Сьюзен Кэрролл - Ночной скиталец
Когда она открыла глаза, все уже закончилось, пулю вынули из плеча, невыносимая боль исчезла. Девушка обнаружила, что Ланс и Вэл Сент-Леджеры с серьезными лицами склонились над ней. Вэл выглядел бледным и измученным, но все же, казалось, что все ее страдания отражались в глазах Ланса…
Нелепо, конечно, особенно мысль о том, что она, якобы, увидела на лице Ланса что-то, кроме насмешки и раздражения. Еще одно свидетельство ее разгулявшегося воображения. Можно было бы предположить, что после всего, что случилось вечером, она, наконец, поумнеет.
Но, казалось, умнее она не стала. Иначе ей бы не привиделось, как что-то движется за столбиком кровати. Ее пульс ускорился. Она крепко вцепилась в одеяло.
«Где же вспышка молнии, когда она так нужна?» — в отчаянии подумала Розалин. Пытаясь приподняться на локте, чтобы вглядеться в темноту, она уверяла себя: «Не будь глупой. Там ничего нет, только тени, отбрасываемые гардеробом в дальнем углу».
Но гардеробы, как правило, не обладали способностью перемещаться, приближаясь, пока не достигали ножек кровати и принимали форму мужчины. Высокого, с широкими плечами.
Сердце Розалин подскочило к горлу, и в течение секунды она думала, что это Ланс, который прокрался к ее ложу. Эта мысль и встревожила ее, и заставила загореться от странного возбуждения.
Молния сверкнула за окном, высветив резкие очертания фигуры. Струящиеся темные волосы, четкие линии профиля напоминали Ланса, но нерешительность поведения, печальное выражение лица принадлежали совершенно иному человеку. Так же как и блестящая кольчуга, в которую было заключено его могучее тело.
— Миледи? — позвал глубокий голос, тот, который она желала услышать в течение столь многих ночей. — Я разбудил вас?
Полузадушенный всхлип радости вырвался из горла Розалин, но отчаяние заставило ее немедленно подавить его. Она откинулась на подушки, слезы подступали к глазам.
— Уходите, — прошептала она. — Вы ненастоящий.
— Миледи, клянусь вам, что я настоящий, — сказал призрак. — Иначе мое сердце не болело бы так сильно при виде вас, такой бледной и несчастной.
Розалин решительно зажала руками уши и закрыла глаза так крепко, что слезы потекли по щекам. Она оставалась в таком положении несколько секунд, прежде чем отважилась снова открыть глаза, без надежды на чудо, уверенная в том, что он исчез.
Он все еще был здесь, глядя на нее с такой нежностью, что этого было достаточно, чтобы заставить ее сердце разбиться.
— Нет, миледи. Вы должны лежать спокойно. Вы были очень сильно ранены, — воскликнул он с волнением, когда она с трудом села.
Игнорируя его, Розалин с яростью пыталась нащупать свечу и коробку с трутом, которые оставили для нее на прикроватном столике.
— Вы не настоящий. Вы… не… настоящий! — бормотала она. — Всего лишь плод моего воображения. И как только я зажгу эту свечу, вы исчезнете.
— Нет, миледи. Уверяю вас… — его протесты затихли, пока Розалин боролась с кремнем и трутом. Ее руки дрожали так сильно, что понадобилось много времени, чтобы высечь искру. Но она справилась, заставив фитилек загореться. Когда свеча залила все вокруг мягким светом, она подняла ее так, что свет упал на рыцаря, освещая черную шерстяную тунику и кольчугу, которые принадлежали воину из другой эпохи. Но его лицо, благородный изгиб рта, в котором затаилась непреходящая печаль, твердая челюсть, ястребиный нос, глаза, излучающие столько чувств, обладали той мужской красотой, которая была вечной.
Розалин протянула к нему дрожащую руку, и рыцарь потянулся к ней. Она могла чувствовать, как сильно он хотел коснуться ее пальцев, поднести их к губам. Но когда он попытался сжать девушке руку, пальцы прошли сквозь нее, растворившись в ее ладони, как будто их плоть стала единой.
Нет, не плоть, осознала она, дух. Все, чем был сэр Ланселот, все его тепло, страсть и мужество, все его раскаяние, одиночество и отчаяние смешались с ее собственными, чтобы стать невыносимой радостью, невыносимой болью.
С легким вскриком Розалин отшатнулась, едва не уронив свечу, которую сжимала в другой руке. Каким-то образом она сумела поставить подсвечник из кованого железа обратно на стол, затем спрятала лицо в ладонях с прерывистым рыданием.
— О Боже, я… я схожу с ума.
Она почти почувствовала, как его рука легко коснулась ее волос, желая утешить, но не в состоянии сделать это.
— Миледи, пожалуйста, не плачьте. Я клянусь, вы в здравом уме, так же как и я.
— Это не очень обнадеживает, — всхлипнула девушка, — потому что я точно брежу, а вы… вы мертвы.
— Да, но если не считать этой мелочи, то я полностью здоров.
У Розалин вырвался истеричный смешок. Она заставила себя сделать глубокий вздох, пытаясь успокоиться, затем подняла голову, сморгнув слезы, пока изучала его мрачное привлекательное лицо, лицо мужчины, который не мог существовать за пределами ее фантазий. Именно так ей сказал Ланс Сент-Леджер, но все же…
— Вы все еще здесь, — нерешительно произнесла она, изумленно оглядывая призрачного рыцаря с ног до головы.
— Да, миледи, чтобы присмотреть за вами. Я никогда не хотел стать причиной такой боли. Если вы действительно этого хотите, я уйду.
Розалин смотрела на него, зная, что должна приказать ему так и сделать. Было бы разумно выгнать его из комнаты и из ее головы навсегда.
Когда она ничего не ответила, его плечи уныло опустились. Он медленно, печально отвернулся от нее.
— Нет! Подождите, — воскликнула Розалин.
— Да, миледи? — призрак немедленно повернулся обратно к ней. Он смотрел на нее с такой жаждой, уголки его губ с такой надеждой приподнялись в улыбке, что это отозвалось где-то глубоко в сердце девушки. Розалин поняла, что даже если это действительно было безумие, она не хотела излечиваться от него.
— Пожалуйста, не уходите.
— Я останусь с вами на всю ночь, если вы желаете. Я лишь молю об одной милости.
— Какой?
— Чтобы вы вытерли глаза и легли обратно на подушки. Вы должны отдохнуть.
Это была совсем не та резкая команда, которую бы выдал Ланс, а нежная просьба, которой она была не в силах отказать. Поспешно вытерев мокрые ресницы, Розалин откинулась на подушки, и, глубоко вздохнув, попыталась расслабиться.
Она была вознаграждена еще одной из его улыбок, от которых таяло сердце, и обнаружила, что улыбается в ответ.
— О, где же вы были? — спросила Розалин, не сдержав нотку упрека в голосе. — Я ждала в гостинице, ночь за ночью, что вы вернетесь. Я нашла этот старый меч, спрятанный под половицами в кладовой, и думала, что это тот, который вы ищете. Я думала, что это Экскалибур.
