Татьяна Герцик - Поцелуй сильного мужчины
– Это что, вы все так шутите? Степан мне только что заявил тоже самое.
– Потому что он и в самом деле получил от бандита пулю в плечо, – вступила в разговор немного пришедшая в себя Дана. – У него огнестрельное ранение.
Завороженный мелодичностью ее голоса, Родион не сразу понял смысл сказанного.
– Как это его угораздило? Он что, оказался не в том месте и не в то время?
– Наоборот. Он был там, где нужно. Но это все в прошлом. Я не понимаю, зачем ты здесь?
Она смотрела на него непонятным саркастичным взглядом. Родион засомневался в успехе своего визита. И чего она на него так смотрит? То, что он пять лет назад не обращал на нее внимания, не должно бы так настроить ее против него. Неужели есть что-то еще?
– Может быть, посидим на скамеечке, побеседуем? – предложил он, не надеясь на согласие.
Но Дана внезапно согласилась:
– Почему бы и нет? Давай посидим, побеседуем.
Это прозвучало неприязненно, но Родион был рад и такому условному миру. Он пошел вперед и демонстративно стряхнул со скамейки несуществующую пыль. Дана присела, указав ему на место поодаль себя. Родион сел, смущенно улыбнувшись. Почему-то странно кружилась голова и дышалось полной грудью, как в хвойном лесу. Опьянение от любви? Поставив себе неординарный диагноз, ласково обвел взглядом ее красивое лицо. Хотелось бы пальцами, а лучше губами, но это было слишком опасно.
– Что ты хотел мне сказать? – Дана явно хотела поскорее развязаться с неприятным разговором. В ней чувствовалась неприязненная ожесточенность, непонятная и неприятная Родиону.
– Ты спешишь?
– Я просто устала. У меня сегодня было шесть пар плюс семинар. Так что давай поскорее.
– Ты в самом деле живешь со Степаном?
Она удивленно посмотрела на него.
– Ну да, живу. А что?
– Да ничего, в принципе. Живи с кем хочешь. Но только в Подлесной ты была так категорически против него настроена…
– Но там… – она закусила губу и нахмурила брови.
– Там у него денег не было? – подсказал ей Родион. – Он мне это так и объяснил. Но ты же прекрасно знала, что у меня денег гораздо больше.
– То есть я должна была предпочесть тебя? – Дана насмешливо фыркнула. – Не хочу, спасибо. У меня было бы слишком много конкуренток, а я конкурировать ни с кем не хочу. Я для своего мужа хочу быть единственной. Так же как и он для меня.
– Ты и была бы для меня единственной! – твердо заверил ее Родион. – Если бы не предпочла мне этого остолопа.
Она возмутилась:
– Степан не остолоп. Он нормальный парень. Надежный и сильный.
– Ах да, поцелуй сильного мужчины? Ну и как, оправдал он твои ожидания?
– Однозначно. А насчет единственной у меня большие сомнения. Ты в интернет хоть иногда заглядываешь?
– Бывает… – Родион не понял, к чему она клонит.
– На свою физиономию в окружении красоток любуешься?
Родион припомнил свои фото, выкладываемые своими временными знакомыми, и все понял.
– Ты что, веришь всякой чуши? Ты не в курсе, что со мной, как с Медным всадником, снимаются все, кому не лень? А потом выкладывают их с разными подписями, никакого отношения к действительности не имеющими? Я порой и имен-то этих якобы своих любовниц не знаю. Я вообще веду нравственный образ жизни.
Дана заинтересовалась.
– Что ты имеешь в виду? Что за «нравственный образ жизни»?
– Не сплю ни с кем, если тебе это интересно.
– Ты еще и врун к тому же?
– Без оскорблений, пожалуйста! Я никогда не вру!
– А что за девицы без перерыва звонят тебя и домогаются?
– Заметь, это они мне звонят! Но я всем отказываю!
Будто подтверждая его слова, телефон запел «рыбка моя». Не глядя на дисплей, Родион ответил «слушаю».
– Наконец-то я до тебя дозвонилась, Родя, дорогой! Давай потусуемся сегодня? Как ты на это смотришь? – громко прозвучал манерный голосок.
Родион, думая о словах Даны, ответил на автомате:
– Не сегодня, рыбка моя! Мне некогда! – и только тогда понял, что ляпнул.
Дана зашлась от смеха.
– Как я тебя понимаю, дружочек! Тебя достают твои неисчислимые подружки, и ты их поощряешь, как можешь. Без жеманства жить скучно? Как называется кокетка мужского рода? Кокетун?
Родион не знал, как исправить свой прокол.
– Я вообще не буду отвечать на незнакомые звонки!
– И не надо. Достаточно и того, что ты отвечаешь на знакомые! Никогда не поверю, что тебе звонят незнакомые особы!
Он постарался исправить свой нелепый промах:
– Понимаешь, я никому не даю свой телефон. Они узнают его сами.
– Знаешь, – Дана сказала ему это уже серьезно, – я никому никаких надежд не подаю. Так же как и номера телефона не даю. Поэтому мне никто и не названивает. А ты просто головы морочишь от потрясающего самолюбования!
Родион неловко поерзал на жестком сиденье, скрывая раздражение. Решил сменить неприятную тему:
– Кстати, почему у вас старая квартира открыта? Здесь так принято?
– Ты там был? – Дана всполошилась. – Точно там? И давно она открыта?
Родион назвал адрес и пояснил:
– Я вчера толкнул дверь, она была не заперта. Прошел по всем комнатам. Пусто.
– Так-так! Наверняка это дело рук Славки! Значит, мы вовремя оттуда смотались! Не то было бы нам худо!
Родион поинтересовался, что это за Славка, и Дана нехотя обрисовала ему ситуацию.
– В общем, сейчас все наладилось. Благодаря Степану.
– Так это ты с ним в благодарность жить стала?
– Ну, можно сказать и так, – нехотя согласилась Дана. – Но для тебя это не имеет никакого значения.
Зазвонил телефон. На этот раз у Даны.
– Да! Хорошо, Катя, иду. – Отключив телефон, холодно заявила Родиону: – Меня зовут. – То, что звали и его, сказать не удосужилась. – Пока! И не ходи больше за мной! Это бесполезно! Я ценю только сильным мужчин. Настоящих. А не самовлюбленных мальчуганов.
– Погоди! – он протянул к ней руку, пытаясь задержать, но она прытко соскочила со скамейки и забежала в подъезд.
Родион и не пытался ее догнать. Он ругал себя последними словами. Надо же учудить! «Рыбка моя»! Вот что значит многолетняя привычка. Нет, надо избавляться от этой дури. И кокетничать прекратить. Самовлюбленный мальчуган? Он потряс головой. Обидно, но приходится принимать и этот упрек.
Поплелся в гостиницу, раздумывая о своей дальнейшей жизни. Вот ведь незадача – куда ни кинь, везде клин! Что ему теперь делать? Ехать домой и попытаться ее забыть? Уезжать отчаянно не хотелось. Хотелось вот так каждый день сидеть с ней на скамеечке и спорить. Возможно, со временем она поймет, что не права?
Но это унизительно. А у него есть гордость. Или была до встречи с ней? Что делает любовь с бедными парнями!
Он вспомнил о Степане и решил-таки ехать домой. Не станет он больше унижаться. Он сожмет зубы и забудет эту моралистку.
