Синтия Виктор - Нелегкий выбор
Посыпались вопросы. Сколько еще она намерена оставаться в Медоувью? Чем занимается, и поподробнее? Как ухитряется и работать, и возиться с детьми? Уж не поэтому ли у нее такой усталый вид? Когда она намерена приехать в гости? Лэйни не удалось даже открыть рот, пока она не замахала руками.
— Дайте передохнуть! Мне нужно кое-что вам объяснить.
Элен откинулась На стуле и посмотрела на мужа, как бы говоря: вот видишь, я была права, что она о чем-то умалчивает.
— Я — опекун Тима и Райли. Я переехала сюда, чтобы заботиться о них и вести хозяйство, — начала Лэйни, увидела, как вытянулись лица родителей, и добавила, больше по инерции: — Я только что из нотариальной конторы… насчет завещания…
— Как могла Фэрил так поступить с тобой? — возмутился Сол Вульф.
— Что значит «поступить со мной»? Мы решили это вместе, давным-давно!
— Решили? Глупейшее решение! — вступила в спор Элен. — У тебя есть своя жизнь, и ты даже еще не замужем.
— Да, я не замужем! Ну и что? — не выдержав, крикнула Лэйни.
— Мать только хочет сказать, что мы любим тебя и хотим тебе добра, — примиряюще сказал Сол, наклоняясь через стол и беря руку Лэйни. — Тебе давно пора иметь мужа и своих собственных детей. Неужели ты хочешь провести всю жизнь, воспитывая чужих?
Лэйни поняла, что больше не выдержит, и резко поднялась.
— А теперь послушайте меня. Я — крестная мать Тима и Райли и их опекун. Так что лучше привыкайте считать их моими детьми!
Она обвела безмолвных родителей гневным взглядом и пошла к двери.
— Простите, что оставляю вас, но у меня полно дел, — бросила она через плечо. — Я все еще работаю на «Карпатию», а вечерами приходится заниматься с детьми. Если хотите остаться на ужин — ради Бога. Я спущусь через несколько часов.
Когда она поднималась по лестнице, родители спорили, но ей было не до них. Она не понимала, отчего так вспылила. В словах родителей было достаточно правоты. Еще чуть больше нагрузки — и ей придется бросаться за помощью с криком «Мама!».
Глава 15
— Еще по одной! — крикнул бармену Джексон Фрай, репортер, в течение трех лет работавший в Лондоне вместе с Пенном.
— Нет уж, с меня хватит, — Пенн спрыгнул с высокого табурета и едва удержал равновесие. — Пора на работу. Надо пересмотреть уйму материала, а потом еще встреча с Саритой…
— Десять лишних минут ничего не решат.
— Можешь выпить мою порцию, — усмехнулся Пенн, поворачиваясь, чтобы уйти.
— Я-то выпью, но запишут ее на твой счет! — крикнул ему вслед Джексон.
— Само собой!
Лавируя между посетителями, Пенн направился к выходу из тесного прокуренного бара, давно превратившегося в забегаловку для сотрудников лондонского агентства телевизионных новостей. Всегда забитый до отказа, темный и мрачный бар с его простецкой деревянной мебелью казался Пенну Бекли уютнейшим местом в мире.
Он мог бы разбогатеть, если бы опускал в копилку монетку за каждую выпитую у «Энди» рюмку. Впрочем, если бы он не тратил денег на выпивку, разбогатеть удалось бы куда скорее, подумал Пенн, проталкиваясь на улицу и застегивая молнию «косухи». Он улыбнулся, пожав на ходу плечами. Что такое деньги в конце концов? Куда важнее заниматься любимым делом (единственным, что никогда не подводит, что придает жизни смысл), проводить долгие, порой бессонные часы за работой и получать за это лучшую из премий: хорошую тусовку с коллегами в любимом баре, за бутылкой и никогда не иссякающими историями из прошлого. Обычно он загружался под завязку и влипал в неприятности, но это тоже относилось к радостям жизни, а не к ее минусам.
В шесть часов вечера на улице было уже совсем темно. Пенн прибавил шагу, поглубже засунув руки в карманы и ежась от ледяного ветра. Идти было недалеко: агентство находилось совсем рядом.
Внезапно он остановился, вспомнив, что забыл дома все бумаги для работы над проектом нового бюджета. Они так и остались лежать на столике в прихожей. У него никогда не получалось работать дома, поэтому ничего не оставалось, как вернуться за бумагами и заново тащиться в офис.
— Черт возьми!
Замерзший и раздраженный, Пенн поспешил к припаркованному перед агентством черному «остину». Ключей в кармане не было. Куда они могли запропаститься? Ветер, казалось, набрал силу и посвежел, пока Пенн шарил по карманам, ссутулившись у машины. Теперь он жалел, что не выпил хоть на рюмку меньше: его состояние не слишком располагало к тому, чтобы вести машину.
Ключи оказались в заднем кармане брюк. Вставить их в замочную скважину удалось не сразу, но в конце концов Пенн уселся за руль и дал газ, проклиная погоду, лишнюю рюмку и идиотское стечение обстоятельств. Машина как будто слушалась, и он не удосужился снизить скорость, поворачивая за угол.
Свет фар выхватил из темноты женщину с мальчиком лет пяти. Они появились из-за угла почти перед самым носом «остина», держась за руки и явно направляясь через улицу. Пенн вдавил тормоза до отказа и вывернул руль вправо, насколько смог. Взвизгнули шины, машина пугающе накренилась и каким-то чудом проскочила в паре дюймов от мальчика. Потом она выскочила на тротуар, и навстречу Пенну с ужасающей скоростью понесся черный фонарный столб. Последовал удар, сопровождаемый тошнотворным скрежетом железа. Инерция рванула Пенна вперед, но ремень выдержал, отшвырнув его на сиденье.
Наступила тишина. Какое-то время он сидел неподвижно, изо всех сил сжимая руль и ощущая только тяжелые толчки крови в висках, потом неловко повернулся и посмотрел в заднее стекло. Женщина стояла с открытым ртом и вытаращенными глазами, прижимая к себе ребенка.
Ощупав ноги и голову, Пенн убедился, что не ранен. Сердце билось в диком паническом ритме. Отстегнув ремень, он почти вывалился из машины, кое-как выпрямился и повернулся к женщине:
— С вами все в порядке?
— Псих ненормальный! — пронзительно крикнула та, быстро переходя от ужаса к ярости. — Ты что, нажрался, что ли? Чуть не убил нас, кретин проклятый!
Мальчик, до этого шмыгавший носом, разразился слезами.
— Но с вами все в порядке? — повторил Пенн, делая шаг навстречу.
— Спасибо, нет! — огрызнулась женщина и бросилась в темноту, унося громко плачущего сына.
Когда детские рыдания стихли в отдалении, Пенн понял, что полностью протрезвел. Боже, он едва не сбил женщину с ребенком! Если бы не везение, он уже был бы убийцей.
Передняя часть «остина» изогнулась рогаткой вокруг фонарного столба. Пенн стоял, глядя на остатки мотора. Его трясло.
Все следующее утро он пролежал на диване в гостиной, заложив руки за голову и глядя в окно. Он все еще не оправится от потрясения, чтобы пойти на работу, но дал себе слово позже поработать дома и закончить проект бюджета. Однако время шло, а он еще ни разу не посмотрел на бумаги, лежавшие теперь на полу рядом с диваном… те самые бумаги, с которых вчера все началось. О работе пока не было и речи. О чем бы Пенн ни пытался думать, мысли возвращались к аварии.
