Рут Лэнган - Все, что блестит
— Это богини судьбы играют нами.
Поймав его озадаченный взгляд, она объяснила.
— Мой отец говорил, что по греческой мифологии богини судьбы любили обманывать смертных, заставляя их думать, будто они сами управляют своей судьбой. И они обычно манили людей каким-нибудь лакомым кусочком и увлекали их в различные опасные места, просто чтобы доказать, что простые смертные, надеющиеся только на собственные силы, всегда погибают. Потом богини судьбы вмешивались и спасали их, чтобы доказать свое могущество.
— Как увлекательно. Пойдем. — Он со смехом схватил ее за руку и потянул за собой.
— Куда?
— Натянем нос богиням судьбы.
— Съемки окончены. Но когда я вернусь завтра… — Мэтт взглянул в окно на восходящее солнце, — то есть сегодня, то начну монтировать фильм.
— Когда улетает твой самолет?
— Через два часа.
При этих словах сердце ее упало. У них так мало времени. Она отбросила в сторону эти мрачные мысли. По крайней мере сейчас они вместе. И пока этого достаточно.
Они сидели друг против друга в маленьком кафе, приткнувшемся между двумя высотными отелями. В эту минуту запах лука и шипение горячего жира, когда повар шлепнул еще два бургера на решетку, были более соблазнительными, чем подносы с закусками в номере Клифа Карлсона.
Оба старались не думать о том, что скоро снова расстанутся, и говорили о посторонних вещах.
— Когда выйдет твой фильм?
— Думаю, это зависит от того, сколько продлятся работы по монтажу. Запланировано на следующую весну.
— Наверное, ты очень волнуешься.
Он кивнул, и ей понравилось, как прядь его черных густых волос упала ему на лоб. Ей захотелось протянуть руку и отвести ее со лба. Но она только крепче сжала чашку.
— Теперь после съемок я испытываю гораздо большее уважение к работе отца, — сказал Мэтт. — Он меня беспокоит, — прибавил он, больше себе самому, чем ей.
— Почему?
Он пожал плечами:
— Не знаю. Он выглядит усталым. Чувствую, он мне не все рассказывает.
— О своей работе?
— Может быть. — Мэтт подождал, пока подошедшая официантка нальет ему кофе. — Или о чем-то личном, — продолжал он, когда она отошла.
Мэтт подумал обо всех проблемах, которые были у отца за все эти годы. Почти каждый раз они как-то были связаны с Дирком.
— Что бы там ни было, это его подкосило.
— Может быть, он все тебе расскажет, когда вы полетите обратно.
— Надеюсь. Все эти дни я ждал, когда он что-нибудь скажет. Наверное, так и не нашлось подходящего момента.
— Возможно, все не так серьезно, как кажется.
— Надеюсь, что ты права. — Он снова улыбнулся и пожал ее руку. — Где ты будешь после Рено?
Алекс покачала головой:
— Разве можно знать, что будет завтра в этом сумасшедшем бизнесе.
— Если подпишешь договор с Бадди, то уж точно не угадаешь, где в конце концов окажешься. — Он сплел свои пальцы с ее и уставился на их сцепленные руки. — Одно я знаю: Бадди даже не заикнулся бы о договоре с тобой, если бы не верил в тебя. Поэтому, если тебе нужны слава и богатство, ставь пять к одному, что твои желания сбудутся.
Вернулась официантка с их бургерами, и Мэтт смотрел, как Алекс в несколько минут расправилась со своей порцией, с жареным картофелем и шоколадным коктейлем.
Он недоверчиво покачал головой:
— Как такая худышка может столько съесть?
— Один из моих талантов, — со смехом ответила она. — Ты не будешь есть свой картофель?
Он передал ей тарелку, и Алекс полила картофель кетчупом и съела весь без остатка.
— Хочешь заказать еще порцию?
Она на минуту задумалась, потом решила отказаться.
— Через несколько часов пора будет завтракать. Думаю, что могу подождать.
Мэтт все еще смеялся, когда официантка убирала со стола, но смех его замер, когда взгляд упал на часы на стене.
— Пойдем, — сказал он, хватая ее за руку.
— Куда теперь?
— Пора возвращаться. Мне еще надо уложить вещи.
На улице он обнял ее рукой за плечи и притянул к себе. Они шли медленно, словно хотели обмануть безжалостное время.
В небе горели розовые и алые полосы. Воздух был напоен ароматом роз, которые образовали живую изгородь у входа в казино-отель. Последняя гаснущая на небосводе звезда казалась необыкновенно близкой. На какой-то миг им почудилось, что они — единственные люди на земле. Затем они вошли в вестибюль отеля и увидели сонных клерков, дорабатывающих ночную смену.
— На каком этаже ты живешь? — спросил Мэтт, когда они вошли в лифт.
— На третьем. Люблю быть поближе к земле.
Он нажал на кнопку, и они стали подниматься в молчании, следя за номерами этажей, вспыхивающими на панели над дверью. Добравшись до третьего этажа, Алекс повела его по тихому коридору, пока они не подошли к двери номера группы. Не успела она достать ключи, как он притянул ее к себе и стал целовать.
Алекс и не думала сопротивляться. Так приятно было прижиматься к нему, его сердце громко стучало в такт с ее сердцем. Она вздохнула и шевельнулась в его объятиях, радуясь ощущениям, охватывающим ее каждый раз, как он к ней прикасался.
Его руки скользнули под ее свитер, и он провел пальцами по ее обнаженному телу. Когда его рука обхватила ее грудь, он заглушил своими губами вырвавшийся у нее стон.
Она ощутила обжигающую волну страсти. Ее захлестнули желания, о существовании которых она даже не подозревала.
Прерывисто дыша, Мэтт поднял голову и прижался губами к спутанным волосам на ее виске.
— Кажется, мы только и делаем, что поспешно прощаемся, — пробормотал он.
— У нас нет выбора.
Он выругался и грубо притянул ее к себе. Выдохнул прямо ей в губы:
— Черта с два. Я просто не могу опять уйти от тебя.
Он впился в ее губы, целовал до тех пор, пока не потерял последние остатки мыслей и разума.
— Дай мне ключ, Александра, — прошептал он.
Когда она отдала ему ключ, он ухитрился отпереть дверь, продолжая прижимать ее к ней. Его губы продолжали творить чудеса, он вновь прошептал:
— Пойдем к тебе в комнату. — Распахнул дверь и поднял ее на руки.
Алекс обхватила его за шею, не в состоянии думать ни о чем, кроме наслаждения, доставляемого его прикосновениями. Она так же способна была сопротивляться тому, что он предлагал, как остановить рассвет. Желания, дрожью пробегающие по ее телу, лишали всякой способности связно мыслить. Куда бы он ее ни вел, она последует за ним. Она подумает о своих глупых поступках позже, когда сила воли вернется к ней.
Когда он внес ее в номер, тишину разорвал плач ребенка.
В противоположном конце комнаты стояла Сара в выцветшем халате и держала на руках вопящего младенца.
