Светлана Беллас - Тень одиночества
Среднего возраста мужчина, по виду похож на старичка, в потертом костюме, двадцатилетней давности, небрежно причесан на пробор, панически озирается вокруг, он как не странно тоже известная личность в прошлом, вот кто-то подсуетился, дал задание написать о нем в глянцевом журнале.
Неожиданно входит Генеральный директор журнала – Людмила Ивановна Обухова, как всегда красивая, одета роскошно, но в тоже время по-деловому.
Девушка на ресепшн вскакивает, с почтением в голосе говорит:
– Доброе утро, Людмила Ивановна.
Та мило, приветливо улыбается гостям, те радушно кивают.
Влетает распаренная секретарша, взмыленная с кофе в руках. Нос к носу сталкивается с Обуховой, чтобы выйти из неловкого положения, напоминает:
– Звонил врач-дерматолог. Примет в 13.00. Тут, же переходя на шепот, добавляет: – Вам с утра, уже 2–3 раза звонила Ваша мать. Отдает в руки той кофе. Проносится через холл, на свое место. Людмила Ивановна отпивает отданный ей кофе, сопровождает ту возмутительным взглядом.
Генрих, только что вошедший, с укором смотрит то на девушку с ресепшн, на оглянувшуюся Леночку, стоящую у своего рабочего стола. Он решается незаметно выйти, чтобы не получить взбучку со стороны Людмилы.
…Резко звонит мобильный телефон…
Людмила Ивановна отдает кофе девушке на ресепшн, роется в сумочке.
Все присутствующие переглядываются.
Старичок угловато пожимает плечами, с виноватым видом решается подойти к ней, но тут, же махнув рукой, идет садиться в кресло, шепчется с соседкой.
Старичок немножко нервничает в сложившейся ситуации, чувствует себя неловко, вроде бы, как пришедший не ко времени.
Людмила Ивановна достает из сумочки телефон, меню выписывает «МАМА»
Достаёт гарнитуру Bluetooth, нажимает на гарнитуре кнопку соединения.
Прикладывает руку к груди, извиняется кивком головы, выходит в коридор.
Слышно, как спускается лифт. Кабинка, со стеклянными дверями поравнявшись с этажом, останавливается.
Людмила Ивановна порывается сделать шаг, чтобы войти в кабинку лифта.
Но её останавливает дизайнер, выросший, как извне, одергивая за руку. Он неуклюже теребит в руках вариант обложки журнала, старается что-то сбивчиво сказать:
– Я понимаю, наш журнал, он о досуге известных людей, прогон темы о «Блестящих с РУБЛЕВКИ»… Маячит перед ее глазами, забегая на шаг вперед перед ней, размахивает макетами. – Но надоело, же всем слюну пускать на страницы журнала. МАРАЗМ! Ничего светлого! ОДИН БЛЕСК, а мы вроде бы, как все живущие в тени: «ГОЛЬ – ПЕРЕКАТНАЯ».
Она вымученно всматривается в его лицо, хлопает по плечу, требовательно произносит:
– Я тоже так думаю! Работать надо, батенька, чтобы не пускать слюну. Работать! Прежде всего, над собой. Не нравитесь Вы мне, сегодня, растрёпаны и не аккуратны. Дизайнер, отшатывается, с испугом всматривается в её лицо, напряженно пытается понять смысл ею сказанных слов.
Он порывается что-то пояснить, поправляет съехавшие вниз очки на переносице. Она жестом приостанавливает порыв.
Отмахивается головой, вслух холодно произносит:
– Займитесь! Мне Вами заниматься, к сожалению некогда, извините!
Слышен скрип, вновь прибывающего лифта.
Она отворачивается, входит в лифт, исчезает в подъеме.
Людмила выходит на своем этаже, заходит в свой кабинет. Он по последнему слову дизайна с выходом на комфортабельную террасу.
Возле большой стены стоит кожаный диван, посередине стол, за ним винтовое кресло, рядом со столом два кресла для гостей. Около окна стоит экзотическое растение в массивном горшке.
Она увесистым шагом шагает по кабинету, резко бросает сумочку на стол.
Вслух суетливо поясняет:
– Прости, только что вошла в свой кабинет, одну секунду, бегло просмотрю бумаги. Людмила пересматривает бумаги.
Резко открывается дверь, вальяжно входит, как к себе в кабинет, главный редактор – Генрих. Он проходит к столу, обиженно говорит:
– Мамочка! Почему опаздываем? В шутку, с ехидством в голосе присовокупляет: – Ты мне изменяешь, если я не знаю причину твоего отсутствия на работе. Генрих смотрит на часы, стучит пальцем по циферблату. С сарказмом в голосе спрашивает: – А, сдача журнала, как всегда на мне?! Если ты плохой директор, то зачем мне это надо, а?! Подходит к ней, хочет сесть в кресло, пытается посадить ее к себе на колени. Она изворачивается, уходит на террасу.
Он с безразличием падает в «долгожданное» кресло.
Людмила Ивановна в глубокой задумчивости стоит на террасе смотрит вдаль.
К ней подходит Генрих, пытается обнять. Она его отталкивает.
Он разворачивается, не оборачиваясь, машет жестом назад «Прощай», на ходу говорит:
– Я тебя больше не люблю! Мы поссорились навсегда. Не звони мне, «Снежная Королева»!..
Он исчезает в проеме двери.
Его влекло в рутину города на Неве, кажется, что он его принял, подсказывает, как в нем жить, а жить надо – свободно.
Он зашел в ближайший уютный ресторанчик, каких в последнее время, стало так много, что, уже не обращаешь внимания на их влекущие названия. Войдя, сразу, же оценив современный интерьер обстановки, ощутив уют и комфорт своей эпохи, а не провал в 19 столетие, внутренне успокоился, все говорило, что голодным здесь он, уж, точно не останется. Запахи были знакомыми и родными, так как этот ресторанчик славился русской кухней.
Генрих, перехватив взгляд девушки – администратора, предугадав ее желание найти ему свободное место, охотно согласился, последовав за ней. Сев у окна за столик, он испытывал чувство голода. Глядя на расторопно идущую к его столику официантку, мысленно ища в памяти нужное меню блюд, про себя соглашаясь с ним, уже стоящей перед ним, смело сделал заказ. И пусть это банально, по – старинке, но и им проверенная доза – 200 грамм водки. Мило улыбаясь глазастой девчонке в коротенькой юбочке, присовокупил к заказанному солянку по– московски, отдаваясь желанию агрессивного желудка, уже чтобы заполнить пустоту в душе – впечатлением праздности, все, же боясь быть осмеянным, девушкой официанткой. В ее состав входят следующие ингредиенты: мякоть копченого гуся, квашеная капуста, соленые огурцы, репчатый лук, грузди соленые, оливки и всё это на мясном бульоне. Сказка! Дико в простоте, но вкусно! А главное! Весь джентльменский набор – закуски под водочку.
И пусть это кажется извращением, но хотелось – всего много и насыщенного. Наверное, было истощение от жизненных перипетий, и не только моральное. Хотелось расслабиться, размягчить извилины, чтобы наконец-то, появилась бы, та долгожданная «белая полоса». И по этому поводу, не грех быть немного в пьяном угаре, стирая черные и серые пятна из своей жизни, рисуя будущее в ярких и красочных тонах. А почему бы и нет?! Когда-то и они рисуются нами или нам кем-то свыше…
