Юлия Данцева - Жена Кукловода
Руслан помолчал, а Людмила стиснула зубы, еле сдерживая рвущуюся наружу злость и обиду.
- Готов, - произнес, наконец, ее муж, и она едва не расплакалась от несправедливости происходящего. Ему не за что было извиняться!
– Но только, если получу убедительные доказательства прав господина Каверина на этого сабмиссива, в том числе на нарушение им ее жестких ограничений.
- Нет ничего проще, - воскликнул Каверин и, нагнувшись, взял стоявший у его ног кожаный портфель. Оттуда он извлек несколько прошитых листов, с набранным на них текстом и протянул их Руслану.
Он осторожно взял их в руки и стал внимательно просматривать текст. Людмила с замиранием сердца следила за выражением его лица. Оно становилось все мрачнее и мрачнее, и у нее все сильнее болело в груди.
- Вы удовлетворены? – спросил насмешливо Каверин.
- Почти, - произнес Руслан, передавая договор Шталю. – Хотелось бы еще убедиться в том, что при подписании этого договора был соблюден принцип добровольности.
- Неужели вы думаете, что я пытал девушку, чтобы заставить подписать договор! – рассмеялся Каверин.
Руслан промолчал, не сочтя нужным отвечать.
Шталь позвонил в колокольчик.
Из боковой двери вошла Анна. Бледное, печальное лицо и темные тени, залегшие под глазами. Людмиле сталь жаль ее.
Девушка робко присела на указанный Шталем стул, стоявший почти посередине комнаты, опустила глаза в пол.
- Скажи, - обратился к ней Шталь, протягивая ей договор. – Ты подписывала этот документ?
Анна бросила на него взгляд и снова опустила глаза.
- Да, - ответила она тихо, бесцветным голосом.
- Содержание договора тебе известно? – снова спросил Шталь.
- Да, - опять ответила Анна, не поднимая глаз. Потом добавила, еле слышно. – Теперь, да.
- А точнее? – голос Шталя стал строже.
- Я подписала его, не прочитав до конца, - голос Анны дрогнул.
- Почему его не прочитала? – настойчиво спросил Шталь. – Господин Каверин дал такую возможность? Не ограничивал во времени?
- Нет, - выдохнула Анна. – Не ограничивал. Я… - ее голос задрожал… - просто… не дочитала его до конца. Он сказал, что это стандартный договор.
- Так, когда вы ответили на вопрос господина Сикорского, что договор не предусматривает публичных унижений, вы заблуждались?
Она больше не могла говорить и просто покачала головой. Ее губы дрожали, а из глаз готовы были покатиться слезы.
- Но я не принуждал ее подписывать договор! И он, действительно, для меня стандартный, – громко произнес Каверин, и Анна вздрогнула от звука его голоса.
Людмиле стало тошно. Она уже понимала, к чему клонит Каверин и чью сторону примет Шталь.
- Но вы не обговорили перед подписанием возможность нарушения отдельных жестких ограничений? – спросил Руслан Каверина.
Он усмехнулся.
- Я знал эту девушку как опытного сабмиссива, более четырех лет состоявшего в лайф-стайл отношениях с уважаемым председателем. И не мог даже предполагать, что она поступит столь легкомысленно. К тому же мои предпочтения известны в сообществе. Если так угодно, я могу показать свои предыдущие договоры. Они не отличаются от этого ни одной буквой!
- Господин Сикорский, - обратился Шталь к Руслану. – Вы убедились в том, что принцип добровольности при подписании договора был соблюден?
Людмила с болью смотрела на то, как он играл желваками на скулах, буквально заставляя себя произнести это слово:
- Да.
Она не понимала. Не хотела понимать. Как Анна могла поступить так легкомысленно?
- Могу я задать вопрос Анне? – спросил Руслан Шталя.
Тот кивнул.
- Скажите, а если бы вы дочитали до конца договор, и если бы господин Каверин сообщил вам о своих предпочтениях заранее, вы бы согласились на такие отношения?
Анна не поднимала глаз и молчала. По ее щекам скатывались слезинки и тихо капали на сложенные на коленях руки. Она даже их не вытирала.
- Анна? – голос Руслана тоже дрогнул, а Людмила впилась ногтями в ладони, чтобы сдержать рвущееся наружу негодование.
- Позвольте, я отвечу, - произнес Шталь, - условия о возможности нарушения доминантом жестких ограничений ранее практиковались Анной. Я могу это подтвердить.
Людмила совершенно была сбита с толку, растоптана и потеряна. Весь этот разговор напоминал ей театр абсурда, жестокий, неестественный, сюрреалистический. Ей безумно хотелось встать и убежать. Но стиснув зубы, она продолжала вжиматься в свое кресло, из последних сил стараясь сохранить самообладание.
- Надеюсь, господин Сикорский убедился в соблюдении принципа добровольности, - нетерпеливо сказал Каверин. По всему было видно, что этот спектакль начинал его раздражать, и ему не терпелось осуществить задуманное до конца. – Хотелось бы приступить собственно к примирительной процедуре.
Руслан возражать не стал, но Людмила видела, что он тоже едва сдерживает гнев.
- Каковы ваши условия? – спросил его Шталь.
- Я вовсе не жажду ничьей крови, - усмехнулся Каверин, - но из-за действий господина Сикорского я лишился своего сабмиссива. Думаю, что вправе рассчитывать на компенсацию.
- О какой сумме идет речь? – спросил Руслан ледяным тоном.
- Ну что вы! – с притворным возмущением произнес Каверин, - речь вовсе не о деньгах.
Он жадно и недвусмысленно посмотрел на Людмилу и облизнул губы.
Лицо Руслана потемнело от гнева, он сжал кулаки и вскочил с кресла.
- Господин Сикорский! – резко остановил его Шталь.
Руслан огромным усилием справился с собой, сел обратно. На него было страшно смотреть.
- Боюсь, это не возможно, - проговорил доктор, - господин Каверин не совсем представляет себе особенности отношений господина Сикорского с его сабмиссивом.
- Жаль, - со вздохом произнес Каверин, - но попытаться стоило.
Он снова похотливо посмотрел на Людмилу, и ее затрясло от омерзения.
- Ну, тогда господин Сикорский может выступить гарантом того, что Анна Черкасская выполнит взятые на себя обязательства, хотя бы на срок, указанный в договоре – три месяца. За это время я подыщу себе другого сабмиссива.
Каверин пристально, с жестокой усмешкой смотрел на Руслана, который едва сдерживался, судорожно сжимая кулаки.
Людмила видела, как вздрогнули плечи Анны, а ее голова опустилась еще ниже. Ей было нестерпимо жаль девушку, но к жалости примешивался мерзкий осадок от ее лжи.
- Да, думаю, это приемлемо, - произнес Шталь и выразительно посмотрел на Руслана, будто пытался ему внушить, что отказываться неразумно.
- Но у меня нет власти, чтобы приказывать девушке, что ей делать, - глухо произнес Руслан.
