Иэн Сент-Джеймс - Заложники удачи
Слегка смущенный, он покорно последовал за ней.
– Снимай халат и расслабь плечи.
– Но…
– Никаких «но», – сказала она, переворачивая его на живот. – Ложись лицом вниз, вот так. Устраивайся поудобнее. Возьми подушку, подложи под голову. Вот так, хорошо. Поверь мне, я в этом специалист. А теперь лежи спокойно.
Шарли приступила к массажу.
– Не думай ни о чем. Ты в плохой форме, ты знаешь? Вот здесь. Чувствуешь?
– Ой! – простонал он, когда ее пальцы впились в его плечи.
– Расслабься, – приказала она. – Не дерись. Когда Шарли прошлась по спине Тодда вверх и вниз, его мускулы расслабились. По всему телу разлилась приятная истома. Ее руки были удивительно сильными, тем не менее он вскоре перестал их чувствовать. Вместо этого он ощущал себя погруженным в какое-то теплое море, волны которого нежно ласкали его. Он даже задремал. Когда он пришел в себя, то увидел, что она лежит с ним рядом. Тодд повернулся к Шарли, она сунула ему в губы недокуренную сигарету.
– Ну как, чувствуешь себя лучше?
– Фантастика! – Он закрыл глаза и затянулся, ни о чем не думая. – М-м-м! – пробормотал он. – Я словно парю в облаках.
– Тихо! – шикнула она на него и взяла сигарету из его пальцев. – Лежи, расслабляйся. А то ты был весь как в узлы завязанный.
– Но сейчас уже все в порядке, – отозвался Тодд. И это действительно было так. Он никогда не чувствовал себя так хорошо. – Можно еще раз затянуться? – спросил он.
Она протянула ему сигарету.
– Всего один раз. – Когда он затягивался, рука его дрожала. Она взяла из его рук сигарету, затянулась сама, затем бросила ее в пепельницу. Когда Шарли вернулась в его объятия, он снова ощутил свой вес. С минуту он гладил ее плечо.
– Разве твоя жена никогда не делала тебе массаж? Эта мысль показалась ему забавной.
– Нет, – лениво улыбнулся он. С Катриной – ничего подобного.
Обдумывая все детали недавнего телефонного разговора, Катрина была в растерянности. Во время разговора она старалась прислушиваться к каждому звуку. Шестое чувство жены, развившееся со временем, подсказывало ей, что что-то не так.
«У него был какой-то странный тон. Он словно за что-то оправдывался. Что-то явно случилось… но не с машиной. Не существовало еще такой машины, которую Тодди не смог бы починить».
Она с трудом могла говорить с ним, горло ее пересохло. И он говорил каким-то шепотом, а не своим нормальным голосом.
«Прошлый вечер был довольно неприятным – мне пришлось выяснить, что есть вещи, которые он от меня скрывает. Но сегодня еще хуже. Я просто отказываюсь верить. Он мне лжет. Тодди, Тодди, что с нами такое происходит?»
Она чувствовала себя совершенно убитой. Как будто рухнули основы ее жизни, которые казались ей незыблемыми. Ей казалось, что земля уплывала у нее из-под ног. Он говорил с ней так, как будто хотел немедленно отделаться от нее, не считаясь с ее чувствами. Она бросилась лицом на диван и зарыдала, не в силах сдержаться. Мак, сопя, подошел к ней. Она положила его голову себе на колени.
Через двадцать минут она смогла взять себя в руки. Вся в слезах, Катрина, шатаясь, подошла к серванту и налила себе большой бокал бренди. Ища носовой платок, она взглянула на себя в зеркало. Лицо ее было совершенно бледным и перепачканным тушью.
Мак помотал головой и жалобно проскулил, как бы сочувствуя ей.
– Мак, Мак, – вздохнула она, вернувшись на диван. – Да что же это происходит?
Неожиданность этого происшествия убила в ней всякую способность что-либо соображать. Она не знала, что и подумать. Она вспомнила, как Сэлли сказала: «Он поехал с одной покупательницей испытывать машину… Она пришла и потребовала его лично».
Она вспомнила слова Софи и Глории: «Не может быть, чтобы у него не было другой женщины». При этом они обменивались такими взглядами, как будто знали это совершенно точно.
«Почему? Кто это сказал? Кроме Глории? Глория просто сука…»
Посмотрев на свой бокал, она с удивлением обнаружила, что он уже пуст. Она снова подошла к серванту, налила себе еще, взяла сигарету и вернулась на диван, ища зажигалку. Мысли беспорядочно крутились в ее голове. Он так странно с ней разговаривал тогда, по телефону. Не так, как обычно. А как? Она нахмурилась, пытаясь вспомнить подробности. «Даже не спросил, как я провела день. Вообще ни слова обо мне. И как будто спешил скорее повесить трубку…»
Позвонить Сэлли домой было бы делом необычным, но несколько раз ей приходилось это делать.
– Извини за беспокойство, – сказала она, пытаясь заставить свой голос звучать непринужденно. – Тодди не говорил, что он собирается еще куда-нибудь заехать? После этой пробной поездки?
– А что, он еще не вернулся?
– Нет. Он, правда, звонил, но я была в ванной. Он что-то оставил на автоответчике… – Катрина рассмеялась, чтобы скрыть ложь, – но что-то я ничего не разберу. Может быть, ты что-нибудь знаешь?
– Да нет, с тех пор, как он с ней уехал, ни слуху ни духу.
– Значит, ты говоришь, с какой-то женщиной. Должно быть, кто-нибудь из клуба. Может, я ее знаю. Как она выглядела?
– Совершенно очаровательно. Джим Дэвис аж позеленел от зависти.
Она попыталась вспомнить всех своих знакомых, но никого не могла себе представить.
– Блондинка или брюнетка?
– Рыжая. Прекрасная фигура, зеленые глаза, хорошо одета. Есть на что посмотреть.
Значит, не из клуба. Определенно, не из клуба. Сердце ее забилось.
– А-а! – Она сделала вид, что вспомнила. – Должно быть, эта, Памела… Диккинсон, или как ее там. Точно. Она действительно что-то говорила насчет новой машины. Значит ты считаешь, она хорошенькая?
– А ты так не считаешь? – удивленно спросила Сэлли.
– В общем-то да, если тебе нравится такой тип. Она положила трубку. Руки ее дрожали.
– Подлец!
Мак почувствовал, что она злится и поспешил к двери.
– Подлец! – повторила Катрина, вскочив с дивана. Она налила себе еще один бокал бренди и стала возбужденно ходить по комнате. Ее взгляд упал на фотографию, стоящую в рамочке на пианино. На ней Тодди был запечатлен с Хэнком в «Вороньем гнезде». Она с размаху швырнула фотографию на пол. Она наступила на нее каблуком с такой силой, что стекло разлетелось в мелкие кусочки. Допив свой бренди одним глотком, она отошла к серванту с чувством удовлетворения.
Лицо Катрины уже не было бледным. От злости и от бренди ее щеки порозовели. «Я убью его!» Она подошла к фотографии на полу и наступила на нее другим каблуком. «Как он мог это сделать!»
«Жаль, что я не переспала с Алеком. Тогда мы бы были квиты. Этим бы я его проучила. Надо бы…» Но на самом деле она не знала, что ей было надо. Гнев вытеснил все остальные мысли. Она представила себе, как он занимается любовью с другой женщиной, и это придало ей еще больше злости.
