Профессор по вызову (СИ) - Беренготт Лючия фон
— Токсикоз?! Так ты всё же беременна?! — совершенно ни о чем не думая, он рванул в сторону голосов и через мгновение оказался в одном помещениями с Птичкиной и полнотелой, затянутой в строгое серое платье стюардессой.
С секунду, девушка просто пялилась на него пустым взглядом, хлопая своими длиннющими ресницами, а после того, как узнала, в голос, истерически вскрикнула, подпрыгивая на сиденье и снова прижимая руки ко рту.
— В чем дело, мистер? — нахмурилась на него стюардесса. — Вам что-нибудь нужно? Здесь нельзя находиться без причины…
Не отвечая, Багинский смотрел на совершенно ошалевшую Марго, которая выглядела так, словно теперь-то уж точно упадет в обморок. На мгновение он рассматривал возможность ретироваться и потеряться среди других пассажиров. И пусть думает, что у нее была галлюцинация на фоне озвученного. Но потом вспомнил озвученное и понял, что не сможет еще несколько дней держать это в себе и не быть уверенным в том, что правильно ее понял.
И медленно, чтобы не шокировать Птичкину еще больше, стянул с носа темные очки.
Девушка еще раз тихо вскрикнула в ладошки.
— Что ты здесь делаешь? — глухо спросила, поедая его расширенным, изумленным взглядом.
Багинский выдохнул — ну хоть не «что ты с собой сделал»?
— Я здесь…
Вариантов было много — от правдивых, полуправдивых до самых что ни на есть «профессорских». Но он выбрал самое неожиданное даже для него самого.
— Я здесь для того… чтобы попросить тебя выйти за меня замуж, Маргарита Птичкина. Прямо сейчас.
Снова замелькали темные ресницы. Марго медленно опустила дрожащие руки на колени.
— Ты… в тайне пробрался за мной на самолет… изменил внешность… для того, чтобы предложить мне… выйти за тебя замуж? Здесь? В самолете?
Максим Георгиевич решительно кивнул, поняв, что именно этого он хочет больше всего на свете. Даже удивился — как не додумался об этом раньше? Почему сомневался? Не нужна была бы конспирация, если бы он сделал Марго предложение до отлета — они спокойно полетели бы вместе навестить ее родителей, в качестве уже жениха и невеста, а не просто сожителей.
И кольцо было бы для нормального предложения…
Стоп! А ведь у него есть кольцо! Не предназначавшее для такого случая, но тем не менее…
— Одну секунду! — сообщил он Марго и стюардессе, подняв указательный палец. — Никуда не уходите!
И быстрее быстрого вернулся у собственному сиденью — благо народ еще не успел выстроиться возле туалета.
Залез во внутренний карман барсетки, которую взял с собой в качестве ручной клади и нащупал пальцами маленькую, бархатную коробочку. Помчался обратно, надеясь, что Марго не потеряется за эти три секунды.
Не потерялась. Рядом с застывшей стюардессой сидела всё в той же позе у стенки, крепко сцепив меж собой пальцы рук.
Быстро, не давая себе одуматься, Багинский шагнул вперед, к ней. Не рассчитал немного и упал на одно колено так близко, что их лица оказались в полуметре друг от друга.
— Мне не нужно время, что сжиться с тобой, — произнес, глядя ей прямо в глазах. — и я не хочу прятаться от твоих родных. Я хочу поехать в Ессентуки и сказать им всем, что забираю тебя. В жены.
И, не отрывая от нее взгляда, поднял руку с приоткрытой коробочкой, в которой лежало кольцо с крупной синей жемчужиной, купленное им не так давно — в тайне от Марго, разумеется. Он рассчитывал подарить его ей на ближайший день рожденья, напомнив об их замечательном, бурном и весьма запоминающемся отпуске.
Что ж, будет Марго другой подарок — не менее значимый, из воспоминаний, которые, они еще понаделают. А у этого кольца… другая судьба.
Марго опустила взгляд и в третий за сегодня раз вскрикнула. Тонкими, чуть подрагивающими пальцами прикоснулась к изящной оправе, провела по жемчужине, в которой отразился, казалось, сам океан.
— Оно прекрасно, — прошептала одними губами.
И Багинский не выдержал. Резко подался вперед и влепился в эти губы своими, привлекая девушку к себе за шею, млея от того, как сразу она поддалась и размякла под его поцелуем.
Одно только оставалось между ними, требуя немедленного ответа.
— Ты… ты согласна? — выдохнул он, оторвавшись от нее, но не отпуская.
Птичкина всхлипнула, прижимаясь к нему лбом.
— Какой ты глупый… конечно, согласна. Мог бы и раньше спросить. Сидели бы сейчас вместе…
И снова притянула его в поцелуй — горячий и очень, очень долгий.
И только через несколько добрых минут он услышал сзади одобрительные возгласы, присвисты и аплодисменты.
— Что за… — обернулся, всё ещё на одном колене и уставился в три направленные на него камеры телефона. Две девушки и парень, стоящий за ними, с удовольствием снимали их на телефоны.
Готовый устроить скандал, он нахмурился, но Птичкина неожиданно хихикнула ему в ухо.
— По сравнению с тем, что выложила бы Белова, если бы суд не приказал ей стереть все записи… Это все ерунда. Неплохо даже — сохранится для истории. И для трех стервоз, которые заказали мне стриптизера, чтобы поржать и поиздеваться. Пусть теперь ногти сгрызут от зависти.
Трудно сердиться, когда тебе в ухо так сексуально шепчут, а сам ты окутан ароматом духов самой красивой девушки в мире.
— Пусть, — легко согласился профессор. И снова притянул Птичкину в поцелуй.
Эпилог
— Заходи! — скомандовал Максим Георгиевич, не отрывая глаз от газеты.
Стоя перед ним и переминаясь с ноги на ногу, я тоже смотрела в пол — как и полагается, когда вам очень и очень стыдно.
— Ну, что, готова к зачету? Или опять будешь мое драгоценное время тратить?
Я еще больше понурилась — ни черта я не готова. Должна была понять, что я не успеваю и заниматься, но уж больно спать хотелось. Мне казалось, что с утра еще будет время…
Увы. С утра пришлось заниматься домашними делами, кормить Ярика и Соню завтраком, да еще и автобус опоздал, на котором должна была приехать няня… В общем, не готова я, Максим Георгиевич. Не обессудьте.
Стрельнув на мужа глазами, я чуть было не вышла из роли и не вскрикнула от восторга — какой же он у меня красавчик! И ничуть не постарел за эти три года, разве что волосы в бороде чуть больше поседели. Носил теперь модную прическу, отрастив центральную часть волос и выбривая виски, регулярно занимался в качалке и выглядел в свои сорок три как минимум на десятку моложе.
В прошлом году, правда, вбил себе в голову откорректировать операцией зрение, но я с боем отстояла мои любимые «профессорские» очки. Нарыла ему кучу всяких статей о побочных эффектах и неудачных операциях, и заставила его передумать. А заодно и оправу ему новую купила — дорогущую, брэндовую, в классическом стиле.
Которую он сейчас надел специально для меня, зная, как я обожаю его ретро-стимпанковский стиль — строгий костюм-тройка, украшенный цепочкой от настоящих, старинных часов-луковички, усы чуть подкручены, волосы собраны высоко на затылке, чтобы хорошо были видны выбритые виски и «пиратская» серьга в правом ухе. Прям картинка с обложки какой-нибудь апокалиптической фэнтези.
Я шумно проглотила скопившую во рту слюну. Не выходить из роли, не выходить из роли…
— Я тебя не слышу, Птичкина. Ты готова к зачету?
— Простите, Максим Георгиевич… Я… У меня не было достаточно…
— Мозгов? — предположил он, выгибая бровь над дужкой очков.
Я натуралистично сверкнула на него глазами, на самом деле ничуть не обидевшись — прекрасно знала, как высоко он ценит мои умственные способности. Подколки и издевки — важная часть нашей домашней игры, причем издевки с обеих сторон. Я ведь не просто «нерадивая студентка», готовая на всё ради хорошей оценки, я — бунтарка, которую просто так, на испуг не возьмешь. Именно такие возбуждают его — не меньше, чем меня умные мужчины.
— Времени! — процедила я сквозь зубы, настропаляя себя, чтобы по-настоящему разозлиться. — У меня просто не было времени!
— Ага… — с нарочито скучным видом он осмотрел потолок. — А у других, значит, было? Время, я имею в виду. Ты в курсе, что ты единственная, кто до сих пор не сдал зачет, Птичкина? А? Что скажешь?
