Николас Эванс - Заклинатель
Резко подняв шест с флажком и щелкнув им, Том направил Римрока к сгрудившимся коням. Жеребцы устремились вправо, и на этот раз Пилигрим, вместо того чтобы броситься влево, поспешил за остальными. Но затем снова отбежал в сторону и встал на отшибе.
– Ничего, научится, – улыбнулся Том.
Когда Пилигрима поставили в стойло, солнце уже село и сильно похолодало. Дайана позвала мальчиков ужинать, и Грейс пошла с ними забрать оставленную в доме куртку. Том и Энни медленно шли к автомобилю. Энни вдруг остро ощутила, что она наедине с мужчиной. Оба молчали. Совсем низко над их головами пролетела сова, тут же слившись с темными кронами тополей. Почувствовав на себе взгляд Тома, Энни подняла глаза. Он спокойно улыбнулся – без тени смущения, словно знал ее всю жинь. Энни с трудом выдавила из себя ответную улыбку, почувствовав облегчение при виде приближавшейся к ним Грейс.
– Завтра мы будем клеймить скот, – сказал Том. – Хотите, приезжайте помочь.
– Боюсь, мы только помешаем, – рассмеялась Энни.
Том пожал плечами:
– Может быть. Главное, не попадите под раскаленное железо. Но даже если попадете – не отчаивайтесь. Клеймо у нас – просто красота, произведение искусства. Вам в городе еще завидовать будут.
Энни вопросительно взглянула на Грейс; по лицу дочери она поняла, что той ужасно хочется приехать, хотя она, как всегда, старается изобразить равнодушие. Энни повернулась к Тому:
– А что! Пожалуй, приедем.
Том сказал, что они начнут около девяти, но Энни и Грейс могут приехать в любое время. Потом они распрощались. Нажав на газ, Энни бросила взгляд в зеркальце. Том стоял на том же месте, глядя им вслед.
4
Том ехал по одной стороне долины, а Джо – по другой, высматривая отставших коров, но таковых не оказалось – все стадо и так спешило к привычному месту сбора. Животные видели, как старенький «Шевроле» остановился там, где их обычно кормили, и слышали, как Фрэнк и близнецы били в гонг, сзывая их на обед. Они, протяжно мыча, спускались с холмов, а за ними торопились телята и тоже мычали, стараясь не отставать от взрослых.
Отец Тома всегда разводил герефордских коров, но в последние годы Фрэнк начал скрещивать их с черной – энгусской. Энгусские коровы очень плодовиты, и здешний климат им вполне подходит – вымя у них черное, а не розовое, как у герефордских, и не обгорает на солнце. Том подождал немного, глядя, как коровы спускаются с холма, а потом направил Римрока вниз, в тенистую долину.
От реки струился теплый пар; они вспугнули оляпку – та стремительно полетела над рекой – низко-низко, чуть не задевая крыльями воду. Мычания коров здесь уже почти не было слышно – только цоканье копыт Римрока гулко разносилось в тишине. Том направлялся в дальний конец долины, где иногда находили застрявших в кустарнике телят. На сей раз там не было ни одного, и Том поехал вспять, а потом, пришпорив коня, поднялся повыше и остановился на вершине холма, подставив лицо солнечным лучам.
Отсюда ему был виден Джо, ехавший по другую сторону долины на коричневом с белыми пятнами пони. Мальчик помахал ему, Том ответил. К «Шевроле» продолжал стекаться скот: в окружении черных колыхавшихся коровьих спин автомобиль напоминал утлую лодчонку среди бурлящей стихии. Близнецы разбрасывали ломти хлеба, чтобы привлечь внимание животных, и Фрэнк, усевшись за руль, медленно повел автомобиль по лугу. Коровы потянулись следом, рассчитывая получить еще хлеба.
Со своего места Тому была видна вся долина – от ранчо до загонов, куда сейчас вели скот. И, глядя вниз, он увидел наконец то, что, сам себе не признаваясь, высматривал все утро: в клубах пыли к ранчо приближалась машина Энни. Вот она остановилась, и солнце вспыхнуло на стеклах автомобильных окошек.
От вылезших из машины двух крошечных фигурок Тома отделяло больше мили. Но в своем воображении Том видел Энни так четко, словно она была рядом. Выражение ее лица, когда она вчера следила за полетом совы, запало ему в душу. Она не знала, что на нее смотрят, и лицо ее было бесконечно печальным и – невыразимо прекрасным. Тому мучительно хотелось заключить ее в объятия. Глядя, как исчезают вдали мигающие огни ее автомобиля, он напомнил себе: она принадлежит другому мужчине. Но все равно не мог перестать о ней думать… Том пришпорил Римрока и стал спускаться с холма.
У загонов было очень пыльно и пахло паленым мясом. Телят отделили от матерей, и те непрерывно мычали, призывая своих детенышей. Прогнав молодняк через несколько соединенных между собой отсеков, телят оставили наконец в узком небольшом загончике – последнем в этой цепи. Отсюда их выгоняли по одному, связывали ноги и укладывали на большой стол, где за них брались четыре пары рук. Телятам делали укол, закапывали в одно ухо сыворотку от болезней, разносимых комарами, в другое – витамин для быстрого роста, а потом раскаленным железом наносили тавро. После окончания процедур стол автоматически переводился в вертикальное положение, телятам развязывали ноги и отпускали. Еще не опомнившись от страха, малыши спешили на зов матерей и там у благодатного вымени находили успокоение.
На эту картину с царственно-ленивым видом взирали отцы – пятеро огромных герефордских быков; вальяжно развалившись в соседнем отсеке, они медленно пережевывали пищу. В душе наблюдавшей за всем этим Энни нарастали ужас и отвращение. По лицу Грейс она поняла, что дочь переживает то же самое. Телята отчаянно визжали и мстили своим мучителям одним-единственным возможным способом – обгаживали их ботинки и брыкались изо всех сил. Некоторые соседи пришли помочь и привели детей, которые возились с самыми маленькими телятами, пытаясь связать их. Энни видела, что Грейс то и дело поглядывает на них, и подумала, что совершила большую ошибку, привезя ее сюда сегодня. Во всем этом было слишком много здоровой физиологии, и неполноценность ее ребенка особенно бросалась в глаза.
Взглянув на Энни, Том все понял и тут же нашел, чем ее отвлечь. Он отвел Энни в сортировочный отсек, куда уже прибыл улыбающийся во весь рот великан в темных очках и в футболке, поперек которой было выведено: ЛЮБИТЕЛЬ ОВСЯНКИ. Великан назвался Хэнком и с такой силой пожал Энни руку, что у нее едва не затрещали кости. Он оказался ближайшим соседом Букеров.
– Этот псих живет рядом с нами, – представил великана Том.
– Не бойтесь меня – я уже позавтракал, – доверительно сообщил Хэнк.
Принявшись за работу, Энни краем глаза видела, как Том подошел к Грейс, обняв девочку за плечи, отвел в сторону – куда, Энни не успела увидеть: на нее напирал теленок, он наступил ей на ногу, а потом сильно лягнул в колено. Энни взвизгнула от неожиданности, а Хэнк, рассмеявшись, показал ей, как перегонять телят в загон, избегая подобных сюрпризов. Работа была не из легких и требовала собранности, но вскоре благодаря шуточкам Хэнка и теплому весеннему солнышку Энни почувствовала себя совсем хорошо.
