Эйлин Гурдж - Леди в красном
— Привет, меня зовут Рэнди. Спасибо, что так быстро откликнулись.
У него была дежурная улыбка торгового агента и уверенное рукопожатие, но Колин чувствовал, что это лишь маска и Рэнди взволнован ничуть не меньше, чем его бывшая жена.
— Да не за что, — ответил Колин.
Он украдкой взглянул на Эллис, которая стояла с деланно безучастным лицом, и лишь потом перевел взгляд на мальчика.
— Как я понял, у тебя небольшие неприятности, Джереми. — Джереми еле заметно кивнул, и Колин продолжал: — В первый раз?
— Да, — ответил Джереми, причем голос его был чуть громче писка.
— А в школе? Тебя оставляли после уроков или, может, временно отстраняли от занятий?
— Я не совсем понимаю, к чему вы клоните, — вмешался Рэнди. Его лицо, еще секунду назад такое добродушное, теперь приняло сердитое, нетерпеливое выражение. — Давайте сразу уясним одну вещь: это он является потерпевшей стороной.
Колин повернулся к Рэнди:
— Я не смогу ему помочь, если не буду знать всех подробностей.
— Единственное, что вам нужно знать, — это то, что его пытаются упечь в тюрьму, — снова выступил в защиту сына Рэнди.
Но Колин проигнорировал его выпад и обратился к Джереми:
— Мы можем поговорить с глазу на глаз?
Джереми посмотрел на отца, спрашивая его согласия, но прежде чем Рэнди успел все как следует взвесить, заговорила молчавшая до сих пор Эллис.
— Джереми, почему бы тебе не проводить мистера МакГинти к себе в комнату?
Джереми метнул на нее недобрый взгляд, но возражать не стал.
Колин все еще не был уверен, стоит ли браться за это дело. Отчасти все зависело от того, насколько Джереми расположен к сотрудничеству. С удивлением и без малейшей доли беспокойства он отметил, как легко вжился в прежнюю роль: все механизмы работали гладко и слаженно, словно и не было этого пятилетнего простоя.
Когда Колин с Джереми ушли, Эллис осторожно опустилась в кресло с изогнутой спинкой, которое стояло у камина. За время ее отсутствия гостиную переделали. Если раньше в ней было минимум мебели и повсюду разбросаны игрушки, то теперь она стала точной копией гостиной ее бывшей свекрови — вплоть до рыжих ламп в круглых плафонах и вставленных в рамы репродукций Одюбона на стенах. Что давало все основания полагать, что на данный момент единственной женщиной в жизни Рэнди была миссис Кесслер-старшая. Эллис гадала, почему он снова не женился. Рэнди все еще был весьма привлекательным мужчиной. Любая женщина могла стать его, если бы он только захотел. Но это ее совершенно не касалось, поэтому не стоило даже и голову ломать.
Рэнди плюхнулся на диван, который все еще хранил очертания долговязой фигуры Джереми.
— Прямо дежа вю какое-то, — сказала она, пытаясь разбить лед.
Игнорируя ее намек на собственные неполадки с законом, Рэнди прямо спросил:
— Что ты знаешь об этом типе, кроме того что в свое время он был крутым прокурором в Нью-Йорке?
— Я знаю, что он профессионал. И что никто из адвокатов на острове ему и в подметки не годится.
Эллис не стала напоминать, что самыми распространенными здесь преступлениями были мелкие кражи и «вождение под воздействием алкоголя или наркотиков». Уоррен Брокмен, который защищал интересы Эллис в суде, до этого имел дело исключительно с гражданскими делами.
Рэнди тяжело вздохнул, наклонил голову и запустил пальцы в волосы, которые теперь были длиннее, чем обычно, и уложены так, чтобы смягчить черты его угловатого лица футбольного защитника. У него был вид человека, не спавшего всю ночь, и так оно, скорее всего, и было.
— Суть уловил. Извини, я не хотел срываться на этом парне. Просто… Черт побери, Эллис, тебе ли рассказывать, как все это может закончиться. Я не хочу увидеть, что это же самое происходит и с Джереми.
— Я тоже этого не хочу, — сказала она тихо.
— Послушай, у меня нет желания бередить старые раны. Просто я ужасно волнуюсь. — Рэнди угрюмо уставился на нее. Их разделял густой ковер на полу гостиной, который явно выбирала его мама, потому что сама Эллис никогда бы не отдала предпочтения белоснежно-голубой расцветке. Рэнди громко вздохнул. — Тебе чего-нибудь налить? Я сейчас не прочь выпить.
— Спасибо, не нужно, — сказала она.
Он встал, вышел в соседнюю комнату и через пару минут вернулся со стаканом, в котором плескалось виски с содовой. Он снова уселся на диван и молча потягивал напиток, полностью погруженный в свои мысли. Теперь между ними было не просто расстояние в несколько футов, а стена отчуждения. И только через минуту он наконец поинтересовался:
— Что у тебя? Все в порядке? Жизнь налаживается?
— Как и следовало ожидать, — сказала она, пожимая плечами.
— Ходят слухи, ты открываешь ресторан.
Она улыбнулась.
— До меня эти слухи тоже дошли.
— Так это правда?
— Торжественное открытие через неделю. Надеюсь, у вас с Джереми получится прийти.
Рэнди был удивлен и явно рад приглашению.
— Если в это время я буду в городе, то постараюсь.
— Джереми сказал, что тебя повысили.
Поздравляю. Рэнди фыркнул.
— Да что это за повышение! Вся разница лишь в том, что увеличился участок. Если бы не деньги, то я, наоборот, сократил бы количество часов. То, что случилось с Джереми… Мне кажется, что если бы я проводил с ним больше времени… — Он с виноватым видом покачал головой.
— Тебе не в чем себя упрекнуть, — сказала Эллис. Уж она-то знала о раскаянии все! Разве это не она упрекала себя во всем — начиная со смерти Дэвида и заканчивая тем, что Джереми не хочет иметь с ней ничего общего?
— А кого мне еще винить? — бросил он.
— А может, виноватых нет. Не все имеет причину.
После паузы Рэнди мягко сказал:
— Ты имеешь в виду Дэвида… — Взгляды, которыми они обменялись, были выразительнее слов. — Я часто о нем думаю.
— Я тоже.
В горле у нее словно застрял комок.
— В тот вечер я должен был быть дома. Если бы не эти сумасшедшие часы на работе… — Рэнди сжал кулаки, и она увидела, как на его лице заходили желваки.
Эллис почувствовала, как что-то словно прорвалось внутри — это была затаенная злость на Рэнди, которая копилась все эти годы и о которой она даже и не подозревала. Конечно, время и на него наложило свой отпечаток. Он казался подавленным, не таким уверенным в себе, как раньше. За все те годы, что ее здесь не было, у него было достаточно времени обо всем подумать. Ей стало интересно, о чем он еще жалел, кроме как о том, что его не было дома, когда Дэвид погиб.
— Надо же, а я-то все время думала, что ты винишь во всем меня. Ведь это я была дома. И не уберегла его.
