Федерико Моччиа - Три метра над небом. Я хочу тебя
— Понятно: который был с Джованной, которая была с Пьеро, который был с Алессандрой и так далее, и так далее. Вечные твои цепочки. Короче, я никого из них не знаю и плевать на них хотела. А теперь пойдем на пробы, мне деньги нужны. Я хочу купить мопед себе и братишке.
— А ты что, не можешь деньги попросить у родителей?
— Даже не обсуждается. Давай, доставай документы.
Джин и Эле показывают удостоверения личности парню, что стоит в дверях.
— Джиневра Биро и Элеонора Фьори, мы должны пройти пробы на телефонисток, но на тех, которых видно на экране.
Парень бросает взгляд на документы, потом сверяется со списком, ставит галочку на полях.
— Ну вот, теперь порядок. Входите, сейчас начнем. Только вас ждали.
26
Девушки выстроились на сцене. Статные, блондинки, брюнетки, рыжеватые, слегка подкрашенные хной. Более или менее элегантные, в стиле casual или псевдо-кич: некоторые проявили фантазию и надели на себя две вещи, не сочетающиеся по цвету. Из-под классных серых костюмов видны кроссовки: сейчас снова в моде обувь с высокими толстыми подошвами. Носы у девушек прямые, есть неудачно прооперированные, есть не знавшие скальпеля по причине безденежья. Одни спокойны, другие нервничают, третьи стоят с вызывающим видом, выставив напоказ пирсинг, а те, что робкого десятка, предпочли перед пробами свой пирсинг выкрутить. Татуировки более или менеё прикрыты одеждой — остается только догадываться, сколько их еще на потаенных частях тела. Такие вот девушки пришли на пробы. Джин и Эле незаметно к ним присоединились.
— Итак…
Романи, Кот & Кот, Змей и еще кто-то, имеющий отношение к этой работе, сидят в первом ряду. Они готовы к спектаклю: для них это возможность чуть расслабиться, прежде чем перейти к важным делам.
Я сажусь в глубине зала, держа в руках стаканчик с все еще недоеденным мороженым, и издали наслаждаюсь зрелищем. Джин меня не видит. Она выглядит уверенной, стоит спокойно, руки в карманах. Трудно сказать, к какой группе она относится. Мне кажется, она не такая, как все: ее подруга права. Она то и дело отбрасывает назад волосы. Хореограф стоит с микрофоном в руке.
— Итак, сейчас каждая из вас сделает шаг вперед и представится: имя, фамилия, возраст и какую работу вы уже выполняли. Смотреть надо в центральную камеру, ту, что с красным огоньком, прямо где сидит тот синьор… Помаши рукой, Пино!
Тип, сидящий за центральной телекамерой, не отрывая лица от монитора, поднимает руку и машет ею.
— Все понятно?
Несколько девушек неуверенно кивают головой. Джин, как я и ожидал, не делает никаких движений.
Разочарованный хореограф опускает руки, а потом кричит в микрофон:
— Эй, девушки. Я хочу услышать ваши прекрасные голоса, скажите же что-нибудь! Я хочу убедиться, что я не сплю!
Со сцены слышится нестройный хор голосов: «да», «хорошо», «понятно», некоторые даже улыбаются.
Похоже, хореограф удовлетворен.
— Ладно, тогда начинаем.
Ко мне подходит Марк-Антонио.
— Эй, Стэп, что ты здесь сел? Пойдем вперед, сядем на первые ряды, там лучше видно.
— Нет, мне здесь больше нравится.
— Ну, как хочешь.
И садится рядом.
— Вот увидишь, Романи нас позовет. Его интересует наше мнение по поводу любой ерунды.
— Ну, когда позовет, тогда и пойдем.
Одна за другой, девушки выходят к микрофону и представляются:
— Привет, я Марели Анна, мне девятнадцать лет. Я участвовала в разных передачах ассистентом, я учусь на юридическом. А еще я сыграла маленькую роль в фильме Чеккерини…
Ренцо Микели, по прозвищу Змей, всерьез заинтересовался.
— И что это была за роль?
— Проститутки. Но я там только стояла, без всяких слов.
— Тебе понравилась роль?
Все посмеиваются, но стараются делать это незаметно.
Только Романи остается бесстрастным. Марели Анна отвечает:
— Да, кино мне нравится. Но мне кажется, мое будущее связано с телевидением.
— Хорошо. Следующая, пожалуйста.
— Добрый день, меня зовут Франческа Ротонди, мне двадцать один год и я заканчиваю экономический. Я делала…
Романи поворачивается направо, налево, оборачивается назад и наконец видит нас.
— Маццокка, Манчини, идите сюда, поближе.
Марк-Антонио, поднимаясь, ворчит:
— Что я тебе говорил?
— Идем. Все это похоже на школьный урок, когда учеников вызывают к доске, но если таковы условия игры…
Девушки стоят на сцене, луч софита бьет им прямо в глаза: они не могут нас видеть. Следующая девушка представляется, потом другая. Потом — соседка Джин. В конце концов, я сажусь в первый ряд. Она по-прежнему меня не видит. А вот Эле, ее подруга — видит.
Само собой, она не может не обратить на это внимание.
— Эй, Джин. Смотри, кто там в первом ряду.
Джин, приставив ко лбу козырьком ладонь, чуть отходит в сторону и видит меня. Я подношу правую руку к щеке и незаметно машу ей. Мне не хочется смущать ее. Я прекрасно понимаю, что она пришла сюда, чтобы найти работу. Но она — нет, она не хочет по-хорошему: снова вытягивает левую руку вдоль бедра и выставляет средний палец, показывая мне, что посылает меня в задницу. В третий раз.
— Твоя очередь, брюнетка.
Это относится к ней, но внимание Джин рассеянно: вызов застал ее врасплох.
— А, что? Ах, да, — она берет микрофон, который ей протягивает соседка справа. — Я — Джиневра Биро, девятнадцать лет, учусь на филологическом, по специализации — режиссер-постановщик. Участвовала в нескольких передачах как ассистент. — Джин выставляет руки вперед и поднимает кверху, делая шаг вперед в полунаклоне. — Если бы я была обычным конвертом, я бы слетела вниз.
И возвращается на свое место. Все смеются.
— Эта далеко пойдет.
— Да, молодец. Да еще и хорошенькая.
— Действительно, молодец.
Я с удовольствием разглядываю ее. Она тоже смотрит на меня, с вызовом, уверенная в себе, нисколько не робея от того, что стоит на виду, в лучах прожекторов. И даже, наоборот, строит мне рожицу. Я наклоняюсь к Романи:
— Простите, доктор Романи… — он оборачивается ко мне. — Могу я задать вопрос этой девушке, чтобы лучше с ней познакомиться?
Он с любопытством смотрит на меня.
— Это профессиональный вопрос или ты хочешь попросить у нее телефон?
— Абсолютно профессиональный.
— Тогда пожалуйста, мы здесь для этого и собрались.
Я смотрю на Джин, выдерживаю паузу и начинаю:
— Каковы ваши планы на будущее?
— Муж и много-много детей. Ты, например, если хочешь, можешь сделать одного.
Блин. Шах и мат. Она меня опустила. Все хохочут как сумасшедшие. Они надрываются от смеха. Даже Романи смеется и разводит передо мной руками, как бы говоря: «победа за ней». И победа, действительно, за ней. С Тайсоном и то было бы проще сражаться. Он бы так меня не сделал. Ну хорошо, Джин, как хочешь. Мне плевать на присутствующих, и я продолжаю:
