Марина Полетика - Островок счастья
Кстати, надо сказать, что у Варвары Петровны, помимо вышеперечисленных, имелись и другие качества, благодаря которым она пересидела в приемной не одного хозяина директорского кабинета. Во-первых, Варвара Петровна знала на заводе всех и вся, и весь отдел кадров с их томами бумаг и компьютерами не стоил ее мизинца. А во-вторых, она считала своим долгом сидеть в приемной до тех пор, пока начальник не покидал кабинета. Дома ее никто не ждал: сын, невестка и внучка жили в Москве, и, как понял Павел, только очередной спектакль мог заставить Варвару Петровну покинуть свой пост в одностороннем порядке. Вот и теперь, несмотря на то, что рабочий день уже давно закончился, секретарша хлопотала, заваривая чай с мятой, красиво обустраивая на столике лимон, сахар, бутерброды и печенье. Но Павел, памятуя о цели своего мероприятия, налегал на чай с травой, из соображений мазохизма – без сахара, потому что Варвара Петровна уверяла его, что именно так аромат мяты и успокаивающее воздействие мелиссы проявляются в полной мере.
– Варвара Петровна… – приступил наконец к главному Павел. – Вы же знаете, что у меня от вас секретов нет.
Варвара Петровна с достоинством кивнула и подлила ему горячего чайку. Кто бы сомневался, подтверждало выражение ее мужеподобного лица.
– Я разговаривал с Павлом Владимировичем… У него есть информация, что кто-то пытается скупать акции нашего завода. Причем делает это здесь, в Надеждинске. Вы ничего не слышали про это?
– Пока не слышала, – озадаченно посмотрела на него секретарь.
Павел почувствовал некоторое облегчение: если Варвара Петровна о чем-то, происходящем на заводе, не знала, то, скорее всего, это означало, что ничего и не происходило.
– И все же, Варвара Петровна, вы же понимаете, что дыма без огня не бывает. Хотя хорошо бы, чтоб в нашем случае огня не было, – пошутил Павел. – Я здесь человек новый. А они же не на руководство выходят, на рабочих. В любом случае мне об этом сообщат в последнюю очередь, потому что те, кто пытается скупать акции, в этом совершенно не заинтересованы. Вы могли бы как-нибудь по своим каналам поспрашивать? Поузнавать…
– Так. У Болдырева, начальника калибровочного цеха. Если к его ребятам кто подходил, или продал кто, он знает. Он такой, – с ходу выдала вариант Варвара Петровна. – Еще в кадрах поспрашиваю, они мне должны там… В прокатном племяш у меня, его спрошу. Еще чайку налить?
– Спасибо вам, Варвара Петровна! Вы меня успокоили! – искренне поблагодарил Павел.
– Это потому, что мелисса и без сахара, – удовлетворенно кивнула Варвара Петровна. – А я, если что узнаю, скажу.
У Павла было намечено еще одно дело. Не однозначно неприятное, но запросто могло таковым обернуться, уж очень непредсказуемая реакция ожидалась с другой стороны.
«Вот вроде бы чего проще… ан нет, уж столько раз на пустом месте оказывался в дураках», – угрюмо думал Павел, шагая от проходной к видневшемуся в конце аллеи Дворцу культуры. Но пора уже было поставить точку в этой затянувшейся необъявленной войне. Он шел к директору театра Светлане Николаевне Тарасовой. Вроде нормальная женщина, вменяемая, не то что прочие.
Во дворце было полутемно и пусто. Стараясь ступать тише, чтобы эхо его шагов не металось от стен к потолку, Павел пересек фойе, поднялся на третий этаж и нашел дверь с табличкой: «Директор театра». На стук никто не отозвался. Разочарованный, Павел потоптался немного под дверью – вахтер сказал, что спектакля сегодня нет и репетиция уже закончилась, но Тарасова домой еще не уходила. Вот зря, зря он не захотел звонить, велел бы Варваре договориться о встрече, и ждали бы его, как миленькие, раз уж само сено решило побегать за коровой. Нет, он хотел, видите ли, устроить неожиданную встречу. Типа «к нам едет ревизор». И что теперь? Ревизор приехал, а никого и нет. Уйти, оставив неприятное дело на потом? Нет уж, спасибо.
Павел оглянулся по сторонам и в другом конце коридора обнаружил дверь, из-под которой пробивалась полоска света. Подошел, прочитал табличку: «Главный режиссер Удальцов В.И.». Прислушался – тишина. Павел усмехнулся, мысленно увидев себя со стороны, и осторожно постучал. Дождавшись немного удивленного «Да?» (наверное, у них тут стучаться не принято, подумал он), Павел шагнул внутрь.
…Он потом не раз и не два вспоминал это удивленное «да» и свой шаг через порог. Черт знает, может, надо было повернуться и бежать оттуда сломя голову? Но он вошел, а история, как известно, не терпит сослагательного наклонения.
«Да» Светлана Николаевна и Юля сказали хором, удивленно переглянувшись: время было позднее и неурочное, так долго во дворце никто не задерживался, кроме них и ночного сторожа, но сторож не имел привычки стучаться.
Они сидели в кабинете бывшего главного, который Юля по необходимости и с неохотой обживала, уже второй час решая классическую проблему: что делать? Мэрское слово оказалось тверже железа: как и было обещано, с ноября театр не получил ни копейки на новые постановки, хотя подготовка к отопительному сезону уже полгода как закончилась. Варианты с кредитами и с продажей личного имущества уже отработали. Спонсоры культурно показали фигу. В министерстве пообещали «рассмотреть». Репертуарный театр с репертуаром из четырех названий существовать и делать кассу не может – во всяком случае, в провинциальном рабочем городе, где круг любителей Мельпомены традиционно неширок. Поэтому последние четверть часа директор театра и режиссер сидели в пустом кабинете и вдумчиво молчали, потому что набор реплик типа «Все наладится» и «Что-нибудь придумаем» прозвучал уже неоднократно. Невидимый призрак зловредного миллионера Мордвинова, который при желании мог бы решить все их проблемы одним движением пальца, витал в воздухе, приобретая все более явственные очертания.
Неудивительно, что, когда дверь распахнулась и на пороге материализовался директор металлургического завода Павел Андреевич Мордвинов собственной персоной, Юля и Светлана Николаевна вытаращились на него с одинаковым недоверием на лице. «Не поминай черта на ночь», – желчно подумала Юля. «Рояль в кустах… интересно!» – тоже не озвучила свою мысль Тарасова.
– Добрый вечер! – неуверенно сказал призрак миллионера, озадаченный молчаливым приемом.
– Здрасьте… – хором поздоровались дамы. И замолчали.
В кабинете повисла пауза. Павел, который ожидал хотя бы обычного вежливого приема («Рады вас видеть, какими судьбами, проходите-проходите, чаю с мятой не желаете ли?»), даже растерялся. Но взял себя в руки и решил сразу приступить к делу, опасаясь, что в случае долгого предисловия его могут и выгнать, недослушав.
– Я видел ваш спектакль, «Алые паруса». Должен сказать, что вы, Юлия Сергеевна, правы: ваш театр действительно имеет право на существование. Говоря современным языком, это вполне качественный и конкурентоспособный продукт. Я пришел сказать, что готов изменить свое решение и помочь вам в работе.
