Светлана Полякова - Храни меня, любовь
Когда в дверь позвонили, Вера Анатольевна уже была воплощением изысканности, строгой элегантности и красоты. В ее понимании, конечно.
По телевизору шла старая «Сильва», и Сильва там была в возрасте за …. и почему-то казалось Вере Анатольевне, что Сильва эта на нее похожа, отчего в сердце у нее тут же возникла симпатия к этой актрисе с губами бантиком и пошленькой мушкой над губой.
— Ах, Лорочка, — всплеснула она руками, открывая дверь и впуская гостью. — Что случилось? На тебе лица нет…
Лора и в самом деле выглядела не лучшим образом — была бледна, а в глазах жило странное, лихорадочное беспокойство. Вере Анатольевне даже почудилось, что она вот-вот расплачется.
Вера Анатольевна, несмотря на чувство тайного удовлетворения, даже невольно пожалела бедняжку, так странно выглядела ее соперница.
— Вера, я вас разбудила? — спросила та, пытаясь улыбнуться. — Простите меня…
Да что ты, Лорочка, — рассмеялась Вера Анатольевна, источая добродушие. — Что ты… С утра уж на ногах. Вся в работе. Пьеса, дружочек, пишется с невероятным трудом, а в театре ждут, торопят…
Никто ее особенно не ждал и не торопил, по признаваться в этом даже себе Вера Анатольевна не собиралась. Это расслабляет. А Вере Анатольевне расслабляться никак нельзя было.
— Кофе? Чай? Есть мате… Лорочка, мате — это такое чудо! Так бодрит…
— Нет, Вера Анатольевна, лучше простой чай, я запаха мате не переношу, — призналась Лора.
— Что так? Такой волшебный аромат…
— Не знаю, не могу привыкнуть. Андрей любит, а я… — Она махнула рукой и рассмеялась. — Мне вот не нравится.
— Ну, не нравится и не нравится, сейчас заварю простой зеленый… У меня сливки есть. Будешь со сливками?
Лора машинально кивнула, погруженная в собственные мысли. Со сливками она тоже чай не любила, особенно зеленый, но — придется теперь пить.
Чай уже стоял на столике в гостиной, в вазочке были красиво уложены печенья в шоколадной глазури и конфеты «Мишка на севере», от вида которых Лорино сердце защемило, — припомнилось детство. Ах, детство, когда ничего не надо было решать. Все волшебно решалось за тебя. Даже — на каком инструменте тебя учить играть. А у Лоры не было тогда никакого желания играть вообще. И почему-то ей совсем не нравилось, что за нее все решали. Глупая была…
Вера Анатольевна смотрела на нее, терпеливо ожидая исповеди. Иногда Лоре было не по себе от этого ее пронзительного взгляда. В такие минуты Лоре казалось, что Вера Анатольевна похожа на Змею. Ту самую, которая искушала Адама и Еву. Проницательная, умная, хитрая. Знающая, что там, у Лоры, внутри. Видящая ее насквозь. Она знала, что это оттого, что глаза у Веры Анатольевны такие, карие, небольшие, цепкие, вот и кажется Лоре невесть что. Мерещиться-то мерещится, а все равно как-то зябко стало. Виду она не показала, продолжая вежливо улыбаться, но от Веры Анатольевны Лорино минутное замешательство не укрылось.
Она едва заметно, одними уголками губ, улыбнулась, посмотрела в окно и заметила:
— Какая погода, просто ужас… Этот ветер, неизвестно откуда налетевший… Дождь и снег, просто — сплошной катаклизм природный…
— Да, ветер поднялся внезапно, — согласилась Лора. — Я даже испугалась, что будет ураган.
— Вряд ли… Вот ведь какая странность, Лорочка, я, как поэт, просто обязана любить вот такие стихийные беснования, а я люблю тихую, ясную погоду.
Она тихонечко рассмеялась и посмотрела Лоре прямо в глаза, с непонятной лукавой усмешкой, у Лоры похолодело в районе солнечного сплетения, как всегда, когда она пугалась чего-то неведомого и непонятного. «Точно мысли мои прочитала», — подумала она.
— Да мало найдется людей, которым нравится такая непогодь, — проговорила она. — Это надо быть Байроном каким-нибудь…
— А я иногда думаю, что и Байрон бы соврал, утверждая, что ему это нравится. Все-таки он с большим удовольствием потягивал вино возле камина, укрыв колени пледом, этот ваш Байрон, — усмехнулась Вера Анатольевна. — А для публики всякие небылицы про себя сочинял. Люблю бурю, ураганы, и вообще я демоническая личность, как же…
Она коротко рассмеялась.
— Как ваши дела? — вежливо поинтересовалась Лора. — Как пьеса?
— Пишется, — ответила Вера Анатольевна. — Я ведь увлекаюсь, Лорочка, и сама становлюсь героиней. А героиня у меня юная, так что… — Она снова засмеялась. — Считай, я, как ведьма, напитываюсь жизненной силой вымышленного персонажа. Да что я тебе буду рассказывать — ты сама знаешь… Андрей ведь тоже кровью персонажей питается.
— Нет, у него как-то по-другому. Он скорее теряет силы, когда пишет. Отдает свои. Он иногда выходит бледный, измученный. Как будто его герои выпивают у него кровь.
Вера Анатольевна вскинула брови и посмотрела на Лору, как той показалось, неодобрительно. Лора даже невольно смутилась — надо было соглашаться, кто ее за язык тянул с Андреем? И почему вдруг она сейчас испытала к Андрею эту нежность и невольное желание защитить его и — противопоставить Вере?
— У каждого по-своему, — пробормотала она едва слышно, точно извиняясь за свой порыв.
Вера Анатольевна ее поняла. Улыбнулась ободряюще, погладила по руке.
— Так что у тебя случилось, детка?
«И с кем? С Андреем или с Димочкой?» Вера Анатольевна по дальнейшем размышлении все-таки склонилась, что Лорина «нервенная горячка» касается второго героя. Андрей вряд ли был способен причинить Лоре беспокойство. Разве что эта маленькая гадина задумала от него избавиться и пришла к Вере за советом — какой яд лучше использовать.
Лора покраснела и, пряча глаза, пробормотала:
— Да ничего не случилось…
— Да брось, девочка, я же вижу…
Вера Анатольевна накрыла Лорину руку своей ладонью и посмотрела ей в глаза.
— Я помню твою маму, девочка, — мягко сказала она. — Она поручила тебя моей заботе. Мы же были подругами с Леночкой.
— Да, я… Я помню.
Лора постаралась посмотреть в эти пронзительные глаза спокойно.
— Но… в самом деле, ничего не случилось. Может быть, одни только мои фантазии…
Сейчас Лоре и самой казалось, что это — только ее фантазии. Все себе придумала и так в это поверила, что примчалась сюда. Зачем?
Она сама себе казалась смешной и нелепой.
— Ну, сейчас мы посмотрим, фантазии ли это, — рассмеялась Вера Анатольевна.
Она убрала со столика чашки и вытерла его сверкающую поверхность тщательно, насухо. Достала карты.
— Только не Таро, — взмолилась Лора. — Мне почему-то было плохо в прошлый раз…
Вера Анатольевна приподняла вопросительно брови, взглянула на Лору, пожала плечами и коротко засмеялась.
— Лорочка, девочка, ты слишком серьезно к этому относишься… Так нельзя. Ну хорошо. Давай на простых.
