Джейн Портер - Сломанные каблуки, или Миссис Совершенство
Нет, не так быстро. Я не в силах даже представить себе организацию распродажи сегодня. Уже почти половина девятого.
— Нужно все сделать как положено, — возразила я. — Дать объявление в газете…
— Объявление стоит денег, — сурово ответила Джемма. — А у нас их нет. И потом, людям нравятся дворовые распродажи. Нужно просто повесить одно объявление на повороте, а другое — на углу Двадцать четвертой, возле школы. И все придут.
Она была права. У меня нет денег. Нет даже двадцати долларов.
— Думаешь, мы справимся? — спросила я. — Собрать вещи, приготовиться, повесить объявления?
Они дружно закивали.
— Ну ладно. Тащите свои сокровища — все, с чем вы точно готовы расстаться, — но учтите: то, что мы продадим, назад уже не вернется. Это навсегда.
Они вскочили и убежали наверх.
Я выпила кофе, пошла в гараж, открыла все три двери и обошла его по периметру, вытаскивая то, что там сложено. К стене прислонены три картины в рамах. Кресло в стиле восемнадцатого века с вылинявшей ситцевой обивкой. Я купила его два года назад на распродаже, решив обить заново и поставить в комнату Тори, но так и не собралась. Полные корзины пыльных искусственных цветов. Резная деревянная клетка для птиц. Довольно странная бронзовая статуэтка, приобретенная Натаном на аукционе. Коробка старой детской одежды, которую я хотела отдать на благотворительность. Коробка моей старой обуви, которую тоже хотела пожертвовать. Две коробки книг. Коробка разрозненных кастрюль и сковородок, которыми я давно перестала пользоваться. И это не считая практически новой одежды в шкафу, которую я не ношу и скорее всего никогда не буду.
У нас много ненужных вещей. Очень много.
Мы можем их продать.
Семь с половиной часов спустя ноги у меня подгибались, зато в гараже было чисто и столы на дорожке почти опустели. Можно подумать, что у нас был карнавал, а не дворовая распродажа. Девочки торговали горячим сидром и шоколадным печеньем, которое приготовили на скорую руку, пока я надписывала цену на вещах.
Еще дочери развесили на улице воздушные шарики и нарисовали яркими красками — оранжевой, фиолетовой и красной — плакат со словами «Добро пожаловать!». Джемма оказалась особенно изобретательной и усердной и по собственному почину нарисовала плакаты: «Лучшие книги!», «Стильные туфли!», «Редкие картины!» и «Кухонные принадлежности!».
Она возилась над каждым столом и предложила накрыть их все яркими скатертями, прежде чем раскладывать предназначенные для продажи вещи.
— Мы ведь хотим, чтобы было красиво, — сказала Джемма. — Если будет красиво, люди купят больше.
Я смотрела на старшую дочь с гордостью и удивлением. Я всегда знала, что она обожает ходить по магазинам, нам обеим всегда это нравилось, но и понятия не имела, что Джемма разбирается в продажах.
К вечеру, когда пришлось наконец сворачиваться, обнаружилось, что мы заработали неплохую сумму. Я поразилась количеству денег в маленькой металлической коробке, которую мы отнесли на кухню.
Больше двух тысяч долларов.
Я пересчитала снова: две тысячи четыреста один.
Странная бронзовая статуэтка принесла больше всего. Выяснилось, что это коллекционная штука, и кто-то вручил мне за нее четыреста долларов. Когда я спрятала деньги в коробку, покупатель охотно сообщил, что истинная стоимость статуэтки в десять раз больше. Распродавая остальные вещи, я старалась не желать зла этому человеку.
Кресло ушло за триста долларов. Картины — от семидесяти пяти до ста пятидесяти за штуку. Старые детские велосипеды — за пятнадцать, двадцать и двадцать два соответственно. Наибольшим спросом пользовались мои туфли — каждую пару буквально рвали с руками за двадцать пять долларов. Пятнадцать пар обуви принесли триста семьдесят пять долларов — примерно столько же я обычно плачу за одну новую пару, но это не важно. Нет смысла оглядываться назад, надо идти вперед.
В третий раз пересчитав выручку, я дала девочкам по десять долларов. Они требовали больше, но я сказала, что в таком случае нам не хватит на молоко и еду. После этого десятка показалась им огромной суммой.
Когда я легла спать, все тело болело от таскания тяжестей, но в то же время я чувствовала себя до странности умиротворенно. Я сделала сегодня нечто хорошее. Нечто позитивное. На следующей неделе можно сходить в магазин и расплатиться с няней, и я справилась без помощи Натана. Я сделала это вместе с дочерьми.
У нас все будет хорошо.
Мы с девочками выкрутимся.
Повернувшись на бок, я поправила под щекой подушку. Теперь мне нужна работа. Клянусь непременно найти работу, а иначе придется распродать все, что еще осталось.
В понедельник утром, когда я отводила Тори в сад, перед моим домом появилась табличка с надписью «Продается». Я бы ее даже не заметила, если бы не позвонили соседи.
Я позвонила Арту и спросила, отчего поставили табличку, если дом уже продан.
— Пусть дом остается доступным, пока сделка не завершена, — терпеливо объяснил он. — Это вас подстрахует.
К вечеру я получила десятка полтора звонков: все спрашивали, вправду ли мы переезжаем. После третьего звонка я уже не брала трубку — пусть оставляют сообщения. Продать дом само по себе нелегко — не хватало еще объяснять это соседям.
Поставив ужин в микроволновку, я села за компьютер и проверила почту. Может быть, кто-нибудь хочет предложить мне работу. Я разослала резюме в пятнадцать мест. И позвонила вдогонку. Для меня непременно найдется место. Я неглупа. Трудолюбива. Для хорошей фирмы я могу стать сущим сокровищем.
Сегодня моя настойчивость наконец вознаградилась. Я получила письмо из агентства, куда ходила месяц назад. У них есть вакансия, которая, возможно, мне подойдет, но собеседование завтра и только завтра, в половине двенадцатого или в четверть первого, в конференц-зале кафе «Барнс и Нобль». Если меня это устраивает, нужно сегодня же послать подтверждение, чтобы работодатели успели перечитать мое резюме.
Дрожащими пальцами я торопливо написала ответ. Да, я приду. В половине двенадцатого.
Я старательно оделась — узкая черная юбка, красивая бледно-розовая блузка от Шанель, колготки телесного цвета, черные лакированные туфли без каблуков. Волосы собраны в низкий хвост. С розовым жемчугом на ушах и на шее я казалась себе достаточно умной, опытной и решительной, чтобы покорить работодателя.
Я взяла одну из кожаных черных папок Натана и положила туда экземпляр своего резюме, удостоверившись, что верхний лист чист и не смят. Пора идти.
Выходя из дома, я нервничала и чувствовала себя так, как будто в животе у меня порхали бабочки. Собеседование назначено на половину двенадцатого, я пришла за двадцать минут. Вместо кофе взяла травяной чай с мятой, чтобы успокоить нервы.
