Кристина Хегган - Не говори мне «никогда»
Вдруг по необъяснимой причине Лауру охватил озноб. Это было чувство, знакомое по тем временам, когда она работала криминальным репортером в Нью-Йорке. И ассоциировалось с близкой опасностью.
Она интуитивно обернулась. Катафалк, на котором гроб с телом Джей Би был доставлен на кладбище, все еще стоял на месте. За ним виднелась длинная вереница машин, ожидавших приехавших на похороны, чтобы доставить их в «Затерянный ручей».
И тут она увидела автомобиль. Неприметный черный седан, припаркованный чуть впереди катафалка. Все его стекла были подняты, за исключением переднего со стороны пассажира.
Она уловила силуэт какого-то мужчины за рулем и иссиня-черные волосы, на затылке стянутые в хвостик. Прежде чем ей удалось рассмотреть что-либо еще, стекло поднялось, и машина медленно отъехала.
За ней кто-то следит.
– О, беби, я так рада тебя видеть! – воскликнула Ширли, когда надзирательница ввела Лауру в комнату свиданий. На матери была стандартная хлопчатобумажная арестантская роба синего цвета; «фирменная» одежда тюрьмы округа Бернет. С хвостиком белокурых волос, без косметики, она, казалось, совсем сникла.
– Как прошли похороны? – поинтересовалась она.
– Народу было много. – Лауре удалось вымучить скупую улыбку. – Все ели и пили, и сплетничали. Джей Би это понравилось бы.
– Стюарт был?
Впервые за три дня в Лауре ничего не отозвалось при упоминании имени экс-жениха.
– Да, но мы не разговаривали. Он даже не подошел выразить соболезнования.
– Вот крысенок! – Ширли яростно сощурила глаза. – Только подумать, я относилась к нему как к сыну, готова была доверить ему свое самое ценное сокровище!
– Я не хочу о нем говорить.
– Хорошо, детка. – Ширли потянулась через стол, собираясь похлопать Лауру по руке, но, надзирательница предупреждающе кашлянула, и она отдернула руку.
– Ну, а как ты, мама?
Ширли погрустнела.
– Отвратительно! Это место какая-то клоака. Здесь так шумно, что невозможно заснуть. Хотела бы я посмотреть в глаза Амосу и высказать все, что я думаю о его заведении, но этот змей с тех пор, как арестовал меня, сюда и носа не показывает. – Она повысила голос, так, чтобы слышала надзирательница у двери. – В чем дело? Или он боится, что я выцарапаю ему глаза? Или что, может быть, я прячу нож? Большой такой! И только и жду подходящего случая, чтобы вонзить в его злобное старое сердце?
– Мама, пожалуйста, замолчи, – зашептала Лаура, заметив, как надзирательница бросила на них неприязненный взгляд. – Твое поведение принесет тебе одни неприятности!
– Их у меня и без того пруд пруди, Лаура. Посидела бы ты в клетке четыре на четыре фута круглые сутки, справляя нужду на глазах у всего мира. Ты знаешь, они даже отказались дать мне ширму! Старшая надзирательница так и ответила: «Здесь вам не отель «Ритц».
Лаура еле сдержала улыбку. Кажется, к матери возвращается былой задор.
– Послушай, ответь мне все-таки на несколько вопросов… Или ты так и собираешься все отведенные нам десять минут костерить местные неудобства?
Внимание Ширли мгновенно переключилось.
– Что? Ты что-нибудь обнаружила?
– Я хочу узнать, не попалась ли тебе навстречу машина той ночью, когда ты ехала к «Затерянному ручью»? Коронер установил, что смерть наступила между двенадцатью пятнадцатью и часом ночи. Ты показала, что приехала на ранчо в двенадцать двадцать. Если убийца поехал на запад, в направлении Кервилла, то ты бы его не встретила. Но, если он выбрал дорогу на восток, ты не могла с ним разминуться.
Ширли, задумавшись, нахмурилась.
– Теперь, когда ты заговорила об этом, я припоминаю, что действительно видела машину. Я как раз миновала ферму «Клермон пич», где-то в… десяти минутах или около того от поворота к «Затерянному ручью».
– Что это была за машина? Марка? Цвет?
Ширли покачала головой:
– Было очень темно. И ехал он очень быстро. – Ее глаза расширились. – Боже, Лаура! Ты думаешь, это был убийца?
– Вполне возможно. А фары? Они были расположены высоко, как у пикапа или фургона? Или низко, как у спортивной модели или седана?
– Низко. – Ее глаза вспыхнули. – Я вспомнила!
– Что?
– Она громко ревела, проезжая мимо. Как какая-нибудь из этих навороченных гоночных машин.
– Прекрасно, мама. А как насчет цвета? Может, черный?
– Может быть. – Ширли сдвинула брови, сосредотачиваясь. – Нет, точно сказать не могу. А с чего ты привязалась именно к черному?
Лаура рассказала ей о машине, которую заметила на кладбище.
– О Господи! Хочешь сказать, за тобой следят?
– Нет…
– Лаура, ты ведь сообщила в полицию, правда?
– Т-с-с-с. Говори тише. Опасность мне не угрожает.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что, если тот человек хотел мне как-то напакостить, он бы уже сделал это.
Ширли, однако, встревожилась не на шутку. Наклонившись вперед, она пристально посмотрела Лауре в глаза.
– Не делай никаких глупостей, слышишь? Я не перенесу, если с тобой что-нибудь случится.
– Ничего со мной не случится. Я, знаешь ли, могу за себя постоять. Кроме того, Тед настоял, чтобы я переехала в главное здание, под охраной Теда и Ленокса я чувствую себя в полной безопасности, как в хранилище Форт-Нокса.
Ширли по-прежнему не отводила глаз.
– А этот Тед Кендалл тебе ведь очень нравится, да?
– В общем, да. Он здорово поддержал меня в последние дни.
– А ты ненароком не влюбилась в него? Это было бы не слишком разумно, учитывая…
– Ничего подобного, мама! С мужчинами покончено, и если есть хоть что-то, в чем ты можешь быть уверена, так это в том, что я больше никогда не полюблю!
– Никогда – очень большой промежуток времени, детка.
– Мы с Тедом просто друзья, – заявила Лаура с некоторым раздражением в голосе. – Не ищи глубокого смысла там, где его нет.
– Я больше не заикнусь об этом.
– Прекрасно. – Лаура одернула полы жакета, прежде чем продолжить. – Теперь я хочу поговорить с тобой о завещании Джей Би. Надеюсь, тебя не удивит, что практически все, что у него было, он завещал мне – две трети акций «Сентинел» и ранчо.
– О Лаура! Это здорово! – закричала Ширли, но тотчас опомнилась: – Почему только две трети? Кому достались остальные?
– Двое ведущих сотрудников газеты имеют по десять акций каждый; плюс двадцать акций, полученных мной при вступлении на пост издателя. Оставшиеся акции, Джей Би разделил между мной и Тедом. Сорок акций мне и двадцать – Теду.
– Теду, вот как? – Ширли выгнула тонкую светлую бровь. – И как ты к этому относишься?
Лаура пожала плечами:
– Не вижу никаких проблем. Мы долго говорили с Тедом. Он сказал, что не считает себя серьезным бизнесменом и будет рад оставить руководство газетой в моих руках, а сам предпочитает быть «молчаливым партнером».
