Падение ангела (СИ) - Шэр Лана

— Также как ты сейчас не можешь дышать, моя маленькая, так и я задыхаюсь без тебя каждую грёбаную минуту, проведённую по отдельности.

И будто наказывая за это, он звучно шлёпает меня по ягодице, от чего я вскрикиваю, инстинктивно выгибаясь ему навстречу. Чувствую, что вот-вот начну хныкать и умолять его сама не знаю о чём, и чтобы сдержать этот порыв, закусываю губу. Марк ещё раз шлёпает меня, кусая шею сзади, после чего с рыком отрывается и поднимается вверх, оставляя меня с ощущением пустоты без тяжести его тела на моём.

Поворачиваюсь, глядя на мужчину и ловлю его тяжёлый взгляд.

— Я не буду брать тебя в этом состоянии, детка. Сейчас я не могу себя контролировать и могу сделать тебе больно, — протягивает ко мне руку и проводит по щеке тыльной стороной ладони, — Но я бы рехнулся, если бы не почувствовал тебя сейчас. Особенно когда застал с выставленной ко мне задницей на балконе.

Не отвечаю, пытаясь прийти в себя и восстановить дыхание. Слова мужчины доходят до меня с трудом, будто откуда-то издалека. Я ещё не видела Марка пьяным даже немного, несмотря на то что уже не раз была рядом, когда он пил и наблюдала, что сколько бы алкоголя не попадало в его кровь — он сохранял рассудок и ясность. Сколько же он выпил сегодня, что ведёт себя так, будто действительно находится на грани?

— Знаю о чём ты думаешь. Нет, я не пил пока была там. Я… — делает паузу, разглядывая моё тело, — Пришёл в номер не сразу.

— Что ты имеешь ввиду?

Марк молчит, словно обдумывая то, что собирается мне сказать, а я же теряю терпение и группируюсь, чтобы сесть на кровати и быть в более равном положении с его телом.

— Я имею ввиду, что мне потребовалось время, чтобы подняться сюда. К тебе.

— Не понимаю, Марк. Объясни нормально, — хмурюсь, действительно не понимая о чём он говорит, — Что там произошло? Ты увидел того, кого искал?

— Сразу к делу, да? — ухмыляется, но в голосе сквозит недовольство, — Мы не будем сейчас говорить об этом ублюдке, Алана. Я всё расскажу тебе завтра. Сейчас я… — смотрит в сторону и вновь ухмылка, — Чёрт возьми, я пожалею об этом на утро.

Снова молчание и я теряюсь в догадках, ведь Марк для меня — образец собранности и контроля. И то, что сейчас он кажется каким-то… растерянным, даже пугает.

— Марк, в чём дело? — придвигаюсь чуть ближе и склоняю голову вбок, чтобы лучше разглядеть его глаза, которые он увёл в сторону и будто сражается со внутренними демонами, разрывающими его в эту минуту.

Пока он молчит, я оглядываю его, невольно любуясь широкими плечами, обтянутыми чёрной рубашкой, которые так часто он носит и которые так потрясающе ему идут. Крепкие руки с сильными проработанными мышцами, длинные пальцы, скрещенные сейчас между собой. Острые черты лица, вызывающие желание прикоснуться к ним, чтобы смягчить и убедиться, что он живой, а не вылепленный скульптором из холодного мрамора или гранита.

И чёрные, невероятно глубокие и пугающие своей порочностью и греховностью глаза. Глаза настоящего Дьявола. Даже в тёмном номере, освещаемом лишь светом луны, эти глаза подчиняют себе и вызывают абсолютную уверенность в том, что скрывается за ними что-то, что не может не ужаснуть.

— Дело в том, детка, — поворачивается ко мне и приковывает к месту своим взглядом Марк, — Что я нахер помешался на тебе. И что я не оставлю тебе никакого выбора. Ты моя. Была, есть и будешь. Я единственный, кто будет рядом с тобой, единственный, кого ты будешь ждать, хотеть, представлять и о чём-то просить. Единственный, чьё имя ты будешь кричать во время того как будешь кончать. Единственный. Потому что с этого момента любой урод, который совершит глупость и приблизится к тебе — умрёт.

— Марк, ты пугаешь меня, — хмурюсь, не понимая как сейчас реагировать на то, что происходит, потому что нечто подобное он говорил и раньше, но сейчас всё сказанное звучит по-другому.

Более мрачно и… правдоподобно?

— Сегодня я окончательно понял, — обхватывает моё лицо ладонями и притягивает к себе, — Что никогда тебя не отпущу, Алана. Ты моя и будешь моей всю, мать твою, жизнь. Потому что я тоже твой. И это то, что не изменится. Никогда. Даже если ты захочешь сбежать — я найду тебя. Всегда буду находить, поняла?

— Боже, Марк, прекрати, я… — но он не даёт мне договорить, продолжая.

— Хватит. Хватит лгать себе, Алана. Хватит лгать мне. Ты тоже это чувствуешь. С самого первого дня я увидел это. Сколько бы ты ни боролась, сколько бы ни сопротивлялась — раз за разом я видел и чувствовал, как ты теряешь себя в моих руках. Когда я был сегодня в этом чёртовом клубе, я думал только о тебе. Все мои мысли были о тебе и это, мать его, меня погубит. Потому что я больше не могу мыслить ясно, детка, — нервный смешок и негодование в голосе Марка заставляют меня волноваться, — И когда я вошёл в холл отеля, я понял, что не могу подняться к тебе. От злости на самого себя, что позволил тебе так глубоко проникнуть в мои мысли. На тебя, за то что ты, чёрт возьми, продолжаешь бороться со мной, делая так, что я чувствую себя последним дерьмом, не способным тебя отпустить.

— И ты пошёл в бар? — единственное, что могу выдавить из себя я, не в силах прокомментировать остальные слова мужчины.

— Надеялся встретить там того парня, который к тебе подкатывал и закончить начатое, — шутит Марк, но я не улыбаюсь, — Да. Какое-то время я был здесь, в баре отеля. Мне нужно было побыть одному и всё обдумать. Хотя думать тут не о чем. Я просто не мог поверить, что так влип, — вновь ухмылка, но не самодовольная, которая так привычна для его лица.

Скорее сейчас я вижу на лице мужчины боль от того, что его годами выстраиваемые барьеры и защиты дают трещину. И это не может не пугать его. По крайней мере мне так кажется. Ведь до конца понять Марка у меня всё равно не получается.

— Я не знаю, что сейчас сказать, — и я не лгу.

Исповедь Марка настолько ошарашила меня, что я чувствую себя растерянно. Понимая, что в мужчине немного говорит алкоголь, я всё же не до конца придаю значение услышанному, но, с другой стороны, он кажется лишь слегка захмелевшим, а не пьяным, поэтому списать всё на пьяный бред получится навряд ли.

Но всё же я не понимаю, что мне сейчас делать. Ведь то, что сейчас говорит Марк — завязывает петлю на моей шее. Потому что я могу справиться со своими чувствами и сдержать их, чтобы ничего не испортить. Но если это будет взаимно — прекратить всё после возвращения Хлои будет гораздо сложнее. Но продолжать будет невозможно.

Марк сам говорил, что нам с сестрой нужно будет исчезнуть. Скрываться, сменив имена, на что я и сама рассчитывала. Не включая в новую жизнь человека, с которым я точно пропаду. Ведь спокойной семейной жизни с Марком представить невозможно, а я не готова связывать её с криминалом и всем тем дерьмом, которым живёт он.

Но говорить об этом сейчас я не готова. Не в этот момент. Поэтому я молчу. Молчу и смотрю на Марка, ищущего в моих глазах что-то, что известно лишь ему одному.

— Тебе не нужно ничего говорить, детка, — отпускает моё лицо и отодвигается, привставая с кровати, — Я уже всё сказал. И решил. Остальное завтра.

Целуя меня в лоб, мужчина уходит в душ, вероятно чтобы смыть с себя гадкое ощущение после проведённого где-то вечера и ночи, а я падаю на кровать, снова пожирая взглядом потолок.

Как я и говорила, всё только усложняется.

Глава 22

Марк

Человечество обречено. Продажные душонки, компенсирующие комплекс неполноценности бабками, алкоголем и иллюзиями того, что они хоть чего-то стоят, засовывая хрустящие купюры в трусы очередной девицы, крутящейся вокруг наполированного хромированного шеста.

Политики, бизнесмены, предприниматели, вальяжно развалившиеся в креслах, диллеры, торговцы оружием, киллеры, спускающие кровавые деньги на примитивные удовольствия, а также отцы, мужья и примерные соседи каждого чёртового города, на людях строящие улыбчивые мины, а на деле самые грязные извращенцы, обливающиеся слюнями перед раздвинутыми в танце ногами.