Татьяна Тронина - Девушка-рябина
– Да.
– И впредь ты будешь отвечать на мои звонки.
– Да.
– Ты меня любишь?
– Да.
Он, услышав последнее «да», – на миг, отвернувшись, закрыл глаза, стиснул зубы.
…Со следующего дня начались их встречи по вечерам. С того момента, как приходил с работы Батя, и до возвращения Кирилла – у Веры было свободное время.
Правда, свекор оказался не в восторге от того, что на него сваливались домашние обязанности, совсем не мужские (по его поведению читалось это недовольство), но открыто протестовать не мог.
Лев уже ждал Веру в съемной квартире. Немедленно прижимал молодую женщину к себе и до конца свидания – старался не выпускать ее из рук. И сама Вера с трудом размыкала объятия, уходя от Льва по вечерам.
Нет, они и говорили много, и шутили, помимо того, чем занимаются все любовники, их общение не ограничивалось только сексом. Но Веру не покидало ощущение, что, даже просто болтая со Львом, она все равно занимается с ним любовью. Потому что и обычная болтовня с ним была ей приятна, вызывала сильные эмоции.
И даже ссориться с ним ей нравилось! Ведь после ссоры обычно наступало примирение, и эмоции накрывали еще сильнее, буквально с головой.
Чем дальше, тем отчетливее Вера понимала, что готова уйти от мужа. Там – ничего, здесь – все.
Кирилл, конечно, в те редкие минуты, когда супруги пересекались в доме его матери, всеми силами пытался завоевать расположение Веры. Смотрел на нее влюбленными, благодарными глазами, охотно помогал по хозяйству (в отличие от Бати) по мере возможности, и будь они сейчас не в гостях, не среди родни – наверное, он захотел бы вернуть прежние отношения.
Но Вера-то – его не любила.
Она воспринимала мужа как одного из родственников, что ли. Да, хороший, да, присутствует беспокойство за него, да, она готова ему помочь… Но к любви, к той любви, которая связывает мужчину и женщину, – ее чувства к Кириллу никакого отношения не имели.
В один из жарких, душных вечеров начала июля случилось вот что…
Вера выкроила буквально час на свидание со Львом. Прибежала – ее возлюбленный уже ждал.
Нетерпеливо и в то же время шутя и смеясь, они принялись стягивать друг с друга одежду. Ни стыда, ни смущения, ни каких-то скрытых комплексов – Вера уже не испытывала. Скорее ею владела жадность – даже руки дрожали. И жажда. Выпить до дна, вырвать у жизни кусочек счастья. Непременно. Сейчас. Скорее. Быстрее. Сильнее…
Жара.
Вера, словно горящая свеча, плавилась в сумерках июльского вечера. Губы Льва, его руки. Испарина на его спине, под ее ладонями. И душно до обморока. И горячо.
Содрогаясь, они замерли, лежа на чужой кровати, на чужом постельном белье – мокрые, но не в силах разомкнуть рук.
– Не уходи, – одним дыханием прошептал Лев. И принялся целовать ее лицо – лоб, щеки, нос, подбородок… У него были широкие, крепкие, но одновременно мягкие губы, каждое прикосновение которых удивляло и будоражило Веру.
– Ты хорошо целуешься… – засмеялась она.
– Не уходи. Я буду целовать тебя всю ночь.
– Нет. Не сегодня. – Она поднялась с постели. Быстро, за пять минут, приняла душ, натянула платье прямо на голое тело.
– Погоди, я провожу!
– А вдруг увидят? Нет. И вообще… Перестань беспокоиться, это тебе не Москва, у нас все спокойно, – отмахнулась Вера и выскочила на улицу.
Душные, теплые сумерки.
И из этих сумерек вдруг вышла навстречу невысокая, хрупкая женская фигура. Пожалуй, Вера испугалась в этот момент не меньше, чем если бы нарвалась на свору хулиганов.
Но перед Верой, уперев руки в боки, стояла ее собственная мать.
– Вера.
– Ой… мама, что ты тут делаешь? – сбивчиво пробормотала Вера.
– А ты что тут делаешь?
– Так… К подруге одной заходила. Ну все, мам, я побежала. Ты же знаешь, я сейчас Светлане Петровне помогаю…
– Погоди. – Мать решительным шагом направилась за Верой. – Ты кому сейчас голову морочишь? Мне?
– Мама, я не понимаю…
– Бесстыдница. Ты ведь у этого, у хахаля своего московского в гостях была.
– С чего ты взяла? – с отчаянием спросила Вера.
– Я знаю. Господи, Вера, у нас маленький город, все на виду!
– Нет, у нас не настолько маленький город… Это Валя тебе все рассказала?
– А хоть бы и она. Вот человек, которому не все равно.
– Ей абсолютно все равно, она просто сплетничать любит! – с тоской воскликнула Вера.
– Ты должна прекратить эти встречи, – строгим, непреклонным голосом произнесла мать.
Вера остановилась, повернулась. И сказала просто:
– Нет.
– Вера!
– Я не собираюсь уходить от Кирилла. Я… я вообще оставила все как есть. Но я буду встречаться со Львом. Это моя единственная радость, знаешь…
– «Я буду встречаться со Львом!» – передразнила мать. – Ты еще в клетку к тигру зайди. Я, между прочим, о твоих похождениях уже давно знаю. Это ведь все с весны тянется, если не с прошлого года.
«Ну точно, Валька ей все рассказала!» – с досадой подумала Вера.
– Я буду встречаться со Львом, – непреклонно покачала головой молодая женщина. – Это мое дело. Я взрослый человек, ты не имеешь права меня контролировать, мама.
– Да, логично, – развела руками мать. – Ты уже выросла. Я для тебя не авторитет. Живи как хочешь, ешь что хочешь, пей алкоголь, кури, путайся с кем попало. Это твоя жизнь, твое здоровье. Собираешься разрушить свою семью – да пожалуйста. Но только знай – если ты бросишь Кирилла, ты и меня потеряешь.
– Ты перестанешь со мной общаться? – вздрогнула Вера.
– Да, – хладнокровно произнесла мать. – Мы с тобой станем чужими людьми. У меня больше не будет дочери!
В этом – в непреклонности, в безапелляционности, в желании указывать и манипулировать – была вся мать. Такая, как есть. Иного отношения к себе Вера и не могла дождаться. Но, с другой стороны, молодая женщина понимала, что мать, при всех ее недостатках, при ее жесткости – была, в общем-то, не самой плохой матерью. И еще – Вера все-таки ее любила.
– Мам… Ты не права, – беспомощно улыбаясь, возразила молодая женщина. – Это не я тебя теряю, а ты от меня отказываешься. Ты! И не перекладывай на меня ответственность.
– О, кто бы об ответственности говорил! – вспылила мать.
– А ты шантажистка.
– Да, я шантажистка. Если я только с помощью шантажа могу удержать тебя от необдуманных поступков…
Вера вздохнула. Она знала, что мать не меняет своих решений. По сути, приходилось сейчас выбирать между Львом и матерью… А Вера ни одного из этих людей не хотела терять.
