Дмитрий Грунюшкин - Цветы на снегу
— Я не покажусь вам слишком назойливым, если спрошу о ваших проблемах? — заговорил, наконец, Евгений. Ему хотелось чем-то помочь этой женщине или хотя бы как-то утешить.
— Все до обидного банально, — невесело усмехнулась она. — Муж ударил машину этого монстра. По всей видимости, он действительно был виноват, его навыки вождения оставляют желать лучшего. Вообще-то он очень осторожный и до занудности щепетильный в мелочах, но почему он в этот раз не вызвал ни милицию, ни страховщиков? И даже мне не позвонил…
— Испугался, — пожал плечами Евгений. — Это часто бывает с людьми, не умеющими сопротивляться психологическому давлению. А уж давить эти товарищи мастера высокого класса.
— Да, скорее всего вы правы. В общем, он подписал расписку на десять тысяч долларов, где обязался выплатить их в течение трех дней. У нас были кое-какие сбережения, наверное, на них он и рассчитывал. Но так получилось, и в этом есть и моя вина, что как раз именно сейчас денег нет, они вложены в дело. И вернутся они не раньше чем через месяц. А к тому времени сумма увеличится вдвое. И занять не у кого. Я сумела найти две с половиной тысячи, но этот человекообразный даже слышать не хочет о выплатах по частям. Да еще на квартиру глаз положил. Но этого он никогда не дождется!
Рита сверкнула глазами и сердито замолчала. Молчал, задумавшись, и Евгений. Он принимал не самое легкое в своей жизни решение.
— Сколько, говорите, вам не хватает? — наконец спросил он.
— Семь с половиной тысяч, — махнула рукой Рита.
Евгений достал из внутреннего кармана не слишком толстую пачку стодолларовых купюр, перетянутых резинкой, и бросил ее на колени соседки.
— Здесь восемь. Вернете через месяц, когда сможете собрать.
Рита медленно повернулась в его сторону и посмотрела долгим недоверчивым взглядом.
— Извините, я вас не понимаю.
— А что тут не понимать, — вздохнул Евгений. — У меня более сложная ситуация. Мне нужно либо отдать этому Славе дачу, которая принадлежит не мне, а моему отцу. А я этого не хочу, да и не могу. Либо сегодня выплатить семнадцать тысяч, а через три недели долг возрастет до двадцати четырех тысяч. Ни малейшей возможности собрать такие деньги ни сегодня, ни через три недели у меня нет. А потом я буду просто не успевать за счетчиком. Так что эти восемь тысяч, которые спасут вас, для меня не имеют никакого решающего значения. Постарайтесь за три недели собрать эту сумму. А я, может быть, за это время придумаю, как мне решить собственные проблемы.
Рита продолжала смотреть на Евгения во все глаза, не смея поверить в свое счастье и в то, что на свете существуют такие мужчины, которые могут вот так, запросто, помочь незнакомому человеку. Это не укладывалось в ее голове, за последние годы привыкшей к истине, что человек человеку — волк. Она смотрела так изумленно, что Евгению стало неудобно.
— Да бросьте вы так удивляться. Нет тут никакого подвоха. Несите быстрее, пока эта обезьяна не сбежала.
— Я… просто не знаю, что вам сказать. Любые слова не выразят моей признательности.
— Вот и не говорите ничего, — улыбнулся Евгений, у которого даже настроение немного улучшилось.
— Евгений, — вдруг, повинуясь порыву, спросила Рита, — а если через три недели я соберу нужную вам сумму, вы сможете мне ее вернуть?
— Шестнадцать тысяч? — с сомнением переспросил Евгений. — Я не могу вас так напрягать. Я не уверен, что смогу собрать такие деньги быстрее, чем за полгода. Так что не думайте об этом.
— Ну почему же не думать? — обрадовалась Рита. — Уж в любом случае что лучше — отдать чужому дяде двадцать тысяч насовсем или дать их хорошему человеку в долг с возвратом?
— Интересная мысль, — согласился Евгений. — Ее можно будет обдумать чуть позже. Но не чувствуйте себя, пожалуйста, обязанной это делать. Я и сам постараюсь что-то придумать. Но если вы мне сумеете помочь, то отказываться я вряд ли стану. А сейчас идите.
— Я, наверное, должна написать расписку, — подумала она вслух.
— Бросьте! — обиделся Евгений. — Я вам верю. Когда вы вернетесь, я довезу вас до дому, и буду потом подстерегать темными вечерами. Моя настырность страшнее любых долговых обязательств.
Рита порывисто нагнулась и поцеловала Евгения в щеку. Она тут же быстро выскочила из машины и почти бегом направилась к офису Славы-Мюллера, едва не попав под серебристый «Вольво», шарахнувшийся от нее в сторону.
Охранник в холле едва успел среагировать на ее стремительное появление, уже в спину крикнув:
— Эй, вы куда?
— Туда, — с вызовом бросила Рита, даже не подумав остановиться.
В приемной никого не было, поэтому она, не задерживаясь, вошла в кабинет, совсем переставший казаться страшным. Мюллер сидел на столе и со смехом что-то рассказывал своему оруженосцу Лехе-Шубе. Они оба вытаращились на Риту, будто сам легендарный Саша Македонский с редкой фамилией Солоник восстал из своего греческого гроба и заглянул по их душу.
— Ты чего приперлась? — потерял всякую учтивость Слава. — Забыла чего?
— Да, порадовать тебя забыла. Ты же не любишь деньги терять, насколько я помню?
— Вообще-то меня все на «вы» зовут, — недовольно буркнул Слава.
— Перебьешься, — осадила Рита. — Не сдал еще «мерсюк» свой в ремонт?
— Ты кончай пургу гнать! — встрял Леха. — С людьми говоришь, не с продавцами своими рамсуешь!
— В общем, держи свои деньги. — Рита небрежно бросила на стол восемь тысяч, полученные от Евгения, достала из сумочки свои деньги, отсчитала две тысячи и добавила их к общей куче. — В расчете?
Слава воззрился на деньги, словно Рита выложила на стол бомбу с часовым механизмом, которому тикать осталось пару секунд.
— Эт че это? — совсем растерялся Леха. — А, Слав?
А Слава как раз все уже понял. Его глаза налились кровью, взгляд исподлобья мог бы сокрушить горы и истереть в порошок алмаз. Тот взгляд, от которого на дороге поплыл Анатолий, рядом с этим показался бы дружеской улыбкой. Но Рита с усмешкой выдержала это давление.
— А это, Лешенька, — нежно проворковал Слава, от чего его попугайчик приготовился к суициду, — это мои собственные деньги. А эти веселые и находчивые решили меня развести, как мальчика малолетнего.
— Ты лирику-то оставь, — хмыкнула Рита. — Как мы свои проблемы решаем — наше дело. Ты, главное, денежки пересчитай, чтоб сумма сошлась. А откуда эти купюры взялись — не твое дело. Расписку верни.
Шуба втянул голову в плечи и попытался притвориться мебелью, потому что в гневе Слава был ужасен. Могло перепасть и непричастным. Но Слава вдруг захохотал.
