Люсьен Гольдберг - Девочки мадам Клео
Откуда только не поступают вести о знаменитостях: в Лионе у почтальонши Жизели живет тетка, знающая какого-то господина, чья дочь вроде бы работала на мадам Клео в пятидесятые годы.
В понедельник Клео хочет посетить «Риц», чтобы развеяться. Я несказанно рад. В садике сейчас так же жарко, как в самом доме.
Квартира, в которую Сандрина так любезно пригласила жить Сью-Би, была совсем не похожа на люкс в «Уолдорфе». Абсолютно. Двухкомнатная квартира на Пятьдесят Пятой улице явно нуждалась в ремонте, хотя бы косметическом, а покрытые слоем пыли окна выходили во двор-колодец между двумя зданиями, усыпанный пустыми бутылками. До противоположной стены было, что называется, рукой подать – два с половиной метра.
Сандрина закрыла блокнот, в котором вела тщательные записи своих расходов. За неимущем кредитного счета и чековой книжки обойтись без записей было невозможно. Сандрина, подобно многим девушкам, работавшим на «службу свиданий» жила такой жизнью, в которой все измерялось наличными деньгами.
Сандрина положила блокнот в верхний ящик письменного стола, аккуратной стопкой сложила белые новые конверты на столик возле двери.
– Сью-Би, – крикнула она в направлении спальни, – ты спишь?
– Я на кухне, – в унисон певчей птичке вскипавшего чайника прочирикала Сью-Би. – Просто не хотела беспокоить тебя. Хочешь чаю?
– Спасибо, еще как, – крикнула в ответ Сандрина.
Сандрина сидела на диване и читала журнал, когда Сью-Би легкой походкой вошла в комнату в пеньюаре и шлепанцах. Она поставила розовую кружку с чаем на журнальный столик и присела к Сандрине на диван.
– Я вот что думаю, – сказала Сандрина. – Тебя нужно как-то обозначить. Создать антураж, так сказать.
– О чем это ты? – спросила она. – Какой такой антураж?
– Надо вывести тебя в свет.
– Я готова, – согласилась Сью-Би.
– Сколько денег у тебя в банке? – спросила Сандрина, наконец решившая приступить к практическому осуществлению плана, разработке которого посвящала немалую часть своего досуга всякий раз, когда, возвратившись с работы, заставала Сью-Би спящей перед телевизором с сеткой на экране.
– Много, а что?
– Тысяча есть?
– Конечно. Но почему ты спрашиваешь?
– Собирайся.
– Прямо сейчас?
– Ну да. Сначала зайдем в твой банк, – сказала Сандрина, оставив свой чай. – Потом поедем пообедать в «Твенти Уан». Надень мое красное платье, то, что от Сен-Лорана.
– Обед в ресторане стоит тысячу долларов? – удивилась Сью-Би. – Боже, ты, наверное, шутишь, Сандрина?
– Нет, солнышко, – растягивая слова, произнесла Сандрина. – Эту твою тысячу мы отдадим парню по имени Чарльз.
– Сандрина, почему я должна отдать такую сумму человеку, которого совершенно не знаю.
– Потому что Чарльз – метрдотель, а тысяча долларов почти равнозначна правильному совету, который будет дан тому, кто станет твоим новым наилучшим другом.
Результат, на который рассчитывала Сандрина, не заставил себя долго ждать – хватило всего трех обедов в главном зале ресторана «Твенти Уан».
Сама Сандрина была хорошо известна служащим, поскольку не раз бывала там в обществе весьма импозантных и солидных гостей. Чтобы получить выгодно расположенный столик, достаточно было одного упоминания о том, что ее белокурая подруга из Техаса – мисс Слайд из далласских Слайдов – приехала на несколько дней в Нью-Йорк и желает обедать исключительно в любимом ресторане своего отца.
– Чарльз, будь добр, позаботься о ней, – сворачивая у него на глазах десять стодолларовых купюр и опуская их в нагрудный карман его черного, плотно облегавшего фигуру метрдотелевского пиджака, ласково проворковала Сандрина из-под черной изящной вуали, соблазнительно прикрывавшей ее длинные ресницы. Внушительных размеров пачка заставила его молниеносно прикрыть нагрудный карман, создавая впечатление, что он своим собственным сердцем клянется служить мисс Слайд – дочери того самого Слайда из Далласа, который владеет фабриками по обработке алмазов, заводами, выпускающими оборудование для тяжелого машиностроения и нефтяной переработки, а также четырьмя супертанкерами. Детали эти он запомнил на тот случай, если кто-то проявит интерес. Чарльз знал эту игру. Он был абсолютно уверен: достаточно трех-четырех обедов, и эту красивую блондинку, пришедшую с Сандриной, заметят.
Раз в неделю Джон Уэсли Эйлер – Черный Джек – имел обыкновение обедать в одиночестве в «Твенти Уан» за своим излюбленным столиком у стены. Oн любил наблюдать за тем, что происходило в просторном главном зале ресторана.
И только когда к нему подошел официант для окончательного расчета, он осознал, насколько сильно рассеян. Все это время он смотрел на юную белокурую женщину, сидевшую прямо против него за главным банкетным столом у противоположной стены. Посещая этот ресторан уже лет тридцать, он знал, что стол этот особый, своего рода тронное место, – за него сажают только знаменитостей.
Необыкновенная женственность и мягкость в движениях, особая притягательность ее ангельского лица действовали на него завораживающе. Он положил чек рядом с солонкой и жестом велел принести еще один бренди, указывая на свой бокал и делая рукой круговое движение.
Он наблюдал, как Чарльз подал женщинам меню. Блондинка, очевидно, близорука – очень уж близко поднесла карту к лицу, не в силах, похоже, прочесть ее издали. Покрутив карту, она наконец заказала себе то же, что и ее подруга, но отказалась от вина.
Джек почувствовал, как в нем пробуждается охотничья страсть, и попытался перехватить ее взгляд. Когда посетителей становилось меньше, ему удавалось улавливать отдельные слова и обрывки фраз. Говорила преимущественно брюнетка. Слишком холеная, слишком нарочито ухоженная и спокойная.
От блондинки с ангельским лицом, напротив, веяло невинностью и простодушием.
«Бог мой, она восхитительна», – подумал он.
Улучив подходящий момент, Джек попросил официанта прислать к нему Чарльза.
– Когда освободится, – с саркастической усмешкой добавил он, поднимая темные брови и указывая в сторону столика номер один.
Всего через несколько секунд Чарльз быстрым шагом подошел к нему.
– Слушаю вас, мистер Эйлер, – учтиво произнес он. – Ваша машина внизу, сэр, – сказал он, наклоняясь, чтобы отодвинуть от него столик. – Позволите сообщить шоферу, что вы спускаетесь?
Джек поднял руку.
– Пока нет, Чарльз, – почти шепотом сказал он. – Я не затем вас позвал. У меня к вам вопрос.
– Да, сэр, – тоже переходя на шепот, ответил Чарльз и склонился еще ниже.
– Кто эта роскошная Роза, ради которой вы гнете шею возле столика номер один?
