Пэппер Винтерс - Разрушенные (ЛП)
Все мое тело зудело от злости.
— Я пустышка? Как насчет тебя? Ты думаешь, что ты ограниченный; ты придумал пугающего человека со шрамом, который владеет нелегальным бойцовским клубом, но это неправда. Хочешь услышать мою версию правды, и затем ты сможешь увидеть достаточно ли я пустая, чтобы тебе было плевать? — я не ждала его ответа. — Тебя нельзя касаться. Я бы никогда не догадалась почему, но это заставило меня задаться вопросом: почему ты купил меня для секса, если ты никогда не раздеваешься и, кажется, ненавидишь саму мысль быть рядом с кем-либо? Ты носишь одежду, будто она защищает тебя от чего-то. Ты делаешь скульптуры и работаешь с металлом, потому что контролируешь судьбу тех вещей, что создаешь. Ты сломленный и растерянный и…
— Заткнись! Убирайся к черту. — Я отпрыгнула, когда Фокс выпрямился. Он прорычал: — Хватит. Просто оставь меня в покое.
Мои уши звенели от его ярости, мое сердце так глухо ударялось о ребра, но в первый раз я почувствовала, что лед тронулся. В этот момент он не был мистером Обсидианом, он просто был мужчиной с первобытным характером. Человек на грани потери контроля.
— Нет, ты выслушаешь меня.
«Я разрушу тебя».
Он громко скрежетал зубами, посылая дрожь по моей спине. Тяжело сглотнув, я потребовала:
— Ты целовал кого-нибудь прежде? До меня?
Его глаза метали кинжалы, прокалывая мою кожу своей ненавистью.
— Какое это имеет значение? Тебя когда-нибудь избивали, что все кости в твоем теле были сломаны? Ты когда-нибудь проживала дни без еды или на твоих руках было так много крови, что ты хотела убить сама себя? — его грудь вздымалась под его свитером.
Мы замерли.
Его ноздри раздувались. Он не имел в виду что-то надуманное — он сказал, что-то настоящее — огромная информация о его прошлом.
— Нет, но ты да. — Я не могла справиться с этим. Это больно, думать о прошлом Фокса, о том, что он продолжал скрывать. Он почти убил меня. Он взял меня против моей воли. Я должна ненавидеть его, а не жалеть.
Но как я могла бояться кого-то с такой эмоциональной болью?
Шрам на его щеке сверкал ярко-красным, выглядя так, будто из него сочилась свежая кровь. Линия его челюсти покраснела, подчеркивая побелевшие шрамы, которые я не замечала прежде. Казалось, что он дрожит, превращаясь из зомби, безжизненного существа в мужчину, желающего свободу.
— Я знаю, что ты не из Австралии, и знаю, что ты боишься наказания. Расскажи мне.
Он покачал головой, его влажные волосы развевались. Он оскалил зубы.
— Дай мне разобраться. Ты думаешь, что знаешь меня? Думаешь, что можешь читать меня и разобраться, что живет внутри моей головы? Ты думаешь, что у тебя есть суперсила? — он вскинул руки вверх. — Что еще, ты думаешь, происходило со мной, dobycha? Головорез-убийца? Наркодиллер? Как насчет насильника? — прикоснувшись кончиками пальцев к покрасневшему шраму, он рассмеялся. — Погоди, полагаю, после прошлой ночи я — насильник. Все, что ты думаешь, знаешь обо мне — испорчено. Этот шрам заставляет тебя жалеть меня и бояться. — Его плечи напряглись, когда он сделал шаг вперед. — Ты думаешь, что можешь догадаться, как я получил его? Что я сделал? Перестань придумывать свою ложь и сфабрикованные истории. Ты так далека в своем королевстве фантазий, ты сбиваешь себя с толку. Сделай нам обоим одолжение и проваливай.
Он закрыл рот. Нас разделял метр, который держал меня в безопасности от его бурлящего гнева.
Он не сдвинулся, чтобы схватить меня или причинить боль. Он не спустился за охраной. Все это время, пока он ненавидел меня за то, что я кинула ему правду в лицо, он защищал меня, держась подальше.
Усталость ударила по мне, и я тяжело вздохнула.
— Ты не доверяешь себе со всем, что ты делаешь?
Он моргнул на мой шепот, такой тихий после крика.
Мои глаза встретили его, и я подарила ему крошечную улыбку.
— Любой нормальный человек будет касаться, сжимать и избивать друг друга в напряженном споре, но не ты — ты сохраняешь дистанцию. Ты не доверяешь не мне, а себе.
Он не сказал ни слова, дрожа от своей ужасной ярости. Несмотря на то, что его шея покраснела, и гнев сверкал в его глазах, он удерживал свой неукоснительный самоконтроль. Что случится, если я прикоснусь к нему? Что он сделает, если я разведу руки и обниму его?
«Ты умрешь».
Я знала это. Я была в этом уверена так же, как и в том, что солнце сядет и взойдет снова.
Между нами была тишина, и мои глаза опустились на его руки. Джемпер задрался, показывая жилистые мышцы и шрамы.
Шрамы. Шрамы. Шрамы.
Больше, чем я могла сосчитать. Некоторые уже исчезающие и серебристые, другие красные и заживающие. Но было четыре ярко-красные прямые и идеальные линии, которые привлекли мое внимание.
Я видела такие отметки прежде. На другом человеке. Я была непосредственным свидетелем сломленного разума человека, который искал боль, чтобы избавиться от возрастающей муки внутри себя.
Клу сама наносила себе повреждения.
Через некоторое время я помогла ей остановиться, но никогда не забуду, как вошла в кухню одной ночью и увидела, как она режет кожу острым ножом. Я вздрогнула от ужаса, но она вздохнула с облегчением.
Я не осудила. Я не сказала ни слова, но с помощью дружбы и поддержки я помогла ей направить ее боль в физические упражнения, и меньше в деструктивные методы.
— Ты наносишь себе повреждения, потому что ты не можешь справиться с тем, что живет внутри тебя, что бы это ни было, — пробормотала я.
Он с трудом сглотнул. Прошла напряженная секунда, прежде чем он сделал небольшой шажок в мою сторону. Его суставы щелкали от насилия, что происходило в прошлом и от недавних событий:
— Уходи сейчас, прежде чем я сделаю что-то, о чем буду сожалеть. — Его глаза вспыхнули, когда он сделал еще один шаг ко мне.
Я отступила, сохраняя расстояние. Моя злость вернулась: быстрая и горячая. Отмахнувшись от него, принимая во внимание его ярость, я прорычала:
— Ты думаешь, что можешь напугать меня? Ты ошибаешься. Я имела дело с людьми похуже, чем ты. Ты дурачишь себя своей драматичностью.
Фокс превратился в бомбу и взорвался.
— Убирайся на хер отсюда! Сейчас!
— Нет!
— Уходи!
— Нет, пока ты не выслушаешь меня.
— Нечего слушать! — он схватился за голову, потянув волосы. — Уходи сейчас. Уходи! Черт побери, иди!
Инстинкт самосохранения во мне хотел подчиниться, но я оттолкнула его.
— Я понимаю тебя больше, чем ты думаешь.
Он маниакально рассмеялся.
— Ты? Мисс идеальность? Женщина, у которой есть все? Не заставляй меня доказывать, смехотворность этой ситуации. Ты чертов хамелеон со своей ложью и секретами.
