Хизер Грэм - На всю жизнь
— Она не спрашивала нас, как открыть воздушную заслонку, — шепотом пояснила Брен матери.
— Ох, Джордан. — Вся в слезах, Тара была в состоянии лишь повторять его имя.
— Успокойся. Все уже в порядке, — сказал Джордан и повернулся к остальным. — Я думаю, вряд ли кому-нибудь захочется еще сегодня нырять. А потому нам пора домой.
Он успокаивающе похлопал по плечу Тару и посмотрел на Джо, который, согласно кивнув, принялся укладывать разбросанное по палубе снаряжение для подводного плавания. Когда с этим было покончено, Джордан стал к рулю, и «Песчаная акула», совершив поворот, легла на обратный курс.
Дорога домой показалась томительной и длинной. Добравшись наконец до пристани, все, устав от утренних приключений, разбрелись кто куда. Тара и Джордан расположились на веранде в шезлонгах, а Кэти с дочерьми прошли на пустую в это время суток кухню.
— Послушайте, — сказала им Кэти, — не устраивайте Таре всякие пакости и мелкие злодейства. Ведь я знаю: вы нарочно разыграли эту историю с аквалангом.
— Нет, мама, что ты, — возразила Алекс. — Мы даже предупредили ее, что нырять одной очень опасно.
— Да, но вы не остановили ее, когда она стала надевать снаряжение.
— Мы не обратили на это внимания, — поддержала Брен сестру. — Мы думали, что она просто экспериментирует. Задает вопросы, осматривает гидрокостюм.
— Даже отвечать на ее вопросы и показывать ей акваланг и то не стоило. Она могла погибнуть из-за вашей неосмотрительности.
— Ну уж, — фыркнула Алекс, — там всего было тридцать футов глубины.
— Утонуть можно и в ванне, — сердито одернула ее Кэти. — И прошу вас: не старайтесь изменить наши отношения с отцом. К добру это не приведет.
В дверях появилась Сэлли. Тихо мурлыча про себя какую-то незамысловатую мелодию из старого кинофильма, она при всеобщем молчании неторопливо прошествовала к холодильнику и, некоторое время покопавшись в нем, нашла большую бутылку содовой и тарелочку с мелко накрошенным льдом. Наполнив всем этим высокий стакан, она недоуменно посмотрела на стоящих перед ней внучек.
— Как вы могли так поступить с Тарой? — покачала она головой. — Зачем вы надоумили ее нырять одну?
— Но все было совсем не так, — начала оправдываться Брен.
— Она же могла утонуть, — перебила ее Сэлли. — Ох уж эти ваши уловки, лишь бы помочь матери. Вам не следует вмешиваться в эту историю. Пусть Кэти разбирается в ней сама. Только она одна и может всерьез соревноваться с Тарой.
— С тридцатилетней королевой красоты?
— Зато у вашей матери выше коэффициент умственного развития.
— Но, бабушка, ты забываешь, какое значение имеет в таких делах размер бюста.
— О, у Кэти с этим тоже все в порядке, — лукаво посмотрела на дочь Сэлли. — Высокие, красивые груди — все как положено.
— Мама, что ты такое говоришь! — возмутилась Кэти.
— Правду, дорогая моя, и только правду. Впрочем, я что-то слишком заболталась с вами. Мне нужна была лишь содовая со льдом.
И Сэлли, весело подмигнув Кэти, вышла из кухни. Из коридора снова раздалось ее мелодичное мурлыканье.
— Да, мамина грудь ничуть не хуже, чем у Тары, — сказала Алекс, обернувшись к Брен. — А значит, ей есть чем бороться с соперницей.
— Девочки, — недовольно одернула их Кэти, — займитесь-ка лучше собственной анатомией и физиологией. А еще лучше — своим воспитанием. Я надеюсь, что сегодня утром все произошло случайно. Но если подобные случайности будут повторяться, то имейте в виду, мне придется принять самые суровые меры! Вы поняли меня?
Не дожидаясь ответа, она вышла из кухни и направилась к бассейну.
Глава 14
Густая блестящая пена белыми мохнатыми сугробами громоздилась поверх теплой, расслабляющей тело воды. Откинув голову на край высокой голубой ванны, Кэти с интересом просматривала рукопись, которую захватила с собой из Нью-Йорка, — ее листы лежали на плетеной скамеечке.
Содержание текста ей определенно нравилось. Стремительный, захватывающий сюжет, резкий, решительный стиль, живые, рельефные описания — все говорило в пользу автора романа. Зря, между прочим, некоторые снобы считают детективные романы «макулатурой». Действие разворачивалось в Техасе. Убийство, суд над любовником убитой женщины, смертный приговор, приведенный в исполнение, — и вдруг найдена веская, неоспоримая улика, доказывающая непричастность казненного к убийству. Паника, шок, и все начинается снова.
Кэти отложила в сторону прочитанную страницу и тут услышала стук в дверь своей комнаты.
— Кто там? — крикнула она, приподнявшись в ванне.
— Джордан. Можно войти?
— Нет, я принимаю ванну.
Но уже хлопнула дверь, в спальне послышались шаги — и вот уже Джордан на пороге ванной комнаты. Кэти вздохнула и спряталась под белыми клубами пены.
— Но, Джордан, — запротестовала она, — я ведь моюсь.
— Это я уже понял, — ответил он. — Но говорить-то ты, надеюсь, можешь?
— Ты не должен здесь находиться.
— Почему же? А может быть, я забыл что-нибудь в этой комнате.
— В доме полно гостей. Вдруг кто-нибудь застанет тебя здесь?
— Тогда я спрячусь в ванной. И там никто не найдет меня. Разве что придет твой молодой симпатичный увалень.
— Джереми спит.
— Надо же! В такое время?
— А тебе бы не мешало быть рядом с Тарой.
— Но сейчас я рядом с тобой и хочу с тобой поговорить.
— Поговорить мы, конечно, можем. Но не надо играть чувствами других людей. Тара и без того пережила сегодня серьезное потрясение. А ты снова хочешь заставить ее мучиться.
— Не слишком ли ты хлопочешь о ее самочувствии? Уж не скрывается ли за этим твое беспокойство о мнении Джереми?
— Не болтай глупости.
— Тара прекрасно себя чувствует и совсем не нуждается в твоей заботе. А я хотел лишь спросить, не составишь ли ты мне компанию на этот вечер. В семь зайдет Мики, и мы отправимся ужинать в местную закусочную. Кстати, там есть отдельные кабинеты, где можно поговорить.
— Хорошо, — согласилась Кэти, — но как мы это объясним Таре?
— Она прекрасно знала, что всю эту неделю я буду очень занят. И теперь ей не на что жаловаться.
— И все же это как-то некрасиво.
— Брось. В конце концов безопасность наших дочерей касается только нас двоих.
— Но Тара тоже может помочь нам.
— Да с какой стати, не пойму, ты ее так защищаешь? Будто она тебе близкая подруга или родная дочь.
— Я всегда защищаю маленьких.
Джордан улыбнулся. И Кэти вдруг почувствовала благодарность судьбе за то, что родилась женщиной, вновь ощутила праздничную полноту жизни. Вся ванная комната наполнилась мягким, живительным теплом, а в углах ее словно засветились разноцветными огоньками маленькие карнавальные фонарики. Или это заиграли всеми цветами радуги легенькие, наполненные светом пузырьки пены? Кэти осознала, что все эти годы в ее жизни было так мало живой, страстной любви, так мало секса. Что все это время ей так не хватало настоящей нежности.
