Без права на ошибку. Дочь олигарха (СИ) - Майер Кристина

Еще один выстрел заставляет вздрогнуть. Хватаюсь за кулон на груди, который подарил Стас несколько лет назад. Там аббревиатура из букв его имени и фамилии — «ЮС», он носит такой же, только с моими инициалами — «СЮ». Зеркальная пара кулонов, сделанная на заказ. Для меня он бесценен, потому что я всегда чувствую защиту мужа.

Мне хочется бежать к Стасу, убедиться, что с ним все в порядке, но я заставляю себя сидеть на месте. Научилась доверять ему во всем. Как бы мне сейчас ни было волнительно и тяжело, не имею права подвести мужа. Важно в таких ситуациях слушаться профессионалов.

Рядом прячутся люди, плачут дети, которых не получается успокоить. Атмосфера вокруг резко изменилась. Выстрелов больше не слышно. Все еще шумно, но нет в этом шуме страха.

— Иди ко мне, — Стас оказывается неожиданно рядом, обнимает, целует в висок, поглаживая спину и плечи. Успокаивает.

— Что там?

— Два обдолбанных отморозка решили ограбить супермаркет, ранили двух охранников и кассира, — сухим тоном.

— Где они?

— Прикованы наручниками к поручням, ждут скорую и полицию, — его спокойствие и уверенность передаются мне.

Хотя я знаю, что у него появился еще один повод для страха за нас. Никто не застрахован от происшествий и катастроф, если даже днем какой-нибудь отморозок может ворваться с оружием в магазин и начать стрелять по мирным гражданам. Иногда я раздражалась на Стаса за его чрезмерную опеку, но данная ситуация в очередной раз показала, что мой муж прав, когда не отпускает нас из дома без охраны. Кстати, среди нашей охраны полно ребят из спецназа. Есть несколько парней из отряда Стаса, которые, закончив контракт, ушли на «гражданку».

Позже я увижу кадры записи, где Стас отправляет в полет банку горошка, а та, попав в голову налетчика, укладывает того на пол. Четкое попадание, словно всю жизнь играл в регби. Отобрав пистолет, он одним выстрелом в правое плечо заставляет сдаться второго.

Полиция долго будет перематывать эту запись с удивлением и восхищением во взглядах. У нас взяли показания и отпустили. Могли бы задержать и более детально опрашивать, но связи в нашем мире решают все. Проводить вечер в отделении не было никакого желания, поэтому Стас позвонил знакомому генералу, штатных сотрудников попросили как можно скорее нас отпустить и не задерживать.

Приезжем домой, продукты выгружает на кухне. Закрываю дверцу холодильника, Стас подхватывает меня на руки и несет в нашу спальню.

— Юматов, с ума сошел? Скоро гости приедут, — но из объятий не вырываюсь. Мне тут хорошо.

— Тебя нужно переключить, — с улыбкой в глазах. — Заменить негативные воспоминания, я знаю отличный действенный метод…

Метод действительно рабочий! Расслабленная, залюбленная и счастливая, я лежала в объятиях мужа и не хотела их покидать.

«Я тебя люблю…»

«Я тебя тоже…» — необязательно произносить эти слова вслух, они слышатся в каждом вздохе, в поведении, в прикосновении, поцелуе. Мы научились чувствовать друг друга.

Глажу его шрамы, которые он спрятал под наколками. Стас только с виду бизнесмен, в душе он все тот же спецназовец. Ему идет. Обвожу шрам от пулевого ранения на плече, который год назад заставил меня поволноваться.

Я много лет не знала, что его командировки по работе не всегда безобидны. Управление не перестает его дергать. Правильно говорят: бывших снайперов не бывает. А узнала я о том, что Стас вылетает на задания, когда он перестал выходить на связь. Улетел в Швейцарию — и три дня тишины. Думала, сойду с ума. Яру пришлось признаться, что мой муж ранен, его перенаправляют в наш госпиталь. Теперь молюсь перед каждой командировкой, ведь он так ничего и не рассказывает. Не хочет, чтобы я не волновалась, но Стас забывает, что я отлично его чувствую. О он всегда обещает вернуться и держит свое слово…

— Я люблю тебя, — целует в губы, углубляет поцелуй…

Мы немного увлекаемся…

Приходится собираться в спешке, потому что гости уже на пороге…

**** ****

Стас

— Ты чего не спишь, мужик? — беру сына на руки и подхожу к окну. — Вовремя я зашел вас проверить, — улыбаюсь Яру. Сейчас бы сбежал. Подхожу к окну, выглядываем вместе во двор, где наша мама убирает со стола, а Алеста ей помогает. Почти все успели разъехаться. Багировы остались у нас с ночевкой.

Дед звонил, благодарил, что отправил к нему правнуков. Старик совсем сдал, с трудом передвигается, практически не выходит из своего дома, который стал ему одиночной камерой. Его одинокие будни скрашивают мои мелкие, с которыми он с удовольствием возится. И вроде как хочет еще немного пожить, чтобы увидеть, как они растут.

Я так и не смог его простить, но жизнь продолжается, и мне не хочется, чтобы мои дети видели отчужденность и ненависть среди близких людей. Я ему благодарен за то, что он уничтожил Гаранина. Тот, распродав остатки бизнеса, давно уехал в Европу. Отец Юны загибается от туберкулеза, я ей об этом не рассказывал. Они не общаются, а лишние тревоги и переживания моей жене ни к чему. Михаил повесился в камере на второй год отсидки. Как было на самом деле, никто никогда не узнает…

— Мама, — Яр видит Юну и принимается ее звать. А я смотрю на любимую женщину, и дыхание перехватывает. Люблю ее.

Юна все такая же девочка, как шесть лет назад. Не изменилась, хоть и родила мне двух детей. Теснее прижимаю к себе сына. Юлька уже спит, а то бы я и ее прижал к себе. Кто-то говорит: счастье — короткое мгновение, которое ты хочешь переживать снова и снова. Но мое счастье длится шесть лет. И я боюсь его потерять. Сегодняшний день в очередной раз показал, как хрупко может быть счастье, что нужно любить и беречь свою семью…