Наталия Гуревич - Осенний Донжуан
Полина покрутила пальцем у виска.
- Потому что такова она сама! - с невозможным пафосом завершил Нелюбов.
Иван усмехнулся, пригубил вина.
- Вы хотите сказать, что Полина — дон Жуан? - спросил он и посмотрел на Полину. Та дожевывала очередной кусок сыра, держа бокал наготове. Обернувшись к Ивану, она пожала плечами и выпила.
- Я еще не встречал женщины, умеющей так морочить мужикам голову, - ответил Нелюбов и закурил. Выпуская дым, он с прищуром смотрел на Полину.
К этому моменту Катя успела выпить в общей сложности поллитра, не меньше. Пока Нелюбов упражнялся в риторике, она лишь изредка взглядывала на него, не пыталась вмешаться и сохраняла на лице мрачное выражение. Но возникшей паузой она воспользовалась незамедлительно.
- Кирилл, а для кого тут стоял второй бокал, когда мы пришли?
Иван снова переглянулся с Полиной. «Ты уверена, что они не женаты?» - спрашивал он. «Теперь уже нет», - отвечала она. Нелюбов увлеченно наблюдал за ними. Катя упорствовала.
- Второй бокал был для директоров? Один на всех?
Нелюбов прямо весь погрузился в созерцание пространства за Иваном и Полиной.
- Твои директора всегда пользуются одним прибором? - жала на газ Катя.
Нелюбов поджал губы и возвел глаза.
- Нелюбов, кого ты тут ждал? - крикнула Катя, с лихвой перекрывая волны испанской гитары.
Тогда он встал, пируэтом обогнул стол со стороны Кати, на ходу коснулся пальцами ее подбородка и, в несколько шагов поймав частый ритм, вышел на мощеную площадку.
Его выход сопровождался градом громких аккордов. Он вознес одну руку высоко над головой, растопырив пальцы, будто держал яблоко, вторую, сжатую в кулак, прижал к груди, вытянулся, склонил голову чуть набок — так в кино слепые воины прислушиваются к звону вражеских мечей — и замер. Лучи прожекторов скрещивались над его головой, и сыпалась мокрая голубая пыль.
Катя, а следом за ней Полина с Иваном, развернулись на своей лавке и сразу превратились в зрительный зал. Нелюбов стукнул каблуком о булыжник, и танец начался.
Было начало рабочего дня. Нелюбов, сосредоточившись лицом, просматривал новости на Яндексе, прихлебывая кофе. Телефон завибрировал в кармане брюк. Нелюбов поднес трубку к уху, не взглянув на дисплей.
- Я внизу, у твоего офиса. Выйди, надо поговорить, - сказал женский голос.
Нелюбов посмотрел на дисплей.
- Здравствуй, Лара, - сказал он. - Я жутко занят сейчас.
- Это все равно. Выходи, или я пойду искать тебя по всем кабинетам.
Нелюбов вздохнул, закрыл окно Яндекса, взял пиджак со спинки стула и пошел предотвращать поиски.
Лариса стояла под козырьком у самого входа, слегка отшатываясь в сторону, когда кто-то входил или выходил из здания. В руках она держала сложенный черный зонт, с него стекала вода, попадала на светлый плащ и оставляла темные пятна.
Нелюбов выглянул из двери и поманил Ларису к себе. Стряхивая зонт, она вошла внутрь. В большом вестибюле они устроились у самого дальнего от стойки охранника окна. Лариса долго возилась с застежкой зонта, прежде чем положить его на подоконник.
- Весь вниманье, - сказал Нелюбов, разглядывая ее тщательный и слегка избыточный макияж.
Он заметил на лбу Ларисы прыщик, выпиравший из под слоя крем-пудры, и перевел взгляд на губы. Сегодня они были сиреневого цвета. Нелюбов не любил сиреневый.
- В общем, - сказала Лариса, - в общем, нужно денег.
Нелюбов удивленно рассмеялся.
- Ты не понял. Мне нужно денег на аборт.
Нелюбов поперхнулся собственным смехом.
- Десять тысяч.
- Что-то дорого, - сказал Нелюбов. - А при чем здесь, собственно, я?
Лариса выразительно посмотрела на него. Нелюбов спокойно выдержал ее взгляд.
- Замужние женщины, бывает, беременеют. Ты как медик должна бы знать.
- Не выделывайся. Раз я говорю — ты, значит, ты.
- Лара, лапа, - Нелюбов взял обе ее руки в свои ладони, - истину знает только Господь Бог. Но вряд ли он в данном случае запалит какую-нибудь купину, чтоб поговорить с нами.
Лариса забрала от него руки.
- Вот только шутить не надо!
- Хорошо. Тогда серьезно. Рожать или делать аборт — это надо решать с мужем. Не со мной.
- По твоему, я должна рассказать все Глебу и спросить его совета?
- Я предлагаю сказать Глебу, что ты беременна и последующие месяцы нежиться в лучах его заботы. Глеб давно хочет кого-нибудь родить. Так зачем все усложнять? Рожай себе спокойно и живи счастливо.
Лариса смотрела на Нелюбова, как на раковую опухоль.
- Это невозможно, - сказала она. И объяснила, помедлив: - Я не стану рожать, если существует хотя бы один шанс из ста, что это от тебя.
- Да какая разница? Что у него там, шамп, что ли, на лбу стоять будет?
Лариса сжала кулаки.
- В общем, мне надо денег, и ты мне их дашь. Или я действительно все расскажу Глебу.
Нелюбов пожал плечами.
- Рассказывай.
Взгляд у Ларисы стал такой, будто Нелюбов — человек, который отбирает ее желанного ребенка.
На вылазку поехали впятером: Левушка, Варяг, Нелюбов, Глеб и Лариса. Все другие женщины не пожелали походной романтики.
- Нет, к сожалению, - сказала Алена. - Я работаю на выходных.
- Нет, пожалуй, - сказала Полина. - Поваляюсь я лучше с книжками на диване.
- Ну вас к лешему, - сказала Галя. - Опять варить суп из топора и собирать по кустам пьяных дураков.
- Неееет, спасибушки, - сказала Чуча. - Опять спать на шишках и ходить с чумазой рожицей.
- А можно я все-таки не поеду? - сказала Катя. - Так неохота десять километров от станции топать, да потом еще обратно...
А Лариса почему-то чувствовала кураж. Ни шишки ее не пугали, ни топоры, ничего.
Дорога ей понравилась. Всю поклажу мужики распределили между собой, и она путешествовала эдакой царицей средь нагруженной гвардии. Им едва удалось втиснуться в тамбур: электричка была битком набита дачниками. К следующей остановке они вполне освоились в тесноте, разлили вино по стаканчикам и расчехлили гитару. Лариса сидела, прислонившись к Варягу, локтем опиралась на плечо Нелюбова, время от времени принимала от Глеба неказистый, но заботливо состряпанный бутербродик и подпевала старые песни, которых Левушка знал в избытке.
Вывалившись из электрички, компания протопала по проселочной дороге и углубилась в лес. Было пять часов пополудни, августовское солнце, в этом году особенно злое, пасовало перед лесной тенью.. Лариса шла, озираясь, и все ей очень нравилось: и освещенные стволы сосен, и разлетающиеся из-под ног кузнечики, и то, что следом топали четыре мужика.
На поляну пришли за три часа до заката. Глеб сразу же отправился по дрова. Левушка расстелил для Ларисы пенку и занялся с Варягом палаткой. Нелюбов пошел с котелками к роднику. Лариса разлеглась на пенке и, закрыв глаза, блаженно слушала, как мужчины работают. Незаметно она уснула, и разбудил ее Глеб — он присел рядышком, пощекотал за ушком. Лариса открыла глаза и увидела эмалированную миску, наполненную разваренным рисом с тушенкой и с дымком. Варяг принес кружку сладкого чая. Нелюбов из глубин своего рюкзака выкопал блестящую фляжку и капнул в чай волшебного бальзама, которым вообще-то ни с кем не делился. Левушка пододвинул к Ларисе пакет с печеньем.
