Дженнифер Крузи - Сумасшедший уик-энд
Он проверил последний документ и принялся складывать все разложенные на столе бумаги обратно в папку, как вдруг заметил еще один листок, прилипший к картону.
Это был тот факс, что ему прислала когда-то тетя Вик. «Четыре потрясающих дня! Три незабываемые ночи!» Если бы он только заранее знал, что это пророчество, а не приглашение, ни за что бы не… Черта с два он бы не поехал.
Ладно, пусть так. Денни ему нужна, а он ей, как она считает, не нужен. Ему достаточно просто отыскать ее и доказать…
«Я должна научиться бороться в одиночку». Так ведь она сказала? Ну ладно, не будет он ее разыскивать. Он останется на месте и просто поверит ей на слово. Он любит ее. Она любит его. Она вернется. Может быть.
Он сунул стопку бумаг в папку и нажал кнопку интеркома.
— Все это можно подшить, Кэт, — сказал он секретарше. — Когда будет время.
— Могу прямо сейчас, — весело улыбнулась она. — А у вас звонок на первой линии. Это Денни.
Алек схватил телефон, и все его альтруистические планы полетели прахом.
— Где ты была?
— Я была занята, — запинающимся тоном отозвалась она, но даже такой далекий и неуверенный, это был голос Денни, и для Алека он прозвучал музыкой. — Кое-что произошло.
— Кое-что? Кое-что?! Ты же не звонила мне целых три дня! — Алек откинулся на спинку кресла и попытался успокоиться. — Ты напугала меня до смерти.
— Извини. — Голос Денни дрогнул.
Что-то случилось. Сердце у него так и зашлось.
— Никогда так больше не делай. А теперь скажи, что случилось, и мы все уладим.
— Ничего не случилось, и я так больше никогда не буду делать. — Денни замолчала.
Алек ждал, сколько мог, но в конце концов не выдержал:
— Итак. На какой же работе ты остановилась? — Что?
— На какой? В Нью-Йорке тебе предложили три места. Какое ты выбрала?
— Вообще-то никакое. — Денни снова надолго замолчала. — Кажется, я все-таки прыгнула.
У Алека упало сердце. Значит, снова поиски работы. И еще более редкие встречи.
— Никакое?
— Да. Нью-Йорк мне не понравился. Там нет тебя.
— О! — Сердце Алека вернулось на место. Может, она все-таки переедет в Чикаго? От этой мысли он зажмурился и принялся придумывать способы ее уговорить. — Отличное решение.
— Я так и подумала. — Голос Денни немного окреп. — В «Трибюн» понравилась моя статья, которую я продала «Чикаго мэгэзин». Ну я им и позвонила. Завтра у меня встреча с редактором.
— В «Трибюн»? «Чикаго трибюн»?
— Именно, — каким-то неестественно беззаботным тоном подтвердила Денни. — Завтра собеседование.
— Так когда же ты появишься? Можно встретить тебя в аэропорту? — нетерпеливо спросил он.
— М-м… Нет. Я ж и говорю. — Он услышал, как она нервно сглотнула. — Я знаю, что мы никогда не обсуждали наше будущее и тому подобное, так что мне бы сначала следовало с тобой поговорить, но я больше не могла выдержать и… я здесь, Алек. Знаю, что должна была позвонить заранее и предупредить тебя…
— Ты здесь? — Алек подпрыгнул с кресла. — В каком ты аэропорту?
— Я уже здесь, внизу, в вестибюле твоего здания, — отозвалась Дэнни.
— Моего здания? — Он чуть не выронил трубку. — Этого здания?!
— Именно. Этого, — подтвердила Денни. — Но если ты не хочешь…
Алек отшвырнул телефон и ринулся к двери. Лифт был кем-то занят — кем-то, кого вовсе не ждала в вестибюле любовь всей жизни, — и Алек скатился с шестого этажа по лестнице, с лету проскочил половину холла… И потерянно застыл. Ее не было.
А потом его взгляд метнулся к длинному ряду телефонов-автоматов у противоположной стены. Закусив губу, Денни стояла в одной из кабинок, прислонившись к стенке. В белом платьице без рукавов, перетянутом в талии широким красным поясом, и с ярко-красными сережками величиной с доллар в ушах. Алек вобрал ее в себя всю — и ее пухлые алые губы, и блестящие темные кудри, и точеную фигурку, но больше всего и прежде всего ее огромные от опаски и предвкушения глаза, — и все это вместе подействовало на него завораживающе, как солнечное затмение.
Он пошел навстречу к ней, сам не понимая, какими силами удерживается от того, чтобы броситься к ней со всех ног.
— Алек, — сказала она, и ее голос снова дрогнул, но теперь уже наяву, а не в этой чертовой телефонной трубке, и Денни была совсем близко, а не через полконтинента от него… и вестибюль был полон народу.
Алек взял ее за руку — она была теплой, живой и реальной, такой реальной, что дыхание ему на мгновение отказало, — и повел Денни за собой к выходу, потом на улицу, а потом за угол здания, в переулок, и только там он наконец схватил ее в объятия, и от его поцелуя они уже задохнулись оба.
— Нам нужно что-то решать, — произнес он, оторвавшись от сладких губ. — Я тебя больше никуда не отпущу.
— Ты не обязан обо мне заботиться, — как-то туманно отозвалась Денни. — То есть… я хочу сказать… то, что я переезжаю сюда, вовсе не означает, что я буду жить с тобой. И вообще…
— Ты что, с ума сошла? — выпалил Алек. — Чего выдумала! Разумеется, ты будешь жить со мной. По телефону мы теперь будем обсуждать только планы на вечер. — Он прижал ее к груди, все еще не до конца веря, что она с ним. — Я был очень терпелив… — И только тут до него дошел смысл ее слов. Он отстранился, чтобы увидеть ее лицо. — Что ты сказала? Ты переезжаешь сюда? То есть, само собой, ты сюда переедешь, потому что я все равно тебя никуда не отпущу, но… ты сама решила переехать? Даже если не получишь место в «Чикаго трибюн»?
— Я уже переехала. — Денни улыбнулась. Это была улыбка, присущая только ей, которая словно говорила: «Думаю, я справлюсь». Смесь опаски и решимости. — Я же сказала. Я прыгнула! Все мои вещи либо уже в аэропорту Чикаго, либо ждут погрузки, как только я сообщу адрес.
— Переехала, — ошеломленно повторил Алек.
— Да нет, все в порядке, — поспешно заговорила Денни. — Я не жду от тебя никаких обещаний. Если ты не хочешь…
Алек оборвал ее:
— В Иллинойсе можно пожениться за три дня. Ты согласна целых три дня жить в грехе?
— Да, — кивнула Денни. Алек сделал глубокий вдох.
— А через три дня ты выйдешь за меня замуж?
— Да, — сказала Денни, и он снова притянул ее к себе.
— Я уж думал, что никогда этого от тебя не услышу, — баюкая ее в объятиях, пробормотал он ей в волосы.
— А я всегда знала. — Денни доверчиво уткнулась лицом ему в грудь. — Только не была уверена, что ты скажешь в ответ.
— Значит, была невнимательна. — Алек приподнял ее лицо к себе. — Послушай, раз уж мне сегодня так везет… ты позволишь мне во время медового месяца воплотить в жизнь мою фантазию насчет помадки и взбитых сливок, а?
— Да! — Денни вся сияла от счастья. — Ты можешь купать меня в помадке и взбитых сливках, аж пока мне не стукнет сто лет. Я люблю тебя. Я просто больше не могла без тебя выдержать.
