подарок для бывшего (СИ) - Романовская Ирина

Кристина посылает мужу воздушный поцелуй. А я едва сдерживаюсь, чтобы не сморщить нос. Мне не хочется быть свидетелем близких, особых моментов между Костей и его женой.

Крис тянет меня за запястье и усаживает рядом с собой. У девушки лучезарная улыбка все так же не сходит с лица.

Костя выглядит обескураженным и разгневанным, глядя на нас двоих рядом.

Я чувствую себя ужасно. Мне хочется как можно скорее покинуть этот дом и убежать от этого странного семейства.

Зачем я только согласилась на эту авантюру? Зачем я взяла эти деньги… Я ведь чувствовала, что добром эта глупая затея не кончится.

У меня ничего не получится. Я не смогу выносить ребенка для Кости, зная, что собственного однажды он так просто отверг.

– Кристина, что тут вообще происходит? Откуда вы знаете друг друга? – Константин ходит туда-сюда вдоль дивана и раздраженно чешет ладонью затылок. Он с недоумением смотрит то на меня, то на собственную супругу. – Почему Вера называет тебя моей женой?

– А что не так? – улыбка с лица Кристины исчезает. Она больнее сжимает мою руку. В ее глазах я вижу гнев и злость, направленные в сторону мужа.

Не понимаю, что между ними за отношения. Разве так ведут себя любящие люди?

Хотя какая мне разница? Я здесь лишняя.

– Кристина, я прошу прощения, но все отменяется.

– Что отменяется? – переспрашивает Костя.

– Нет! – одновременно с супругом кричит Кристина.

Я испуганно смотрю на этих двоих и не понимаю что делать. Хватка жены Воронцова на моем запястье становится сильнее. Ее ногти практически впились в мою тонкую кожу. Я непроизвольно морщусь от болевых ощущений.

Глава 32.

Константин.

– Кристина, ты делаешь мне больно, – еле слышно шипит Вера, пытаясь выдернуть собственную руку из хватки.

– Ой, прости. – с театральным раскаянием Крис отпускает запястье Веры. Тянется к журнальному столику и подтягивает поднос с чашками. – Прости. Хочешь чаю?

На лице Веры вместе с испугом отражается и полное недоразумение. Её взгляд мечется то на меня, то на Крис.

– Хватит!

Мой громкий голос мгновенно отбивается от бетонных стен и разносится эхом по всему дому.

– Вера, — мягким тембром, спокойной интонацией обращаюсь к девушке, которую уже и не надеялся увидеть в своей жизни, — пересядь в то кресло, пожалуйста. А ты, — уже жёстко чеканю для своей бывшей жены, — начинай отвечать на вопросы или проваливай из моего дома. Навсегда!

Литвинова послушно выполняет мою просьбу. Я не могу отвести взгляда. Хочу изучить каждый сантиметр нежданной, но такой желанной гостьи. Талия Веры по-прежнему стройна, тело подтянуто. Быть может совсем немного округлились бёдра и грудь, в сравнении с девичьим образом, который я хранил в памяти последние года. Те же большие карие глаза с длинными ресницами, тот же точеный подбородок, такие же пухлые розовые губы.

И все же, она сильно изменилась. Внутренний стержень девушки лишился былой легкомысленности и импульсивности. Во взгляде теперь преобладает осознанность, ответственность.

Возможно это женская мудрость или опыт прожитых лет. Хотя что могло произойти в жизни девушки за два года, чтобы так изменился ее внутренний стержень?

Стоит нашим взглядам пересечься и весь мир перестаёт существовать. Плевать на Кристину, которая пышет ревнивым жаром дракона, плевать на холодные стены и солнечный день за окном.

Главное — это Она. Она в каких-то двух шагах от меня.

– Уу, какие мы строгие. А с ней ты тоже так себя вёл, Кость? – Крис кивает в сторону ничего непонимающей Веры. – Так же на неё кричал, когда она сообщила тебе о беременности?

– Это не твоё дело. – в груди просыпается зверь, который готов сожрать не только меня самого за прошлые ошибки, но всех, кто косо посмотрит на мою Веру из-за нашего прошлого. С силой стискиваю челюсти и дышу через нос. Два, три, пять секунд. – Вопросы здесь задаю я!

– Почему же не мое, Воронцов? Я имею право знать из-за кого ты меня бросил два года назад. Это же она, правда? Из-за неё отправил коту под хвост пять лет нашего брака?

– Договорного брака.

– Для меня он с первых дней был настоящим. Я любила тебя всегда, сколько себя помню. Любила и прощала все твои загулы. Любила и знала, что ты все равно в итоге вернешься ко мне. Вернешься после каждого загула. – Крис смахивает со щеки маленькую каплю слезы. – Но стоило появиться этой бедняжке и все полетело к чертям. Вся наша жизнь полетела в тартарары из-за неё. Из-за бедняжки Веры ты меня два года к себе не подпускаешь, да? Честь бережешь для нее что ли?

– Наш брак был изначально обречён.

– Только знаешь чего я не пойму, Кость? – Кристина будто разговаривает сама собой. – Если ты так «воспылал» неземными чувствами к этой... Хм, девушке, то почему не поверил ей? Почему решил, что она тебе изменила?

Этим вопросом бывшая жена, будто воображаемым кулаком, бьёт мне в солнечное сплетение. Скручивает моментально.

Я два года бредил теми же самыми мыслями, два года спрашивал самого себя «почему?». Ответ был единственным и неизменным, что тогда, что сейчас: потому что идиот, потому что закомплексованный дурак, потому что трус.

Но откуда обо всем этом знает Кристина? Не уже ли она пала так низко, что начала шантажировать Веру?

– И не смотри на меня так, Воронцов. Я не только для себя спрашиваю, она тоже хотела бы знать. Всё два года мучается девка.

– Кристина, прекрати. Прошу. – Литвинова с мольбой в голосе просит мою бывшую жену остановиться. Застывает с открытым ртом, но вслух не произносит больше ни слова. Но я вижу, что две женщины передо мной ведут какой-то, только им понятный, безмолвный диалог. Вера шевелит одними губами, не отрывая глаз от лица моей бывшей супруги.

– Я завтра вернусь тебе деньги. – добавляет чуть громче в итоге. – Только, пожалуйста, молчи.

– Да, не нужны мне эти деньги, дура! Я просто хотела посмотреть на вас двоих. Очную ставку, так сказать, провести мне вздумалось. – Кристина с довольной ухмылкой откидывается на спинку моего дивана. Смотрит на нас с Верой, как на вредных насекомых. – Знаешь, когда Веруня пару дней назад на лавке у больницы поведала мне, совершенно незнакомому человеку, историю своей несчастной любви к мужчине по имени Костя, меня чуть сердечный удар не хватил. Но я мгновенно утешила себя глупой отговоркой: мало ли Константинов на свете, тем более в нашей стране. Но эта ж глупышка ещё и фамилию своего горе – принца мне назвала. Сложила собственными руками картинку в моей голове, просто на раз, два. Даже вопросов задавать не пришлось. Наивная она как пробка. А если бы я захотела от тебя избавиться, Вер? Господи, ты даже в идиотскую историю с суррогатным материнством поверила. Ну как можно поверить в такое? Чтобы отчаявшаяся женщина взяла на роль инкубатора какую-то девку с улицы, без анализов, проверок и тому подобного. У тебя совсем мозгов нет, Вера?

Я слушаю Кристину и в голове просто взрываются боевые снаряды один за другим. Каждое новое предложение бывшей супруги оглушает, как от прилета очередного снаряда.

– Так это все действительно не правда? – еле живым голосом переспрашивает Литвинова. Она белее белой простыни стала.

– Естественно! Зачем мне ребёнок от мужика, который другую любит? Два года он по тебе сохнет, Вер. Любит, как никого в этой жизни не любил. Мне то можешь верить, я знаю это наверняка. Столько лет с ним рядом была. Как дура надеялась, что однажды он все-таки воспылает любовными чувствами ко мне.

Я хочу закрыть рукой рот Кристине. Хочу, чтобы она замолчала. Но также знаю, что это бесполезно. Если Крис, что взбрело в голову, то она от этого не отступится, пока сама не перегорит от этой мысли. Сам виноват, что был слеп все эти годы, сам виновен в том, что не замечал, как несчастна девушка рядом со мной.

– Костя и воспылал, – продолжает свою заготовленную тираду экс-супруга, после небольшого глотка ромашкового чая, – но к тебе, Вер. Да-да, ты – дама его черствого сердца. После тебя он не подпускает к себе никого. Даже меня. Я к нему и так и сяк. И с заботой, и с лаской, и в короткой юбке, и с оголенным декольте, а он все «нет» да «нет» твердит, выгоняя меня из спальни. Даже баб своих однодневок забросил. Что за самопожертвование, Кость? Что за жизнь отшельника? Тебя там часом не отсохло ничего в штанах? А то если мужчина столько времени без женщины проводит... наводит на определенные мысли.