Николас Спаркс - Последняя песня
ходил в детсад...
— Мне так жаль, — прошептала Ронни, сжимая его руку.
— Мне тоже.
Он сморгнул слезы, которые до сих пор каждый раз жгли глаза при страшном воспоминании.
— Но ты понимаешь, что это несчастный случай?
— Вполне. И ма тоже понимает. Но все равно винит себя за то, что выпустила руль. Отчасти винит и меня.
Уилл покачал головой.
— С тех пор она всегда ощущает потребность все контролировать. В том числе и меня. На самом деле она всего лишь старается меня уберечь, и мне тоже кажется, что это правильно. Ма потеряла сознание на похоронах, и я возненавидел себя за то, что был виновником катастрофы. Тогда я пообещал себе, что сделаю все, чтобы загладить вину. Хотя сознавал, что это невозможно.
Рассказывая, он нервно вертел за запястье плетеный браслет.
— Что означают эти буквы «ВВММ»?
— «Всегда в моих мыслях». Это сестра придумала. Чтобы помнить Майка. Она сказала мне об этом после похорон, но я почти ее не слышал. Меня трясло от ужаса. Мама кричит, маленький брат лежит в гробу, сестра и па плачут. Я поклялся никогда больше не ходить на похороны.
Ронни не могла найти нужных слов. Уилл выпрямился, понимая, что ей необходимо прийти в себя. Да и ему тоже. Он не ожидал от себя такой откровенности.
— Прости, мне не следовало все это говорить.
— Почему? Я рада, что ты рассказал.
Она вновь сжала его руку.
— Это не та идеальная жизнь, которую ты, возможно, представляла.
— Я никогда не воображала, что твоя жизнь идеальна.
Он ничего не ответил. Ронни инстинктивно подалась вперед и поцеловала его в щеку.
— Жаль, что тебе пришлось пройти через все это.
Он длинно, прерывисто вздохнул и снова пошел вперед.
— Так или иначе, для ма было важно, чтобы я поступил в университет Вандербилда. Значит, я пойду туда.
— Уверена, там тебе понравится. Я слышала, что это прекрасный университет.
Он переплел ее пальцы со своими, думая, какими мягкими они кажутся по сравнению с его загрубевшей кожей.
— Теперь твоя очередь. Чего я еще не знаю о тебе?
— Ничего похожего на то, что ты только что мне рассказал, — покачала она головой. — Даже сравнения никакого.
— Это не важно. Я просто хочу лучше тебя узнать.
Она оглянулась на свой дом.
— Ну... я не разговаривала с отцом три года. И заговорила только пару дней назад. После того как он и ма разъехались, я очень на него рассердилась. Не хотела никогда больше видеть и, уж конечно, помыслить не могла, чтобы провести с ним лето.
— А сейчас? Рада, что приехала?
— Может быть, — призналась она.
Он рассмеялся и шутливо подтолкнул ее.
— Какой ты была в детстве?
— Занудой. Только и делала, что играла на пианино.
— Я бы хотел послушать, как ты играешь.
— Я больше не играю, — отрезала она.
— Никогда?
Ронни покачала головой, и Уилл понял, что ей не хочется об этом говорить. Вместо этого он стал слушать рассказы о ее друзьях, о том, как она проводит выходные, улыбался ее историям о Джоне. Казалось таким естественным проводить с ней время. С этой девушкой ему необычайно легко! Он открывал ей подробности своей жизни, которые никогда не обсуждал с Эшли. Наверное, хотел, чтобы она узнала его настоящего, и почему-то верил, что она реагирует правильно.
Таких прежде он не встречал. Ему ужасно не хотелось отпускать ее руку. Их пальцы словно приклеились друг к другу.
Если не считать шума, доносившегося из дома, где проходила вечеринка, ничто больше не нарушало тишину. Они были совсем одни. Музыка была тихой и нежной, и, подняв голову, Уилл увидел прочерк падавшей звезды. Повернувшись к Ронни, он по ее лицу понял, что она тоже все видела.
— Ты загадал желание? Какое? — спросила она шепотом.
Но он не мог ответить. Только обнял ее свободной рукой, точно зная, что влюбился. Потом он притянул ее к себе и поцеловал под звездным покрывалом, не переставая поражаться собственной везучести. Какой же он счастливчик, что нашел ее!
Ронни
Ладно, она признавалась, что могла бы привыкнуть к такой жизни: лежать на надувном матрасе в бассейне, а рядом бы стоял стакан с охлажденным чаем, который на серебряном подносике принес повар.
И все же не могла представить, каково было Уиллу расти в таком мире. Но поскольку он не знал ничего другого, возможно, и не заметил разницы.
Загорая на матрасе, она любовалась Уиллом, стоявшим на крыше купальной кабины и готовым к прыжку.
Он забрался туда ловко, как гимнаст. И даже на расстоянии она видела, как играют мускулы на его руках и животе.
— Эй! — крикнул он. — Смотри, как я делаю сальто!
— Ты забрался туда только для того, чтобы сделать одно сальто?!
— А что тут такого?
— Я хочу сказать, что всякий может сделать одно сальто. Даже я.
— Хотелось бы посмотреть, — скептически фыркнул Уилл.
— Не хочу лезть в воду.
— Но я пригласил тебя поплавать.
— А я и плаваю. И загораю.
Он рассмеялся.
— Знаешь, тебе не помешает немного солнца. В Нью-Йорке оно не так часто бывает, верно?
— Хочешь сказать, что я бледная? — нахмурилась она.
— Нет, я бы употребил другое слово; «пастозная» — это будет точнее.
— Ах как мило с твоей стороны. Интересно, что я в тебе нашла?
— Нашла?
— Именно, и если будешь бросаться подобными словами, когда речь идет обо мне, я не вижу будущего наших отношений.
Он оценивающе оглядел ее.
— А если я сделаю двойное сальто, ты меня простишь?
— Только если завершишь сальто идеальным прыжком. Но если опять поднимешь тучу брызг и двойное сальто — все, на что ты способен, я, так и быть, притворюсь изумленной и потрясенной, особенно если при этом не промокну насквозь.
Он поднял брови, прежде чем отступить на несколько шагов и взвиться в воздух. Сжался в тугой узел, дважды перевернулся и, распрямившись, вошел в воду почти без всплеска.
Ничего не скажешь, впечатляет! И неудивительно, учитывая, как грациозно он двигается.
Уилл с довольным видом вынырнул у края матраса.
— Неплохо, — похвалила Ронни.
— Насколько неплохо?
— Я бы дала тебе четыре и шесть.
— Из пяти?
— Из десяти! — поправила она.
— Ну хотя бы из восьми!
— Вот поэтому судья здесь — я. Слишком многого хочешь.
— Как опротестовать результат? — спросил он, цепляясь за матрас.
— Никак. Это окончательно.
— А если я недоволен?
— Тогда, быть может, подумаешь дважды, прежде чем употреблять такие слова, как «пастозный».
Он рассмеялся и подтянулся, взбираясь на матрас. Ронни крепче вцепилась в край.
