Сесилия Ахерн - Подарок
— Их не достать, Лу. Я открыл пузырек и высыпал таблетки прямо в бак. А если вспомнить, как вас вчера выворачивало, я могу считать себя свободным.
Но Лу схватил его за плечо и потащил к служебному лифту.
— Покажите мне этот бак!
Во дворе Гейб показал Лу бак — большой и грязно-желтый. Лу склонился над ним. Пузырек лежал наверху так близко, что до него можно было дотронуться рукой, а рядом с пузырьком в зеленовато-коричневой жиже виднелись таблетки. Они плавали в этой жиже, и сердце у Лу упало. Он скинул пиджак, бросил его на руки Гейбу. Потом засучил рукава рубашки, готовый погрузить руки в мерзко пахнущую вонючую массу. Помедлив, спросил:
— А если я их не достану, где взять такие же?
— Нигде.
Гейб стоял у задней двери и, скрестив руки, со скучающим видом наблюдал за происходящим.
— Что? — Вскинувшись, Лу повернулся к нему лицом: — Кто их произвел? Я заплачу за новую партию!
Паническая сцена длилась недолго, пока из расспросов Гейба Лу не выяснил, что единственное, что остается ему делать, это попытаться достать те таблетки, что маячили непосредственно перед его носом. Наконец он, преодолев смущение, решил, что окунуться в помойку — это все-таки не смерть.
— Черт… Может, я их как-нибудь отмою. — Сделав шаг поближе к баку, он опять наклонился и сунул голову внутрь. От вони его чуть не вырвало. — Какого черта… — Поборов рвотный позыв, он опять отступил. — Проклятье! — Он пнул ногой бак и пожалел об этом, так как ногу пронзила боль.
— Поглядите-ка, — скучливым тоном произнес Гейб, — похоже, одну таблетку я уронил на землю.
— Что? Где?
Лу моментально позабыл о боли в ступне и вновь кинулся к баку, как кидаются к последнему оставшемуся стулу в игре «Кому не хватит места». Он жадно оглядывал землю возле баков и наконец в щели между плитами заметил какую-то белую крупинку. Наклонившись, он понял, что это таблетка.
— Ага! Вот она!
— Ну да. Я бросал их издали, чтобы не дышать этой вонью, — пояснил Гейб. — Вот с несколькими и промахнулся.
— С несколькими? А со сколькими? Встав на четвереньки, Лу теперь шарил по земле, продолжая поиски.
— Ей-богу, Лу, вам лучше вернуться на работу. У вас был сегодня такой хороший день. Почему: не оставить все как есть? Поняли, в чем тут деле и хватит. Проплыли, пора двигаться дальше.
— Я понял только одно, — пробормотал Лу едва ли не водя носом по земле, — понял, что это штучки меня прославили. Ага, вот еще одна!
Удовольствовавшись двумя таблетками, добытыми без того, чтоб лезть в бак, он завернул в носовой платок и положил в карман, потом встал и отряхнул колени.
— Двух пока будет достаточно, — сказал и вытер платком пот со лба. — Там, под баком, углядел еще две таблеточки, но пусть пока полежат до лучших времен.
Он разогнулся. Брюки его были запачканы коленях, волосы растрепались. Он повернулся, чтобы уйти, и увидел, что наблюдателей прибавилось. Рядом с Гейбом стоял Альфред. Его руки тоже были скрещены, а на губах играла самодовольна улыбка.
— Ты что-то обронил, Лу? Нет, вы только поглядите на него! Вот он, герой дня!
22. Время для…
Ведь ты приедешь, правда, Лу? — спросила Рут, очень стараясь говорить спокойно и не выказывать тревоги. Она металась взад-вперед по спальне босиком, и босые ноги шлепали по паркету, как будто по воде. Длинные волосы были накручены на бигуди, она куталась в полотенце, и непросохшие капли, когда на них падал луч света, посверкивали на ее плечах.
Лежа в кровати, Лу наблюдал за движениями этой женщины, которая вот уже десять лет была его женой, и голова его тоже поворачивалась туда-сюда, как у зрителя теннисного матча. В город им предстояло ехать на разных машинах и в разное время: ему надлежало присутствовать на корпоративе и лишь потом присоединиться к вечеринке в честь дня рождения отца. Домой он заехал лишь ненадолго, только чтобы принять душ и переодеться, не больше чем на двадцать минут, но, вместо того чтобы, как обычно, нетерпеливо начать мерить шагами комнату, ожидая жену, он почему-то предпочел лечь на кровать и следить за ее движениями. Он вдруг понял, что следить и наблюдать гораздо занимательнее, чем, закипая гневом, бегать по комнате. Спустя какое-то время Люси тоже легла рядом с ним, уютно завернувшись в одеяло. Она была после ванны, одета в пижаму и так вкусно пахла клубникой, что хотелось ее проглотить.
— Конечно, приеду, — ответил он и улыбнулся Рут.
— Я в том смысле, что тебе надо было выехать из дома еще полчаса тому назад и в общем-то ты опаздываешь. — Она торопливо шмыгнула мимо него и исчезла в гардеробной. Вместе с ней исчез в гардеробной и конец фразы, а в спальню долетело лишь приглушенное бормотание, в то время как слова повисли на вешалках и остались лежать на полках. Он откинулся на подушки, скрестив руки на затылке, и засмеялся.
— Сыплет словами, как пулемет, — шепнула Люси.
— Точно, — согласился он и, протянув руку, заправил за ухо Люси выбившуюся прядь.
В комнате появилась Рут в нижнем белье.
— Ты чудесно выглядишь, — с улыбкой сказал Лу.
— Папа! — так и прыснула Люси. — Да мама в одних трусиках!
— Ну да, трусики ей очень идут. — Он не сводил глаз с Рут, в то время как Люси каталась по кровати, хохоча над таким странным высказыванием.
Рут обернулась и быстро смерила его взглядом. Лу увидел, что она взволнованно сглотнула: его внимание было ей непривычно, и она забеспокоилась, не свидетельство ли это какой-то вины, а другая часть ее сознания, боясь надеяться, преисполнилась смутных подозрений, не является ли этот всплеск чувств прелюдией к последующему их затуханию. На несколько минут она ретировалась в ванную, а потом опять запрыгала по комнате в одном белье.
Лу и Люси со смехом наблюдали за ее странными телодвижениями.
— Что ты делаешь? — удивился Лу.
— Сушу увлажняющий лосьон! — мгновенно ответила она и засмеялась.
Люси тут же вскочила и тоже стала с визгом прыгать и плясать вместе с матерью, пока не решила, что увлажняющий лосьон высох, и не вернулась назад на кровать к отцу.
— Так почему же ты все еще здесь? — осторожно спросила Рут. — Ты же не хочешь опоздать на корпоратив с мистером Патерсоном.
— Здесь веселее.
— Лу, — засмеялась она, — мне очень приятно, что в кои-то веки, наверно, впервые за десять лет, ты не бежишь и не торопишься, но тебе ведь и вправду пора уезжать. Я помню, что вечером ты обещал приехать, и…
— Я и приеду, — обиженно ответил он.
— Хорошо, только постарайся, чтобы это было не слишком поздно, — продолжала она, мельтеша по комнате. — Большинству гостей за семьдесят, они могут уснуть или уехать домой раньше, чем ты решишь, что вечер только начинается.
