Kim Pritekel - Первая
Я сидела перед зеркалом и придавала волосам последние штрихи, время от времени поглядывая на её отражение, когда она проносилась мимо меня туда-сюда. Когда дело касалось её творчества, Бет всегда вела себя таким образом. Иногда я сама себе задавала вопрос - почему, учитывая то состояние, в котором она пребывала, у меня до сих пор не протоптана дырка в ковре. Говоря по правде, этот вечер для неё был особенным, прежде всего своей возможностью показать всему миру, ну или по крайней мере школе, насколько хорошо она может сыграть, поставить спектакль и написать сценарий, короче, сразить всех сразу одним выстрелом. Я чуяла нутром, что она непременно взорвет зал и заставит всех зрителей молить её о чем-то большем. А сейчас от меня требуется только одно - заставить ее поверить в свои собственные силы.
Я встала, одетая в длинную юбку и свитер, под который была надета рубашка. За окном все-таки стоял холодный ноябрьский вечер. Я несколько секунд смотрела на Бет, прежде чем решила окликнуть и привлечь к себе её внимание. Она кинула на меня недоуменный взгляд, выглядя совершенно сбитой с толку, словно не сразу поняла, что я тоже нахожусь здесь.
"Пора", - радостно сказала я. Она протяжно выдохнула, а затем кивнула в ответ.
Я сидела в темном зале и с невообразимой гордостью наблюдала, как моя лучшая подруга скакала по всей сцене, выглядя безрассудной, невероятно пугающей своими репликами, ну просто вылитая безжалостно-беспощадная злодейка, но вместе с тем - невероятно красивая. За прошедший год тело Бет налилось и привлекало к себе ничуть не меньше внимания, чем её длинные ноги. Она несла себя с какой-то особенной гордостью и изящной небрежностью, что каким-то образом само по себе заставляло вас остановиться, обернуться и посмотреть ей вслед. Черты ее лица стали точеными, а глаза горели невероятно насыщенным синим цветом и могли обжечь вас одним взглядом. Она бросила свою повседневную привычку носить бейсболку, а иногда даже грозилась отрезать свои потрясающие черные шелковистые волосы, что надо сказать - я бы не очень сильно удивилась, если бы она это сделала. Определенно, она была сногсшибательной!
Я посмотрела вокруг себя, чтобы оценить реакцию зала на спектакль и в особенности на Бет, которая сегодня просто властвовала на сцене, захватив её в свою единоличную собственность. Зная ее как никто другой, я могла бы сказать, что в самом начале спектакля она пребывала в ужасе. Ее испуганные глаза шарили по залу, пытаясь найти меня, сидящую в первом ряду. Но как только спектакль начался, она мгновенно собралась, взяв себя в руки, и прекратила все попытки найти меня. Она словно обрела свой долгожданный дом - сцену.
"Знаешь, что больше всего я люблю на сцене?" Я молча потрясла головой. "Я могу выйти туда и на какое-то время потерять себя, раствориться в своем персонаже, его заботах, жизни, при этом полностью забыть свои собственные проблемы и знать - несмотря на то что происходит с моим героем, в конце концов все будет в порядке. Жаль, что в жизни так никогда не бывает".
И вот последняя сцена пьесы, где Надин - Бет дерётся с Дайлоном, которого сыграл Колин Адамс. Он извлек пистолет и после оглушительного выстрела, который эхом пронесся по всему залу, Бет рухнула на колени и потянулась к нему, а он в это время сделал шаг назад. Она падает, ее последний выдох звучит громко и пронзительно резко, а затем наступает тишина. Когда красный занавес начал опускаться, я смогла ощутить, как непролитые слезы ужалили мои глаза. Превосходна! В своей игре она была совершенно потрясающей!
В этот момент, когда волна гордости за Бет вновь накрыла меня, я стояла и вместе с другими зрителями изо всех сил хлопала в ладоши. Занавес открылся снова, и на сцене появились второстепенные персонажи, за ними последовали другие - более важные, потом показался Колин Адамс и в завершении - последней, но определенно первой для всех зрителей, - появилась Бет Сэйерс. Аплодисменты, чередовавшиеся с криками и свистом, были невероятно дикими. Бет улыбалась до ушей, а её лицо пылало от возбуждения. За несколько секунд ее глаза отсканировали толпу зрителей и остановились на мне. Когда наши глаза встретились, замерев друг на друге, я попыталась поделиться с ней всем, что мог сказать мой взгляд в течение тех кратких мгновений, затем она отступила назад, чтобы позволить режиссеру Энди Уайт шагнуть вперед на подмостки сцены. Учитель протянула свою руку назад и, схватив Бет за ладонь, притянула её к себе, а затем подняла их сцепленные руки вверх, и они вместе поклонились публике.
Я посмотрела на маму, которая выглядела настолько гордой, как будто Бет была ее собственной дочерью. Она склонилась ко мне. "Нора Сэйерс должна была быть здесь, чтобы видеть все это", - прошептала она. Я согласно кивнула. "Да, это было невероятное зрелище!"
* * *
Мои глаза распахнулись, и я обнаружила, что мы все ещё в полете, на пути в Колорадо. Я понятия не имела, где мы находились или сколько нам еще осталось лететь, но была уже по горло сыта этим полетом и очень, очень хотела ощутить под своими ногами землю.
Взглянув на Ребекку, я увидела, что она тоже дремлет, а на подносе перед ней лежит открытым так и недочитанный журнал. Я глубоко вздохнула, отстегнула ремень безопасности и направилась в крошечный туалет.
Щелчок двери отрезал меня от салона самолета, и я уставилась в крошечное зеркало, висящее над еще меньшей по размеру раковиной, безмерно удивляясь, как такое возможно, что этот странный синеватый свет может так сильно изменить черты моего лица. Проведя рукой по волосам, я вспомнила ту вечеринку вместе с составом труппы, на которую после спектакля пригласила меня Бет.
* * *
Честно говоря, мне не хотелось идти на неё. "Театральный народ" не были моими друзьями, и, вообще, я считала их довольно странными, хотя и очень дружелюбными. На эту ночь они приняли меня как одного из своих членов просто потому, что я была другом Бет. Несмотря на то что Бет была всего лишь первокурсником, она уже произвела на всех довольно сильное впечатление и имела определенное имя в этих кругах. Многие бывалые актеры присматривались к её способностям для реализации своих замыслов.
Вечеринка проходила за фермой, которой владела семья одного из участников спектакля. Огромный костер в чистом поле разгонял тьму и согревал нас, защищая от холодного воздуха. Пива и другой, более крепкой выпивки, было более чем достаточно, я бы сказала, что просто изобилие. Я чувствовала себя здесь совсем неуместно, мне не нравилось находиться тут. Да что там, я то и дело сама себе задавала вопрос - как я вообще согласилась прийти сюда.
