Кэтлин О'Рейли - Как продать душу: Краткое руководство для светской львицы
— Так значит, вам нужна рецензия Сэлинджера? — поет Шельма Шел.
Ковел кивает.
Мозги у Шелби уже заработали.
— Мы это организуем. Вам следует подписать с Люси кое-какие соглашения. Не пройдет и двух дней, как рецензия будет готова.
Гордон смотрит с недоверием.
— Вы не знаете Сэлинджера.
Шелби вздергивает безупречный подбородок:
— Это Сэлинджер не знает меня. Так по рукам?
— Если вы это сделаете, я съем свою шляпу. Но я как-то не привык верить в чудеса.
Люси бросает на меня выразительный взгляд.
— И зря. Чудеса случаются. Просто нужно правильно подойти к делу.
Дождавшись, пока Ковел отвалит к своим братьям по разуму, Люси продолжает разговор.
— Ви, неужели ты забыла о своих собственных мечтах?
— Рецензия Сэлинджера в мои планы никогда не входила.
— Знаю. Именно за это я тебя и люблю. Ты — словно я сама, можно в зеркало не смотреться.
Люси не льстит. Это чистая правда. В груди, в районе солнечного сплетения, что-то ноет и пульсирует, будто больной зуб отдает.
— Ты всегда говоришь именно то, что нужно.
Люси кивает в сторону Меган — та поглаживает свой уже несколько оттопырившийся живот.
— Видишь, она просто светится от счастья. Ее мечта скоро сбудется.
Я смотрю Люси прямо в глаза (это гораздо страшнее, чем кажется) и стараюсь представить, что она позволила Меган забеременеть исключительно из человеколюбия. Но нет, Люси расчетлива, она своего не упустит. В такие игры в одиночку не играют.
— Девять месяцев — большой срок. Мало ли что может случиться, — загадочно говорю я.
Все, я бросила перчатку, назад пути нет.
Мы молча пьем мартини, и в конце концов мое любопытство берет верх над разумом.
— Вот можешь же быть хорошей, когда хочешь, — говорю я Люси. — Только не думай, что я подлизываюсь. Я правда так думаю.
Люси, однако, мои слова не радуют.
— Почему все считают меня чудовищем? Почему я всегда в роли козла отпущения? Выродок расстреливает четырнадцать школьников, а виноват дьявол. Тиран делает из своих подданных суши — его называют Сатаной. Вечно я крайняя. Вот если бы тебя ругали последними словами, да не два дня, а две тысячи лет? К тому же в большинстве случаев незаслуженно? Разве это я грозилась уничтожить мир? Разве это я насылала голод, потоп, чуму? Так за что же меня ненавидят?
Не знаю, как насчет чумы и голода, но в угрозе уничтожить мир Люси явно повинна. Впрочем, сейчас неподходящий момент для обвинений, хотя бы и справедливых.
— Может, тебе сменить имидж? Попробуй что-нибудь жизнеутверждающее.
Люси улыбается, и тут я замечаю, что глаза у нее усталые.
— Ладно, хватит. У меня полон дом гостей, а я нюни распустила.
И тут мне становится жалко Люси. Всего на мгновение, но жалко. Я улыбаюсь ей как сестре:
— Но ведь это так по-женски, Люси.
Остаток вечера — сплошная тягомотина. Мы обсуждаем последнюю редакторшу «Нью-Йорк таймс». Сама старая грымза на ужине не присутствует, и я просто не понимаю, какой смысл о ней говорить. Проехали, и ладно. Озвучено несколько рецензий (надо будет запомнить для общего развития).
«Книга пропитана нарциссизмом и очень претенциозна. Автор знает только одно местоимение — «я». Безбожно перехвалена» (Перри о «Дневнике Анны Франк»).
«Автор без конца критикует современную политику. Книга скверно составлена и на редкость нечитабельна» (Тэйлор-Смит о Библии).
«Сюжетная линия нечеткая, а это утомляет. Примитивный язык. В общем, полный отстой» (Бейкерслей о повести «Убить пересмешника»).
Воздух в гостиной до такой степени пропитан завистью, что даже я, стерва из стерв, начинаю задыхаться. Я мысленно затыкаю уши — хватит с меня разговоров о зеленом винограде — и принимаюсь за еду. Меган подцепляет вилкой кусок горбуши.
— Ты бы не ела рыбу — в ней может быть ртуть, — предупреждаю я.
— С чего ты взяла?
— По Си-эн-эн передавали, — отвечаю я, не переставая жевать.
— Как твоя мама?
— Жертв пока нет ни с одной ни с другой стороны.
— Ясно. — Меган намек поняла и переводит разговор на другое. — Шелби великолепно выглядит. Как ты думаешь, она сделала операцию?
Я быстренько спихиваю Меган с опасной дорожки.
— Нет, конечно. Это все гомеопатия.
Меган проглатывает, как хорошая девочка.
— Надо будет спросить, что она принимала.
— Тебе нельзя. Ты ждешь ребенка.
— Ах да, верно.
Меган пристально смотрит на содержимое тарелки. Как-то странно она ухватилась за вилку — словно за соломинку.
— Меган, милая, ты что? Ты как себя чувствуешь?
Меган молчит, только головой трясет.
— Может, тебя домой отвезти?
Меган поднимает глаза.
— Нет. Звони в «скорую».
Глава 13
Воскресенье — день отдыха, но сегодня оппозиции было не до последнего. Городской совет был вынужден принять целых три выражения протеста. В полдень рабочие фабрики по производству ковров, вооруженные иглами, потребовали остановить строительство на месте Всемирного торгового центра, так как сходство «Башни свободы» (в проекте) с огромной иглой оскорбляет ткачей по профессиональному признаку. После того как вконец распустившиеся пролетарии убрались, появились хаммероненавистники на скейтах и подожгли чучело предмета своего негодования, таким образом продемонстрировав, что зло от немереного потребления бензина значительно превосходит зло от замалчивания доходов. Наконец, в шесть часов вечера, когда садится солнце, члены Общества по борьбе с вампиризмом устроили пикет в знак протеста против сокращения финансирования больниц.
На косу кинофестиваль «Трибека»[25], и все говорят только о бессмертном фильме, сценарий которого написал никому не известный автор из Делавэра, тут же окрещенный Софией Копполой с картезианским уклоном. Хотите знать, как называется эта действительно очень остроумная романтическая комедия? Пожалуйста: «Я все думаю и думаю, пока не начинаю плакать».
Другие новости. Для Усамабада, кажется, настал Армагеддон. В конфликт втянуты Штаты, Испания и Франция. Один из коннектикутских сенаторов отправляется в эту горячую точку, чтобы контролировать выборы президента. Джордж Уилл будет охлаждать пыл сторонников той или иной кандидатуры, а наш обожаемый Билли Буш — освещать в прессе этот захватывающий процесс. Просто до смерти хочу посмотреть, как наши доблестные соотечественники станут наводить порядок в усамабадском осином гнезде.
Терпеть не могу больницы. Да и за что их любить? Меня просто трясет от запаха лекарств, стерильного белого цвета и сплошь желтушных лиц Меган сразу же отправили на обследование, что явно не к добру. Ее отец должен ближе к ночи приехать из Хэмптонса, а пока придется ей довольствоваться обществом Коварной Ви. Мегс возьмет из моих рук кружку куриного бульона так же, как совсем недавно взяла стакан воды.
