Александра Торн - Поединок страсти
— Я уже в форме, — сказала Кэйт, поднимаясь с кресла.
Хотя она направилась к двери, Команчо не сделал и шага, чтобы пропустить ее к выходу.
— Возможно, Байрон прав. Тебе нужны помощники, — он довольно странно улыбнулся.
Кэйт недоумевала, что же на этот раз могло прийти ему в голову. Раздражение явно читалось в его глазах, — раздражение и злость. Она помнила этот взгляд с детства. Команчо смотрел так всегда, когда собирался как-нибудь навредить.
— Ты уже готов предложить кого-нибудь? — спросила вызывающе она.
— О, да! У меня есть одна кандидатура, — его тон стал приторно-сладким, как любимые карамельки Дельты. — Я подумываю о человеке, который знает здешние дороги и, кроме того, может печатать, составлять компьютерные программы и знает делопроизводство.
— Кто же этот уникум? — Байрон застыл на полдороге к выходу.
— Это наша общая с Кэйт знакомая. Бобби Рэй Силей. — Команчо, глядя Кэйт прямо в глаза, вызывающе усмехнулся.
— У Бобби Рэй есть работа.
— Она тысячу раз говорила мне, что не собирается до конца жизни быть официанткой. Ты, конечно же, не откажешь старой подруге, тем более тебе действительно нужна помощь.
Воспоминания Кэйт о той встрече, когда она увидела их вместе, были еще слишком свежи. Она помнила, как Бобби Рэй смеялась, нашептывая что-то на ухо Команчо, и белокурая прядь ее волос касалась его щеки. Мысль о том, что ей, по всей видимости, придется наблюдать подобное в собственном доме, взбесила Кэйт. Как он только осмеливается предлагать Бобби!
— Ты же знаешь, я и так сокращаю жалованье рабочим.
— Нельзя зажигать свечу с обоих концов, Кэйт, — вмешался Байрон. — Аутбэку не будет никакой пользы, если вы доведете себя до полного изнеможения. Мне кажется, Бобби Рэй — это выход. А если принять во внимание то, что она так долго жила на жалованье официантки, то вряд ли ей захочется больше, чем мы в состоянии заплатить.
— Ну, хорошо. Как-нибудь на днях я ей позвоню, — сказала Кэйт, рассчитывая, что со временем все забудут об этой идее.
— Замечательно. Разреши, я дам тебе ее номер. Или нет, лучше позвоню ей прямо сейчас, — Команчо ехидно улыбнулся.
Хэнк стоял у окна и смотрел, как отъезжают Кэйт, Команчо и Байрон. Когда они скрылись из виду, он подошел к своему ночному столику, открыл баночку с таблетками, выпил одну и прилег на кровать. За последние несколько месяцев он резко увеличил дозу болеутоляющего, но это слабо помогало. Часто по ночам ему хотелось умереть. Но наступающий день заставлял его цепляться за жизнь: он не может покинуть этот мир до тех пор, пока не будет спокоен за Кэйт.
Лекарство только начинало действовать, когда на пороге комнаты появилась Дельта с завтраком на подносе. Поставив его на ночной столик, она наклонилась и поцеловала Хэнка в лоб.
— Ну, как ты сегодня, милый?
— Честно?
— К чему спрашивать? Мы же всегда были откровенны друг с другом.
— Проснувшись, я чувствовал себя чертовски плохо. Правда, сейчас лекарство уже делает двое дело.
— Но гораздо медленнее, чем прежде, — Дельта поцеловала его опять.
— Откуда ты знаешь?
— Я вижу боль в твоих глазах, даже когда ты улыбаешься. Будет легче, если ты поговоришь со мной.
— Ты права, как всегда, — ответил он мягко. — Ты помнишь то путешествие в Гранд Каньон, когда Кэйт была еще совсем маленькой?
— Конечно, дорогой.
— Мы ехали несколько часов и когда прибыли на место, то из-за тумана не могли разглядеть противоположной стороны.
— Я помню, Кэйт тогда еще очень сердилась, как будто природа специально испортила ей настроение.
— Иногда я думаю, что смерть — как этот каньон. Я знаю, что она уже рядом, но бесполезно стараться
Что-либо разглядеть. Мне все равно не увидеть, что находится на другой стороне.
Дельта смотрела на Хэнка и ей казалось, что у нее сейчас разорвется сердце. Он всегда старался скрыть свои страдания от других, но ему никогда не удавалось скрыть их от нее. Дельта крепко стиснула в руках его ладонь.
— Я никак не могу снять боль. Не позвонишь ли ты доктору Вильямсу? Попроси его приехать. Кажется, мне нужны средства посерьезнее, — Хэнк слабо улыбнулся.
Дельта попыталась улыбнуться в ответ, но вместо улыбки у нее на глазах выступили слезы. Если Хэнк просит вызвать доктора, значит, ему действительно тяжко. Неужели конец так близок?
— Я позвоню ему, пока ты завтракаешь.
— Хорошо. И не говори Кэйт.
Двадцать пять лет постоянных секретов дали о себе знать. Дельта почувствовала, что больше так не может. Она вытерла слезы и отрицательно покачала головой.
— Я не буду ничего скрывать! Кэйт твоя дочь!
— У нее и так слишком тяжелые времена!
— Если бы Кэйт знала, она, безусловно, чаще оставалась бы дома и меньше разъезжала с Байроном.
— Ты говоришь так, будто это для нее развлечение. Ты же знаешь, как важен для нее Аутбэк.
— Ты боишься, что слишком мало для нее значишь?
— Ты это о чем?
— Пять месяцев назад ты боялся, что Кэйт снова уедет. Теперь ты боишься, что Аутбэк слишком для нее важен… Кэйт все еще пытается заслужить твою любовь. Разве ты не видишь этого? И единственный путь, который, как она думает, ей доступен — Аутбэк.
— Как бы она попусту не растратила свою жизнь и жизнь Команчо, так же, как я когда-то растратил твою и свою.
— Любовь невозможно растратить, — Дельта покачала головой.
— Но она может быть слепа. И никто не знает этого лучше, чем я.
— Нам необходимо объяснить это Кэйт, — с уверенностью заключила Дельта.
Шум города едва проникал за столетние кирпичные стены особняка сенатора Моргана. Этот старинный роскошный дом в центре города он считал своей последней остановкой на пути в Белый дом.
— Если ты позволишь, дорогая, — сказал сенатор, поднимаясь из-за обеденного стола, — я займусь делами в офисе.
Он подошел к жене, поцеловал ее в затылок, как того требовала старая семейная традиция, заведенная с самого дня свадьбы, и прошел в свой кабинет, не проронив более ни слова.
Как только Блэкджек закрыл за собой дверь и остался один, переполнявшие его чувства выплеснулись наружу. Черт бы побрал этих демократов! Черт бы побрал эти перевыборы! Будь проклят Точиги! К дьяволу Детвейлера! Слов нет, как надоела ему эта Кэйт Прайд!
Вместо того чтобы сосредоточиться на делах штата, сенатор все больше и больше погружался в размышления о Пансионе Прайдов. Он, член самого влиятельного законодательного органа в мире, он собирается баллотироваться на пост президента, но он не в состоянии уговорить девчонку продать ранчо.
Хотя сенатор знал, что лучше не высовываться лишний раз, жажда информации заставила его взяться за телефон. Взглянув на часы, он уселся за письменный стол и набрал номер Кэйт.
