Dabkey - Играя свою собственную роль
– Почему это, – хриплый шепот возле моего уха, – на тебе так много одежды? – Робин повернула голову и начала посасывать мочку моего уха. – Хм-м-м?
Я смогла только откинуть голову назад, когда ткань была отодвинута, и Робин слегка сжала мой сосок между пальцами.
– О… – Она уделила внимание и второму соску, прежде чем моя рубашка оказалась распахнута и ее рот, влажный и горячий, сменил пальцы. Я закрыла глаза и резко вздохнула, выгибаясь ей навстречу. – Иисус… Робин….
Она легла на меня, распахнув мою рубашку, посасывая и покусываю мои груди; ее руки и губы, казалось, были сразу везде. Я потерялась в тумане страсти и, когда она остановилась и слезла с меня, разочарованно застонала.
– Кэйд. – Ее голос был хриплым от желания, и я открыла глаза, чтобы обнаружить, что обнаженная Робин стоит надо мной, протягивая мне руку.
Я взяла ее за руку и молча последовала за ней. Робин выключила газ в камине и погасила свечи, и повела меня к лестнице, ведущей в ее спальню. Там она полностью раздела меня, с благоговением целуя каждый обнажившийся участок кожи, будто мое тело было подарком.
– Красивая, – мягко произнесла Робин, не отрываясь глядя на меня. Она провела руками по моим плечам, остановившись, чтобы помассировать мышцы. – Такая сильная. – Ее руки продолжили движение вниз по моей груди и ребрам, чтобы остановиться на бедрах. Она ненадолго замерла, чтобы посмотреть мне в глаза, будто желая убедиться, что безраздельно владеет моим вниманием. Как будто в этом могли быть какие-то сомнения. – Ты такая красивая, Кэйд.
Она снова взяла меня за руку и стянула покрывало с кровати, чтобы подтолкнуть меня вниз на прохладные простыни, и медленно опустилась на меня сверху. Первое прикосновение кожи к коже заставило нас обеих застонать.
– Так приятно, – прошептала она, устраиваясь поудобнее. – Я знала, что это будет так приятно…
Ее руки гладили и массировали, ее зубы, губы и язык заставляли мою кожу гореть. Эмоции переполняли меня, не оставляя места для нервозности или сомнения… Я тонула в сладких ощущениях, задохнувшись от страсти, когда ее пальцы заполнили меня, а ее язык коснулся моего клитора.
Я все еще дрожала от оргазма, когда она, оставив дорожку поцелуев на моем теле, приподнялась на локтях, нависнув надо мной.
– Ты удивительная, – прошептала она, целуя меня в лоб. – Невероятная. – Мягкий поцелуй в каждое веко. – Совершенная. – Я чувствовала ее дыхание на своих губах. Затем она провела языком по моей верхней губе. Я застонала и потянулась к ней, целуя ее, и чувствуя свой вкус на ее губах. Жар прокатился по моему телу, я до боли нуждалась в том, чтобы испробовать ее.
Ее глаза удивленно распахнулись, когда я опрокинула ее на кровать. Она что-то одобрительно пробормотала, едва только я провела языком вниз по ее шее к груди, потратив пару минут на неторопливое изучение, прежде чем продолжить свой путь вниз по ее телу. Я помнила те области, где она была наиболее отзывчива, и обнаруживала новые, которые приносили опьяняющую смесь стонов и вздохов.
Когда я, наконец, коснулась языком ее влажности, она зашипела и положила ладони мне на затылок, направляя и поощряя мои действия. И когда она кончила на сей раз, я не нуждалась в заверении, что это было хорошо.
Я обняла ее за талию, и положила голову ей на живот, слушая, как ее сердцебиение и дыхание постепенно замедляются до нормального ритма, и не уставая поражаться этим чувствам жара ее кожи и ее вкуса на моих губах. Несколько минут она рассеяно поглаживала мои волосы, затем нежно дернула.
– Иди ко мне.
Поцеловав ее между ног, отчего она пораженно выдохнула и вздрогнула, не прекращая целовать мягкую кожу, я медленно поползла вверх вдоль ее тела. Наконец, поцеловав ее улыбку, я, подпирая голову рукой, легла на бок рядом с нею, глядя, как она смотрит на меня.
Она удовлетворенно вздохнула и повернулась ко мне.
– Я думала, ты говорила, что ты в этом новичок, – сказала она, поглаживая мою щеку.
Слегка улыбнувшись, я поцеловала ее ладонь.
– Я быстро учусь при надлежащей мотивации. А ты, – я снова поцеловала ее ладонь, слегка куснув палец, – ты весьма надлежащая мотивация.
– Значит, мне повезло. – Робин наклонилась, чтобы поцеловать меня, и медленно отодвинулась. Поколебавшись, она спокойно спросила. – Останешься?
Я улыбнулась и поцеловала ее в лоб.
– С удовольствием.
– Хорошо, – она растягивала слова, рисуя пальцем круги на моем плече. Легкий толчок, и я уже лежала на спине, а Робин нависала надо мной, разглядывала меня, лениво прикрыв глаза. – Потому что я даже близко не подошла к тому, что сделала с тобой.
Я усмехнулась.
"Черт, это круто".
* * *
Где-то перед рассветом я проснулась от настойчивых сигналов полного мочевого пузыря и, осторожно высвободившись из объятий Робин, направилась в ванную. Я немного задержалась по дороге обратно, чтобы выключить торшер – мы были слишком расслабленными и изнуренными, отдыхая в объятиях друг друга, чтобы озаботиться этим – но замерла на месте, очарованная представшим перед глазами зрелищем.
Она лежала на животе, повернувшись лицом ко мне, одна рука вытянута над головой, другая – спрятана под подушкой. Одеяло сползло с нее, выставляя напоказ мускулистое плечо, длинную спину, одну совершенную ягодицу и одну стройную ногу.
Я пораженно смотрела на нее.
Она была удивительна; изящная и сильная, острые углы и плавные изгибы, самая красивая женщина, которую я когда-либо видела. Я испустила дрожащий вздох – я хотела ее с силой, которая изумляла меня. Раньше секс был вполне адекватным, часто приятным, иногда даже очень хорошим. Но никогда это даже близко не подходило к тому, что я испытала с Робин. Никогда я не чувствовала такой близости с кем-то, не чувствовала себя настолько удовлетворенной, но в то же время настолько поглощенной этим нетерпением, этой… жаждой.
Даже теперь, когда я была истощенной и пресыщенной, одна только мысль о ней, ее вид снова пробудили мое желание. Я хотела подойти к ней, провести руками по ее коже, ее волосам… я с трудом сглотнула, когда новая волна ярких эмоций захлестнула меня, удивляясь тому, что не страсть превалировала в моих чувствах. Нет, это была всеподавляющая нежность.
Я покорно вздохнула.
У меня большие, большие неприятности.
Когда я рассказывала Перри о моих чувствах к Робин, я еще не была уверена; я назвала это 'любовь' потому, что не могла подобрать более точного слова для того, что чувствовала. Но теперь я знала. Этой ночью мои чувства к Робин переросли в нечто очень глубокое, очень сильное и очень пугающее.
