Дениза Робинс - Ты больше меня не люби
Наконец Стивен нашел ее. Так далеко, кажется, она никогда его не водила. Единственный путь в ее убежище вел вниз по каменным ступенькам. Стивен споткнулся у порога перед спуском, и ему пришлось зажечь спичку, чтобы понять, куда он идет. Он спустился по ступеням, затем он увидел, что путь освещается масляным светильником, и стены кругом покрыты красно-голубыми фресками. Он решил, что это, скорее всего, вход в гробницу какого-то фараона.
– Айрис! – позвал Стивен.
На этот раз он услышал ее далекий голос:
– Ты не имеешь права входить сюда.
Но он уже спустился по каменным ступенькам и оказался в маленькой комнатке с мозаичным полом. Казалось, ничто не изменилось в этой комнате со времен фараонов. Рядом с низкой кроватью, украшенной затейливой резьбой, стояли два стула с высокими спинками. В углу стоял большой сундук, а с потолка на трех цепочках свисала единственная лампа, освещавшая помещение тусклым светом. Комната показалась Стивену холодной и неуютной, хотя и не лишенной строгой аскетичной красоты, всегда ассоциирующейся у Стивена с Айрис.
Она была здесь. Она полулежала на кровати, ее волосы были распущены и наполовину скрывали лицо, которое было влажным от слез. Увидев его, она резко вскочила с кровати и, откинув назад волосы, посмотрела на него с укоризной.
– Я же просила тебя уйти. Ты не имеешь права… – Неожиданно ее голос сорвался, и она снова разрыдалась.
Стивен бросился к ней, обнял ее и покрыл поцелуями залитое слезами лицо.
– Айрис, любимая моя, что все это значит? Айрис, ради всего святого, давай покончим с этим кошмаром. Пойдем домой. Скажи мне, что это было наваждение и что ты по-прежнему меня любишь.
Но она не отвечала на его поцелуи, слезы продолжали катиться из ее глаз. Ей казалось, что она умирает в его объятиях.
– Дорогая моя, единственная, – продолжал Стивен. – Взгляни же на меня… Между нами никогда не должно быть размолвок и обид.
Она действительно хотела умереть, прежде чем он навсегда выпустит ее из своих объятий. Она прибежала сюда в эту маленькую комнатку у входа в гробницу, чтобы прийти в себя и собраться с силами, которые покидали ее всякий раз, как только она видела Стивена. Вот и сейчас она уже была готова сказать ему правду. Ей отчаянно хотелось, чтобы он поверил, что опасность реальна, и постарался защитить себя. Да, она ему все объяснит! Может быть, он даже увезет ее под покровом ночи куда-нибудь, где Юзрев не сможет их достать. Она уже собиралась ему рассказать…
И вдруг как будто черная тень неслышно опустилась на них. В комнате наступила мертвая тишина, нарушаемая только их частым прерывистым дыханием. Они сидели на кровати, обняв друг друга, не двигаясь, не произнося ни слова.
Снаружи донесся звук, заставивший Айрис онеметь от ужаса, словно чья-то властная рука зажала ей рот. Она услышала голос Михайло Юзрева. Он был здесь, в храме. Он разговаривал со старым Сиру. Он здесь, ее злейший враг, он не выпускает ее из виду. Ни ее, ни Стивена!
Похолодев от охватившего ее отчаянья, Айрис медленно высвободилась из объятий Стивена.
Глава двадцать вторая
Стивен вопросительно посмотрел на нее.
– Что с тобой, любимая?
Сердце гулко колотилось в груди Айрис. Она потрясла головой, словно пытаясь избавиться от голоса Юзрева, все еще звучавшего в ее ушах. Она прислушалась. Было тихо, но Айрис знала: он наверху, он никуда не ушел. Она почувствовала, как ее охватывает приступ бессильной ярости. Как она может терпеть это издевательство, это преследование со стороны Юзрева? Она, чье желание для всех в Маленьком Дворце всегда было законом. Стивен осторожно тронул ее за руку.
– Дорогая, тебя что-то напугало? Что произошло?
Она быстро встала и принялась приводить волосы в порядок. В тусклом свете лампы ее лицо казалось смертельно бледным и осунувшимся.
– Мне не нужно было позволять тебе целовать меня, Стивен, – сказала она. – Я, наверное, была не в себе. Не дотрагивайся до меня больше, Стивен. Ты должен понять, что мы не сможем поехать вместе в Лондон и никогда не поженимся.
Роковые слова наконец были произнесены. Ей многого стоило их сказать, но она справилась с собой. Там, наверху, притаилась тень смерти, готовая унести с собой Стивена. Любой ценой она должна была отвести угрозу от своего возлюбленного. Звук голоса Михайло, сознание того, что он так уверенно и нагло вошел в ее храм, убедили ее, что от него нет спасения. Теперь она действовала со спокойной обреченностью. Чем раньше она пройдет через это испытание, тем лучше. Не стоило продлевать агонию.
Айрис не осмеливалась взглянуть на того, кого любила всем сердцем, но чувствовала, в какой шок она повергла его своими словами. Она хорошо представляла выражение его серых глаз в эту минуту.
– Айрис, ты не можешь говорить это всерьез, – изменившимся голосом произнес Стивен. – Ты сама не понимаешь, что говоришь.
Дрожащими пальцами она продолжала заплетать косу.
– Нет, – сказала она, – я говорю абсолютно серьезно. Я много думала о нас с тобой и пришла к выводу, что мы не подходим друг к другу. Ты англичанин, и твои интересы связаны с Англией, с теми людьми, на которых я вдоволь насмотрелась в Каире. Я устала от них. Мне с ними неинтересно.
Она замолчала. Ей трудно было говорить – во рту у нее пересохло, в горле першило. Она по-прежнему избегала смотреть ему в лицо.
Он тоже вскочил с кровати на ноги, и она почувствовала, как его сильные пальцы крепко сжали ее руку. Не церемонясь, он рывком повернул ее к себе. Она была потрясена, увидев его лицо. Оно было пепельно-серым, словно Стивену нанесли смертельный удар.
– Никогда не слышал подобного вздора! – воскликнул он. – Это просто смешно. Я не хочу тебя слушать. Я тебе не верю. Ты была счастлива в Каире, и ты сама мне об этом говорила. Мы с тобой согласились, что лучше жить вдали от города, где-нибудь в уединенном месте, здесь, например. Но когда ты говоришь, что не выйдешь за меня замуж, потому что тебе может стать скучно, это вздор! Что это за любовь тогда?
Айрис закрыла глаза и стиснула зубы. В глубине души она восхищалась им, и ей было отрадно знать, что он не собирается так легко от нее отказываться. Но обратного пути нет, мосты сожжены, и теперь ей надо довести дело до конца.
Айрис отдернула руку.
– Спорить бесполезно, Стивен. Я все решила окончательно. Я знаю, что кажусь тебе непоследовательной в своих поступках, что тебе было трудно со мной общаться после нашего возвращения сюда. Просто я постепенно пришла к мысли, что мы не подходим друг к другу, и нам лучше расстаться.
С побагровевшим лицом он остолбенело уставился на нее. Он не знал, как ему реагировать на ее заявление – то ли сердиться, то ли обижаться, то ли попытаться понять, что же все это значит на самом деле. Ее поведение было настолько непоследовательным, что могло озадачить кого угодно.
