил Крутов. — Где встречаемся?
Встреча была назначена, и собеседники простились, причем каждый считал, что ему повезло.
* * *— Квартира Крутовых? — На площадке перед дверью маячила крепкая тетеха в сарафане, со шлейкой от почтальонской сумки на шее.
Множественное число было явным преувеличением, но чертовски льстило мужскому эго.
— Крутовых.
— Распишитесь, — строго велела тетеха и сунула клиенту сразу три вещи: ручку, квиток для подписи и конверт.
Помедлив с выбором, Крутов осторожно вынул из руки почтальонши ручку с квитком, поставил невразумительную закорючку и забрал явно страдающий анорексией конверт.
Захлопнув за посетительницей дверь, Василий разорвал бумагу и осекся — в конверте ничего не оказалось. Совсем.
Несмотря на явное отсутствие вложения, Крутов перевернул пакет и встряхнул на всякий случай — вдруг что-нибудь да выпадет. Однако сколько Крутов ни домогался, ничего не выпало.
Лицевая сторона конверта не внесла ни малейшей ясности: обратный адрес был смазан, как и печать, и навевал смутную тревогу. Что-то такое Василий уже слышал или видел. Где? В связи с чем?
На всякий случай Крутов прихватил конверт с собой в офис, решив посоветоваться с Леночкой.
— Как думаешь, что все это означает? — поинтересовался он у помощницы, изложив сюжетец с письмом-пустышкой.
— По моему скромному мнению, похоже на рейдерскую атаку.
— Точно-точно, — некстати обрадовался Крутов, — вот что это мне напомнило.
— Василь Василич, посмотрите, что вокруг делается. Предприятия уже все легли под москвичей. «Бланк-информ» пройдет процедуру банкротства и сделает то же самое.
Почти не слушая помощницу, Крутов высказал мучившую мысль:
— Как думаешь, стоит продать акции?
— Только если оформить сделку задним числом.
— Интересно, а почему ты раньше молчала? — В голосе Крутова прозвучала обида.
— Между прочим, вас не было.
Крутов поморщился:
— Так меня не было только две недели. А раньше-то я тут был.
Леночка фыркнула:
— А раньше вы отсутствовали присутствуя.
Крутов совсем не страшно сдвинул брови:
— Я уже начал переговоры о продаже.
Леночка похлопала ресничками:
— С кем?
— Боюсь сглазить, — уклонился от ответа Крутов.
Не Давос, конечно, но встреча была стратегической.
Разговор вертелся вокруг перспектив «Ведомостей». Мрачные картины сокращений и снижения тиражей, удорожания себестоимости и потери рынка Галка обошла стороной, упирала в основном на любовь к газете и желание потрудиться на ее процветание. В результате Крутов уже не сомневался, что дела в «Бланк-информ» идут из рук вон.
С этого момента Бочарникова как никогда была близка к своей мечте раздавить Дворяниновича как мокрицу. И как только Лера жила с ним — уму непостижимо. Рыжий, конопатый, мерзкий. Брр.
Состояние Галины можно было сравнить с состоянием олимпийского чемпиона (в конце концов, у каждого свои победы) — восторженное с креном в эйфорию.
Крен был настолько сильным, что Галина совершенно забыла про Валерию и испытала мимолетный укол совести, когда на мобильнике высветился квартирный номер Ковалевых.
— Аюшки?
— Наконец-то, — в ухе у Галины раздался душераздирающий вздох, — до тебя невозможно дозвониться. У тебя что, конференц-связь сегодня?
— Почти. — Галина вела машину и с опаской высматривала на дороге униформный костюмчик гибэдэдэшника.
— Галь, как дела?
— Лучше не бывает. Крутов спекся. Когда я сказала, что получила заказное письмо, а в письме — чистый листок, он под страшным секретом сообщил, что получил вообще пустой конверт. Он же не вчера родился, знаком с признаками рейдерской атаки.
Гибэдэдэшник вынырнул как черт из табакерки.
— Блин! Говори, чего хотела, только быстро! — выкрикнула Галина в трубку.
— У меня опухоль головного мозга, — услышала Бочарникова бесцветный голос подруги и нажала одновременно на обе педали — газа и тормоза.
Изменение в реестр держателей акций было внесено с завидной оперативностью, выписаны новые бумаги, в которых скромно значилось имя владелицы — Валерия Константиновна Ковалева.
