Защитить любой ценой (ЛП) - Бек Джей Эл

Когда Адриан замедляется, он все равно не отпускает меня.

— Ты принадлежишь мне, — говорит он низким звучным голосом, заставляя всё внутри меня затрепетать от удовольствия.

Адриан опускает меня на пол, выходя из моего тела.

— Ты принадлежишь мне, но если ты когда-нибудь предашь меня, я к чертям собачьим убью тебя.

Я киваю, поскольку боюсь услышать свой голос, и мне не найти сейчас слов. Знаю только, что не хочу оказаться по другую сторону от Адриана.

35

АДРИАН

Вэл не отвечает, но кивает мне в знак понимания. В какой-то момент мы попадаем в душ, где я, не торопясь и основательно мою нас обоих. Слова Сэла не выходят у меня из головы. Я не могу взять в толк, почему он сказал это. Отчасти мне хочется верить, что это была его последняя попытка всадить нож в мою грудь, но преступник во мне, человек, одержимый местью убийце его матери, говорит мне верить ему.

Но тогда мы с Вэл окажемся по разные стороны. Мы станем врагами, даже хуже, и я не уверен, что смогу предугадать исход подобных мыслей. Если она лжёт... Я стискиваю зубы и подавляю эту мысль.

Вэл притихла, и, когда мы оба становимся сухими, я поднимаю её и несу на руках к кровати. Когда я аккуратно укладываю Вэл на простыни, её тёмные волосы рассыпаются веером над головой, и мне остается только стоять и смотреть, любуясь её изысканным телом.

Я изнемогаю, изголодавшись по Вэл, мне нужно прикоснуться к ней, распробовать её, обладать ею всеми возможными способами.

— Мне бы хотелось обладать достаточным терпением, чтобы не спешить, чтобы ласкать тебя, довести до оргазма языком и пальцами, прежде чем вновь глубоко войти в тебя, но если быть честным, то у меня нет... у меня даже нет сил быть нежным с тобой. Я не буду просить прощения за то, что сделал и что сделаю дальше. Ты нужна мне, Валентина. Ты моя, моя жена, моё чёртово сердце.

Она проводит розовым языком по нижней губе, и я, подобно льву, преследующему свою добычу, набрасываюсь на неё. В моём поцелуе нет ничего нежного, я прижимаюсь своими губами к её, соединяя наши тела в бешеном темпе. Мне было важно только одно – ощутить её тепло вокруг моего члена. Я выхожу из Валентины, крепко прижимая её к своей груди и раздвигая её бёдра шире своими, и погружаюсь в неё ещё глубже. Валентина не подает виду, даже впивается ногтями в мои плечи с такой силой, что остаются следы.

Она – небеса, а я – ад, и когда мы столкнёмся, то ничто не встанет на нашем пути.

— Блядь, я хочу услышать, кому ты принадлежишь, — рычу я, прижимаясь лбом к её лбу.

Взгляд Вэл подёрнут лёгкой дымкой, и я чувствую, как дёргается её киска, давая понять, что она близка к собственной разрядке.

— Тебе. Я твоя... навеки... — выдыхает она, когда я полностью вынимаю из неё член и вновь загоняю его в неё. Вэл приоткрывает рот, и её дыхание сбивается, давая понять, что я попал по чувствительной плоти в верхней части её канала, и я знаю, что если сделаю это ещё пару раз, то доведу её до оргазма.

Я повторяю движения тазом вновь и вновь, пока её киска не содрогается в конвульсиях, и только от одной её тесноты мои глаза закатываются кверху. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не кончить, мои яйца ноют, а член требует разрядки.

— Смотри на меня, смотри на меня... пока я трахаю тебя, пока я помечаю тебя, — произношу я сквозь стиснутые зубы и запускаю пальцы в волосы Вэл, поднимая её голову и привлекая её внимание ко мне. Она едва слышно постанывает, и я знаю, что Вэл очень чувствительна после нашего предыдущего секса, но, похоже, я не могу заставить себя беспокоиться об этом. Она – мой способ выплеснуть гнев, мой козёл отпущения, и я ещё не закончил с ней.

— Это слишком... — хрипит она, я игнорирую мольбу в её голосе и шлёпаю по внутренней стороне её бедра, заставляя её раскрыться шире.

— Я не остановлюсь, пока ты не кончишь ещё раз. Я буду трахать тебя всю ночь, пока ты не превратишься в беспорядок из слёз, моей спермы и плоти.

Пот проступает на бровях, а мышцы горят, когда я трахаю её быстрее, сильнее, мои движения достаточно жёсткие, чтобы оставить больше синяков на её бледной коже.

Словно взрывом Вэл кончает вновь, всё её тело трясётся, а крошечные ноготки глубоко впиваются в мою спину.

— О боже, о боже... — стонет Вэл, и тогда я отпускаю себя, выпуская каждую унцию ярости и боли, когда заполняю её собой.

Моя грудь поднимается, когда я пытаюсь отдышаться и скатиться с Вэл, прижимая её к своей груди, не позволяя нашим телам оторваться друг от друга. Мы ничего не говорим, но я чувствую тяжесть тишины между нами. Я хочу сказать ей, что всё будет хорошо, но это будет ложью. Нежно глажу Валентину по спине, пока её дыхание не выравнивается, и я понимаю, что она уснула.

Я пытаюсь последовать её примеру, но сон не идёт. Не могу перестать думать о том, что человек, которого я люблю, Вэл, имеет какое-то отношение к смерти моей матери. Не уверен, сколько проходит времени, но в итоге я засыпаю, крепко обнимая Вэл.

Не проходит и нескольких часов, как меня будит лёгкое касание по плечу. Я вздрагиваю и разворачиваюсь, чтобы увидеть Кая. Он кивает своим бледным лицом на дверь.

Я отпускаю руки с Валентины и осторожно выбираюсь из постели. Как только я надеваю халат, я выхожу в коридор и вижу Кая у противоположной стены.

— В чём дело?

— Винсент.

Его голос дрожит, и я тут же понимаю, что что-то не так. Кай никогда и ничего не боится, даже моих угроз убить его.

Я направляюсь в командный пункт прежде, чем он успевает что-нибудь сказать, и нахожу четверых из моих пяти вокруг стола. Один из них на нём сверху. Я приближаюсь и вижу лежащую на нем Андреа, её одежда разорвана, лицо разбито.

— Позвони доктору, — приказываю я, пытаясь взять её за руку. Но она отшатывается, когда моя рука приближается к её руке.

— Не трогай меня, — шепчет она.

Вероятно, из-за того, что она не может толком говорить из-за красных кругов на шее. Они похожи на следы от верёвки.

Я поворачиваюсь к остальным.

— Какого хера произошло?

Кай берёт на себя инициативу.

— На Винсента напали, пока он убирал на яхте. Семья Сэла узнала о произошедшем и устроила нападение. Они нашли Андреа прежде, чем Винсент успел предупредить остальных.

Я опять смотрю на неё.

— Какого хера они с ней сделали? И что насчёт Винсента?

— Он мёртв, — говорит Кай, стараясь не смотреть на Андреа. — Они передали его голову швейцару несколько минут назад. Я разбудил тебя, как только увидел, что там. Мы также получили приглашение от совета.

Я морщусь и оглядываю взглядом Андреа ещё раз, наблюдая за ритмом её дыхания для душевного спокойствия. Все в комнате знают, что приглашение не бывает добровольным.

— Отвези её в больницу, если понадобится. Сделай всё, что потребуется. Ты знаешь, кто именно это сделал?

Кай качает головой и проводит руками по лицу.

— Наверняка, это дяди Сэла. У них репутация женоненавистников, и они известны своей жестокостью.

В моей голове вспыхивает воспоминание о прошлой ночи. Я вижу синяки, которые оставил второпях на коже Валентины в приступе гнева.

Меня снедает стыд, и я отхожу от стола, чтобы налить стакан воды и передать его Андреа.

Она аккуратно берёт его, чтобы ненароком не коснуться меня, и медленно пьёт воду. Мне остаётся только стоять рядом, чтобы успокоить её, и я ненавижу это.

Если я предприму попытку напасть на дядей Сэла сейчас, это может ухудшить ситуацию с советом, пока я не отвечу за смерть Сэла. Я готов показать им, что Сэл сделал ей, что его смерть была обоснованной, но у меня не выйдет объяснить, что возмездие его семье тоже было обоснованным, независимо от провокации.

Я поворачиваюсь к Каю.

— Приведи сюда доктора, отведи её в её комнату, даже если она будет сопротивляться всю чёртову дорогу туда.

Из-за плеча я отдаю приказ бледному Алексею: