Жертвуя королевой (СИ) - "Лули Тан Цу"

Но что я могла знать о том, что творилось в тот момент у Макса в душе? Это мое незнание оправдывало его и немного подслащивало горечь обиды.

— Макс, — тихо произнесла я.

— Да, Лора, — ответил он.

— Обещай мне, что больше никогда, ни при каких обстоятельствах, что бы не произошло, даже если вопрос жизни и смерти будет стоять острее, чем это было, когда мы падали на самолете, даже если нам суждено будет погибнуть, ты не скроешь от меня ничего, ты не станешь бороться один.

Макс молчал. Я поняла, что он сейчас взвешивает все «за» и «против». Это уже был хороший знак. Он не бросил тут же, только чтобы успокоить меня, дескать — обещаю. Он думал, чтобы и самому принять решение. И я знала, что от своего решения он не отступит. Если пообещает, так и будет.

— Я обещаю, — произнес наконец он.

Я засыпала на его груди. Усталость взяла свое. Засыпал и он. Мой могучий, мой бесстрашный, мой гениальный мужчина. Уже перед тем, как окончательно провалиться в сон, в голове мелькнула странная мысль: «Сейчас идеальная ситуация, когда можно сказать словами из сказки о любви — и умерли в один день».

Я заснула и ко мне пришло сновидение, продиктованное этой мыслью. Картинок не было, только темнота. И в этой темноте я слышала чей-то голос: «И умерли в один день. Умерли в один день. Умерли-умерли-умерли».

Я резко открыла глаза. В сердце впилась уже знакомая мне тупая игла предчувствия. Я не понимала почему, но меня накрыла паника. До восхода солнца еще было достаточно времени, но в доме было не так темно, как когда мы ложились. По потолку ползли длинные тени.

Мне вдруг стало не хватать воздуха. Я глубоко вдохнула и закашлялась. Я глянула на окно, на стекле плясали отсветы пламени.

— Макс! — заорала я. — Мы горим, Макс! Просыпайся!

Макс вскочил мгновенно. Спали мы в одежде, поэтому сразу рванули к двери. Макс дернул ее на себя. Та не поддавалась. Дернул еще раз. Бесполезно!

— Макс, что делать?

Макс ничего не ответил. Он ринулся к окну, но с той стороны кто-то загородил окно, то ли доской, то ли еще чем, и мы услышали стук молотка.

Макс с ноги саданул по стеклу. Но кто бы там ни был по ту сторону, он успел заколотить окно и продолжал вбивать гвозди один за одним.

Я лежала на полу, как приказал Макс. Он схватил чайник, рванул рукав рубашки намочил водой из чайника, выжал и подал мне.

— Дыши через это!

Макс отошел к стене, разбежался и со всей дури, всей массой своего тела бросился на окно. Не помогло. И в этот момент мы услышали смех и голос Назар:

— Вы сдохните там! Я вас не выпущу. Ну, что, Лора, как думаешь, пришло время сожалеть о своих решениях?

— Платонов! — заорал Макс.

— Что Рихтер? Жарко?

Я вскочила, разбежалась и долбанула плечом в дверь.

— Назар! Ты помешался?! Что ты делаешь? — кричала я.

— Что я делаю? Я сжигаю прошлое, Лора. Любовь к тебе сжигаю, вместе с тобой, к сожалению, но что тут поделаешь? Такова се ля ви, ничего не поделаешь. Наслаждайся, сука лживая!

Дышать становилось все труднее. От дыма уже толком ничего не было видно.

— Так, Лора! — Макс не паниковал, он был собран и решителен. — Пол, ищи в полу кольцо или какую-нибудь защелку, что угодно. Здесь должен быть подпол.

Я упала на колени и, ползая на карачках, стала шарить руками по полу.

Макс делал то же самое.

— Лора, ищи, — приговаривал он. — Мы выберемся. Главное не паникуй! Паника — это смерть.

Я рыскала по полу сосредоточено. Голос Макса держал меня в тонусе. Я вся превратилась во внимание и, наконец, что-то нашарила. Было похоже на какую-то скобу.

— Есть! Макс! Нашла!

Он тут же подскочил ко мне и дернул за скобу. Крышка поддалась, под ней действительно оказался подпол, в котором в деревенских домах обычно хранят овощи и банки с заготовками на зиму.

Мы оба спрыгнули вниз. Макс закрыл над нами крышку.

— Макс, это конец? — я прижалась к нему.

— Нет, Лора — это не конец.

Он сорвал с себя остатки рубашки.

— Нужно заткнуть все щели!

Я стала шарить в темноте по стенам, сама не понимая зачем. Наткнулась на какие-то полки, где стояли стеклянные банки. Соленья, как я поняла. Я взяла одну в руки и решила неуместно пошутить:

— Ну, хоть огурчиков соленых поедим.

— Лора, снимай одежду, нужно заткнуть все щели! — рявкнул Макс.

Я почувствовала, что откуда-то из-за этих полок с банками тянет сквозняком.

— Макс, там что-то есть, сквозняк, чувствуешь?

Макс тут же стал снимать с полок банки. Я бросилась помогать.

Макс дернул на себя этот импровизированный стеллаж, тот спокойно поддался.

— Обалдеть, — хмыкнул Макс.

— Что там?

— Там ход какой-то, хозяева дома осмотрительны. Видимо соединяется с погребом во дворе, где мы Нину оставили. Молодцы, предусмотрели пути отхода на всякий случай, эти охотники знают дело. Пошли!

— На какой случай, Макс? — спросила я, не представляя, что это за предусмотрительность такая.

— На случай вторжения инопланетян, Лора! Надо было им значит. Идем!

Мы двинулись с Максом по проходу. Идти пришлось полусогнувшись, но недолго. Мы действительно оказались в погребе. Я глянула на труп Нины и поежилась. Но сейчас было не до сантиментов. Мы с Максом только что едва не разделили с ней участь.

Я, вдруг, поняла, что держу в руках что-то тяжелое, но никак не могла сообразить, что именно и откуда оно взялось.

Истеричный смех согнул меня пополам. Я смеялась так, как, наверное, не смеялась никогда в жизни. Вместе с этим смехом из меня выходило все напряжение последних дней. За такой короткий срок я дважды умудрилась побывать на самом краю бездны, и даже успела в нее заглянуть.

Так себе зрелище оказалось.

— Огурцы! Огурцы, Макс! — я держала в руках банку с солеными огурцами из подпола.

Я так и не выпустила ее из рук. С ней прошла по проходу и оказалась в погребе. Понятно, что все это было следствием растерянности и страха, но сейчас, конечно, казалось комичным.

— Отлично, Лора, просто замечательно, — подколол меня Макс. — Это то, что сейчас нужно. Картошки не захватила? Под огурчики то, что надо.

Я, наконец, успокоилась, и вслед за смехом тут же новая волна страха накрыла меня. Назар никуда не делся. Эта тварь хотела сжечь нас заживо. Я была уверена, что он на этом не остановится.

Макс, не собирался здесь прятаться. Он только сказал:

— Останься здесь.

— Ну, уж нет. Помнишь, что я тебе сказала, когда мы засыпали?

— Помню.

— Я пойду с тобой.

Макс вышел из погреба. Я двинулась за ним, так и не выпустив из рук банку с огурцами.

Назар стоял у дома спиной к нам и наблюдал, как разгорается пожар.

— Платонов, как дела?! — рявкнул Макс.

Тот обернулся. На него страшно было смотреть. Лицо его исказилось в бессильной злобе. Он оскалился, словно бешеное животное.

Его невозможно было узнать. Этот человек не имел ничего общего с Назаром, которого я знала.

Он, не раздумывая бросился на Макса, зажав в кулаке, что-то похожее на нож.

Макс не дрогнул. Он сгруппировался и ждал на месте, когда Назар приблизится.

Тот подскочил к Максу и нанес удар ножом, или что там у него было, снизу, целясь в живот.

Макс увернулся. Назар по инерции проскочил дальше и оказался передо мной. Он едва удержал равновесие и потому не сумел сразу нанести мне удар.

Но и я не растерялась и не стала медлить. Трехлитровая банка с огурцами разлетелась от удара об его голову. Назар рухнул без сознания к моим ногам.

Все произошло настолько быстро, что Макс даже не успел среагировать.

Он только смотрел на меня, выпучив от удивления глаза, затем на Назара, лежавшего на земле, раскинув руки.

Я, в свою очередь, даже испугаться не успела. Голову Назару я, конечно, расколотила. Но не убила. Тот застонал и попытался подняться. Он глянул на меня снизу. По его лицу из раны на голове текла струйка крови.

— Ненавижу, — прошипел он.