Дженнифер Пробст - Брачная ошибка
– Из-за меня? – напрягся он.
– Да нет, дурак. Из-за меня. Я не уверена, что нашла свое место в деловом мире. То, что я хорошо управляюсь с цифрами, еще не значит, что я хочу заниматься этим каждый день. Я ненавижу офисные кабинки, и продажи, и электронные таблицы. У меня нет такой мертвой хватки, как у вас с Джульеттой.
Он вздохнул и заговорил не сразу:
– Неизвестно еще, как Майкл посмотрит на твое решение.
– Да, я знаю. Я пока не решила окончательно. Подожду еще немного и честно спрошу себя.
– А чем ты тогда хочешь заниматься?
– Точно не знаю, – вздохнула Карина, прижимаясь к нему теснее. – Вернуться к живописи и заняться этим всерьез. Как-то объединить то, что мне хорошо удается, с чем-то более творческим. Теперь я уже не боюсь искать.
– Карина, я тебя поддержу в любом случае. По-моему, ты чертовски здорово справляешься в «Милой Мэгги». Но тебе нужно быть счастливой. Ты этого заслуживаешь.
– Спасибо.
Ее пронзило острой болью потери. Карина наконец почувствовала, что у нее есть кто-то, кто ее понимает, но ее единственная драгоценная ночь уже почти закончилась. Время бежало неумолимо. Скоро восходящее солнце покажется над горизонтом и вернет ее в реальность. Она уже знала, что у них нет будущего. Даже если бы они и смогли как-то уладить дело с Майклом, Макс вполне ясно дал понять, что не заинтересован в серьезных отношениях, тем более с ней. Он благополучно укрылся за стеной, выстроенной еще в детстве, приводил в качестве доводов возраст, семью и еще кучу разных препятствий, чтобы оправдать свое решение. Ее это злило, но бороться она не хотела. Она заслуживает того, кому будет нужна настолько, чтобы преодолеть все трудности. Карина не поддалась чувству пустоты внутри и поклялась, что справится с ним.
– Почему ты никогда не говоришь о своем отце?
Рука Макса замерла на ее спине. Карина подождала.
Прошло несколько мгновений, и он снова начал гладить ее.
– Потому что до сих пор больно.
От этой обнаженной честности ее пробрала дрожь. Она подняла голову и погладила его по щеке:
– Я знаю, что он ушел, когда ты родился. Знаю, что он был швейцарец, очень богатый, и вскружил твоей матери голову, как в старинном романе. Но ты никогда ничего не говорил о ваших отношениях… Разыскивал ли ты его, говорил ли с ним?
Карина понимала, что ходит по краю. Ожидала, что Макс спрячется в свою раковину и ответит грубостью. Он никогда не любил говорить о своем прошлом, и мама с Майклом никогда не упоминали об этом, хотя Макс был членом их семьи.
Он сделал ей второй подарок за сегодняшний вечер.
– Мне было двадцать один, когда я наконец решил разыскать его. Все это время я только ждал чего-то. Открытки. Подарка. Письма. Наконец я понял, что он не собирается мне писать, и решил найти его сам. Богатый швейцарский бизнесмен, который исчез бесследно, – это казалось непонятным. Я всегда думал: а может, он впутался в какие-то неприятности и хотел защитить меня. Я даже думал, что он умер.
У Карины сердце разрывалось от его безучастного тона. Она обняла Макса, чтобы было теплее, и слушала.
– Я разыскал его в Лондоне. Оказалось, что он просто старый пьяница и ему плевать на меня. Никакого таинственного прошлого, никаких уважительных причин.
– Ты с ним поговорил?
– Да. Он меня узнал, когда я подошел к нему в баре. И ему было все равно. Ребенком он меня не хотел, и на взрослого ему было наплевать. Он дал мне деньги. Считал, что этого достаточно.
Карина задумалась: каково это, когда родной по крови человек не хочет дать тебе ни наследства, ни общих воспоминаний? Неудивительно, что Макс так замкнулся. Неудивительно, что не хотел рисковать и искать чего-то постоянного.
– Но после поездки я наконец перестал об этом думать. Мне надоело жить ради призрака, которого никогда не существовало. Я уехал из Лондона на следующий же день и ни разу не оглянулся назад.
Они оба знали, что это ложь. Все оглядываются назад. Но Карина пока не стала лезть ему в душу.
– Твоя мама, наверное, простила его. Наверное, она даже все еще по-своему любит его.
Макс вытянул шею и посмотрел нее:
– Нет. Мама никогда о нем не вспоминает. Почему ты так решила?
Карина протянула руку и запустила пальцы ему в волосы:
– Потому что он подарил ей тебя. А ты этого стоишь, Максимус Грей.
Что-то сверкнуло в его глазах – чувство, которого она никогда не замечала прежде. Нежность, которая, словно мед, растеклась по ней и все тело от которой таяло.
Карина прижалась губами к его губам. С тихим стоном Макс просунул язык ей в рот и вошел глубоко. Она провела ногой по его ноге и уселась поудобнее. Он ожил.
– Черт возьми, однажды ты станешь кому-то прекрасным мужем. – Эти слова вырвались у нее сами собой, и она тут же чертыхнулась: – Ой, блин! Ты знаешь, что я имею в виду. Не примешивай сюда свое эго. Я исключительно про секс.
– Спасибо, что напомнила мне мою цель и предназначение.
Ее пальцы легли на его мужское достоинство и потеребили его. Макс стонал, но не прерывал ее игру, пока вставший член не запульсировал у нее в руке и по жилам не пробежало ощущение собственной власти.
– Детка, ты меня убиваешь.
Она скользнула вниз, раздвинула ему ноги и потянулась туда ртом. И улыбнулась:
– Пока еще нет, но сейчас начну.
Карина взяла член целиком в рот и сомкнула губы. Запах Макса подхлестывал ее, и она долго наслаждалась, даря ему удовольствие. Неожиданный залп ругательств вырвался у него, и это завело ее еще больше. Макс пришел в ярость и схватил ее. Карина не успела воспротивиться.
– Презерватив, – прошипел он. – Быстро!
Карина растерялась на секунду, но тут же поняла. Одним быстрым движением он поднял ее и перевернул.
Он вошел в нее, и у Карины из головы тотчас вылетели все мысли, кроме одной: как бы взять от него побольше. Двигая бедрами, она направляла его движения, пока Макс не потерял терпение и не перехватил инициативу. Они совокуплялись в яростном безумии, и оба обессилели разом. Карина удовлетворенно растеклась по нему талой лужицей и подумала, сможет ли она когда-нибудь снова ходить. И вообще что-нибудь делать, не думая все время о Максимусе Грее.
– Где ты научилась таким штукам?
Она подавила смешок. Голос у него был сердитый, зато тело казалось счастливо удовлетворенным.
– Я не могу. Я стесняюсь.
– Мы только что прошли оргазм номер десять. Стесняться как-то поздновато.
– На банане.
Макс не рассмеялся, только приподнял бровь:
