Робин Карр - Свидание с умыслом
Майк подмигнул мне, что означало одно: ему нужно что-то срочно сообщить мне. Он взял меня под руку, отвел в сторону и зашептал в ухо:
— Частный детектив…
— Кто?
— Я думаю, мой старый друг Кремп выполняет какую-нибудь секретную работу.
— Брось, Майк.
— Я не шучу, Джек. Три года назад он не был женат, а, уйдя из Лос-Анджелесской полиции, поступил на службу в ФБР. — Он хихикнул. — Консультации… ну и шутник. Да, что с этим твоим психологом?
— Он опять переполошился. Не ожидал увидеть меня с тобой. Решил поиграть в любовника, которого вероломно предали. Но ты знаешь, как на меня действуют подобные вещи. Что он себе думает, не пойму…
— Брось, Джек. Давай лучше тустеп.
Мы еще потанцевали, подкрепились, выпили вина, пива. Обмениваясь глупыми шутками, мы поглядывали, что делается за столом Роберты. Мы видели, как Свини разогнал начавшуюся было драку. Когда поздно ночью мы пешком возвращались домой, Майк объявил, что у него в кишечнике скопилось слишком много газов. Мимо пронеслась машина скорой помощи с аварийными огнями и сиреной — место назначения было где-то за городом.
— О-о, — вздохнул мой бывший муж. — Нет мне покоя.
Когда я легла спать, а Майк закряхтел на диване внизу, я попыталась вспомнить, с кем мы встречались и разговаривали в этот вечер. Столько людей могли впоследствии стать моими друзьями, что я словно бы побывала в новом для себя Коульмене.
На следующее утро город опять был наводнен веселым людом. Шум, еда, представления, выставки картин, изделий из дерева, тканей и вышивок… Мы с Майком воспринимались как дружная парочка, но я надеялась, что моя независимость не будет ни для кого неожиданностью — ведь я ожидала, что этой зимой Майк с Челси и девочками приедут ко мне все вместе.
Было много мужчин, одиноко бродивших среди толпы — некоторым из них я была представлена… ну, конечно, своим бывшим мужем. В их числе был Пит Сальдо, художник, живший в западной части города. Уолт Маттинли, известный бегун на длинные дистанции, он жил в Уэлсвилле, маленьком поселке к югу от Коульмена. Бак Нордингс, одинокий хиропрактик из Хартсела, городка в северной части долины…
— Похоже, у вас достаточно сумасшедших опустившихся обитателей, — заметил Майк.
И он был прав — кто стал бы отрицать это? Взять хотя бы старого алкоголика по кличке «индеец Джо», который был индейцем не больше, чем я. Но он носил старые перья и шлялся по городу днем и ночью. У нас было известное количество бездомных, обитавших в ближнем лесу. Боджу не раз приходилось сгонять их с частных владений, на которых они незаконно обосновывались. Но я не стала рассказывать Майку обо всех чудаках. Я предпочитала, чтобы хозяином положения был он, чтобы он водил меня, показывал и рассказывал то, что приходило ему в голову. Неудивительно, что из него вышел хороший детектив — он все и всех видел насквозь.
Во время наших блужданий мы узнали от Боджа, что появление машины скорой помощи было связано с тем, что Том Уол каким-то образом отрезал себе полмизинца. Он помогал кому-то убирать в киоске и металлическая крышка упала прямо ему на палец. Не знаю почему, но я на миг почувствовала, что в этом виновата я. Я не могла не пожалеть его. Неужели мои слова настолько обескуражили его, что он потерял всякую осторожность? Я даже раздумывала, не навестить ли его в больнице, но быстро отказалась от этой мысли.
Домой мы опять вернулись поздно, но на этот раз не такими уставшими, как накануне. Майк включил музыку и предложил мне немного выпить. Когда я спустилась вниз, Пэтси Клайн исполняла свою лучшую песню. Я протянула Майку стакан и села рядом с ним на диван. Он заговорил о местных жителях, о горах, стал хвалить воздух и здешнюю природу.
— Вы приедете зимой вместе с девочками? — спросила я.
— Конечно. Ты неплохо устроилась, Джек. Мелкие неприятности не в счет. Здесь много хороших людей, может быть, и найдешь себе кого-нибудь.
— А как ты нашел Челси? — спросила я.
— Джек, оставь это. Сам я ни на что не способен. Она нашла меня — это да.
— Но как это произошло?
— Когда мы с ней встретились, я вел себя как черт знает кто. Я был невнимателен, может быть, даже выдал ей какую-нибудь грубость. Во всяком случае, после этого она сделала совершенно невозможную вещь — она сама позвонила мне и пригласила к ней на обед. Я не понимал, что это значит, поэтому послушно пошел.
Она сказала мне, что я неудачник и пьяница, что я способен только на то, чтобы промотать свою жизнь. А потом дала мне жаркое и только один стакан вина и спросила, скольким женщинам я собираюсь попортить кровь прежде, чем сам окажусь в полном дерьме. — Тут я рассмеялась, я верила каждому слову. — Я сказал, что не знаю, сколько их еще будет. А она добавила, что не собирается попадать в их число.
Я до сих пор пытаюсь раскусить ее, но вряд ли мне это удастся. Ушел я от нее совершенно обескураженный и целый месяц пытался выбросить ее из головы. Ты ведь знаешь, что такое Челси — разве она красотка? Нет, тут другое — она вся такая мягкая, круглая с нежной кожей и такими добрыми глазами. Когда видишь ее в первый раз, думаешь, что добрее и податливее женщины быть не может… Короче, в конце концов я все же позвонил ей и попросил о свидании, но она решительно отказала. Она не хотела ходить в бары или рестораны со мной и моими друзьями. Она признавала только скромный обед в уютном и приличном местечке, почти без выпивки, в гордом одиночестве.
Но я продолжал ее охаживать, пытался понять, что делается у нее внутри. Но месяцев через шесть я сдался и до сих пор, когда мне уже сорок и я отец двух девчонок, таких же мягких и упрямых, как их мамаша, она делает со мной все, что хочет. И когда я прихожу домой, мне обязательно нужно вдыхать этот вечный аромат стиральных порошков и моющих средств, готовящегося жаркого и зубной пасты. — Он отхлебнул из стакана. — Я не знаю, как это вышло, ведь я, кажется, делал все для того, чтобы удача от меня отвернулась.
Я слушала внимательно — виски постепенно делало свое дело, и хоть я и не засыпала, но перебивать его не спешила. Пэтси тихо пела нам о своих «Сладких снах».
— Вот так, — сказал он. — Я и бесконечно виноват перед тобой за то, что тебе пришлось из-за меня пережить.
— Напрасно ты извиняешься — я ведь не Челси, я все равно не смогла бы сделать то, что сделала она. Я просто этого не умею.
— Возможно, я никогда не говорил тебе этого, но ведь я был без ума от тебя, честное слово.
— Ты шутишь?
— Вовсе нет. Ты и теперь красавица — эти стройные ноги, эти золотые волосы, глаза, улыбка. Несмотря ни на что, ты держишься молодцом. Но ты не подозреваешь, какая ты красотка.
