Полина Поплавская - Вечер в Венеции
Парчовые кресла, кушетка и диван, прихотливо расставленные, удваивались, отражаясь в мраморе пола.
Карл подошел к старой кладки камину, просунул в него руку и стал считать кирпичи. Дойдя до седьмого снизу, он надавил на него, но кирпич оставался на месте.
Карл чувствовал, как силы оставляют его, руки становятся ватными.
В отчаянии он упал на диван… и проснулся.
Окно было полно чудесной голубизны. Золотистые отсветы падали на пол и играли на стенах и потолке. Проспав рождественскую звезду, Карл окунулся в праздничное утро.
«Уже поздно, проспал!» – он озирал бумажные обои и линолеум своего номера.
Но, сравнив сон с явью, Карл почувствовал преимущество такой обстановки: чудесному сну он все еще предпочитал чудо наяву.
Его охватило пронзительное чувство, будто, захваченный книгой, он читал ее, упиваясь опасностью, и вдруг обнаружил, что главный герой – он сам и действие – накануне развязки.
Сознание Карла раздваивалось: ему бы сейчас избавиться от обычного Карла, пражского хирурга, и оставаться только героем, настойчивым и отважным – настоящим кладоискателем. Но эти минуты внутренней пустоты, эти сны…
То, что он решил воспользоваться тайной, когда-то доверенной отцу Карла его другом и пациентом, темпераментным итальянцем, – тайной, жившей в семье на правах сказки, которую детям рассказывают на ночь, – было, конечно, безумием. Правда, тайна была с картинками – планом и картой… Нормальная логика перестала существовать для Карла, когда он, отыскав свой старый школьный ранец, рылся в нем в поисках отданных ему в детстве на откуп сокровищ Америго Америги, которого в их семье любили, но считали давно выжившим из ума. Но ведь со своим засаленным, с тщательно заклеенными прорехами конвертом старик явился однажды не к кому-нибудь, а именно к маленькому Карлу!
Сочтя их союз счастливой гармонией младенца и сумасшедшего, вечно занятый отец лишь отмахивался от Карла, когда тот приставал к нему с какой-то схемой и потрепанной картой. Но однажды уступил и провел вечер в топографических упражнениях, объясняя сыну, как читать карты и ориентироваться по ним. Засыпая, был очень доволен собой: как ловко он использовал дребедень, забившую голову Карла, в педагогических целях – преподал ему урок географии и истории заодно.
Тому, что Карл не сбежал из дома в поисках сокровищ еще тогда, способствовало лишь обещание, данное старику-итальянцу: сберечь содержимое конверта до совершеннолетия Божены, любимой внучки Америго и детской подружки Карла, а затем раскрыть ей тайну и, взяв клад в приданое, жениться на ней.
Идея женитьбы на Божене Карла тронула не особенно – он подумал, что в будущем как-нибудь все уладит, и обещание дал.
Америго отдал ему конверт и, успокоившись, вскоре скончался.
С тех пор Карл затаился и только время от времени посматривал на легкие облака, посылая привет своему сообщнику, и чиркал в карманном календаре, отмечая приближение назначенного срока.
Так скоротал он чуть больше года, а потом стал остывать и отвлекаться на то да на се, вырос из своего ранца, в котором повсюду таскал с собой конверт… В новый портфель он его уже не переложил и стал стремительно взрослеть…
И надо же! Как быстро эта невозможная в своих выходках Франта вернула Карла во младенчество! И вот он – в Венеции, ищет всеми забытый клад, совершая подвиг за подвигом для своей взбалмошной возлюбленной…
При мысли о Франте у Карла все сжалось внутри. Да она сама не знает, какая она! Кто еще будет любить и терпеть эту колкую, нервную, но головокружительно живую девчонку так бескорыстно, как он!..
В подобных размышлениях он торопливо перебегал с мостика на мостик по направлению к дому Божены.
До конца года – до истечения назначенного Франтой срока – оставалась всего лишь неделя… И Карл был полон решимости.
Глава 6
Он успел.
Красивая женщина со следами бессонной ночи на незнакомом, но что-то смутно напоминающем Карлу лице, с дорожной сумкой через плечо, вышла из дверей, за которыми он напряженно наблюдал, битый час подставляя спину холодному, несмотря на солнечный день, ветру.
«Попалась, голубушка», – возбужденно подумал Карл и, спрятав в сумку бинокль, незаметно пошел следом за ней.
Но идти пришлось недолго. Пройдя немного до пристани, женщина остановилась, явно желая попасть на пароходик, бегавший отсюда каждые десять минут вверх по каналу Grande. Карл, незаметно пристроившись за спинами ожидающих, прошел вслед за ней на подошедший вскоре пароходик, и они поплыли.
Смотря на профиль той, за которой он следил, Карл думал: «Бывает же… Приедешь куда-нибудь к черту на рога – и даже там тебе будет казаться, что всюду встречаешь знакомые лица. Ну с чего я взял, что где-то уже видел ее?! Просто она – типичная венецианка: хороша собой, ноги длинные, волосы, как у местных мадонн».
Пароходик, проплыв под мраморной аркой моста Риальто, вскоре причалил, но незнакомка не стала выходить. Кондуктор объявил, что следующая остановка – вокзал Санта-Лючия, и они поплыли дальше, рассекая исхлестанную ветром воду, по каналу, пересекающему Венецию наподобие перевернутой буквы «S»… Наконец справа показалось здание вокзала.
Выйдя на берег, Карл увидел, что его попутчица торопливо идет в сторону стоящего уже у платформы поезда. Скрываясь в привокзальной сутолоке, он увидел, как она остановилась у одного из вагонов, достала из сумки билет и протянула его служащему в железнодорожной форме, а затем скрылась в полутьме вагона.
«Ну что же, кажется, это мой шанс», – подумал Карл, судорожно нащупывая в сумке конверт с планом. – В моем распоряжении – как минимум несколько часов. Вперед!»
И он заторопился на пароходик, который еще стоял у причала.
Сами звезды покровительствовали ему. Входная дверь была приоткрыта. Привратника на месте не оказалось. И вскоре он стоял один на один с массивной деревянной дверью, на которой красовалась надпись «Америго».
«Неужели сохранилась?» – мелькнуло в голове у Карла.
Он присмотрелся – медная дощечка на удивление новая.
«Не однофамилица же она? А может, какая-нибудь дальняя итальянская родственница?» Времени на размышления не было. И он, надев перчатки, достал из сумки набор ужасающих его воображение приспособлений, которыми теперь предстояло орудовать.
Вдруг внизу хлопнула входная дверь, и Карл, поспешно побросав инструменты обратно, метнулся влево и скрылся на пожарной лестнице. Вскоре шаги на лестнице затихли, и он услышал, как дверь хлопнула где-то наверху.
«Будь хладнокровнее», – сказал он себе, стараясь унять сердцебиение. Он снова вышел из своего укрытия и вернулся к двери в квартиру – последней преграде, отделяющей его от клада.
