Джулия Ортолон - Слишком идеально
— Он не выйдет, — твердо сказал Байрон, стараясь уверить в этом и ее, и себя самого. — Он вам не покажется. Никогда.
— Это мы еще посмотрим. — Эйми кивнула ему и направилась к холодильнику.
Байрон стоял и смотрел, как она вынимает из холодильника масло, яйца и сливки. Он хотел ей возразить, но не мог найти нужных слов. Вместо этого он пожелал ей спокойной ночи, сказал, что увидит ее утром, развернулся и, словно в тумане, вышел из кухни.
Что теперь делать? Нельзя, чтобы она осталась. Байрон почему-то был уверен, что если она останется, то своего добьется. Ее нежность и решительность сломят его сопротивление, и он вынужден будет открыть ей правду. Тогда она возненавидит его за ложь и не захочет больше иметь с ним ничего общего.
Лучше уж сейчас вырвать ее из сердца. Нужно придумать, как заставить ее уехать. Но как же Байрон хотел, чтобы она осталась!
Если бы Эйми не передумала раньше, то она непременно решила бы остаться, прочитав письмо. Гай написал его от руки. У него был крупный почерк с наклоном, который Эйми сочла одновременно и элегантным, и агрессивным. В письме он говорил, как много для него значили их беседы за ужином, что он всегда будет вспоминать ее с любовью и ему очень жаль, что все так сложилось. Но Гай по-прежнему думал, что ему не стоит ей показываться.
Еще он умолял ее не смущаться того, что произошло прошлой ночью. Да, он прочитал ее сочинение, хотя она и просила не делать этого, но извинений приносить не стал. Вместо этого он рассыпался в похвалах ее писательскому таланту. Единственное, чего он хочет, так это воплотить сцену в жизнь вместе с Эйми, но этому не суждено случиться. В конце письма Гай пожелал Эйми всяческих благ в жизни и добавил, что он никогда еще не встречал такого прекрасного человека.
Эйми прижала письмо к груди. На глаза ей навернулись слезы. Мэдди и Кристин правы: нужно сражаться за свое счастье.
Закончив готовить, она переоделась. Новое платье, которое украшал романтический узор в цветочек, было немного длиннее предыдущего — оно доходило Эйми почти ро лодыжек и подчеркивало ее округлости. Она наложила макияж и собрала волосы в высокую прическу, между делом молясь, чтобы солнце зашло поскорее. Когда за окнами спустились сумерки, Эйми взяла поднос с двумя порциями ужина и бутылкой вина. Слава Богу, похмелье уже прошло, и она могла снова позволить себе выпить — умеренно, разумеется.
Волнение ее усиливалось по мере того, как она шагала сквозь темные комнаты, освещаемые лишь лунным светом, пробивавшимся через жалюзи. Последние несколько дней Ланс реставрировал эти комнаты. Он вооружился книгами из серии «Сделай сам», инструментами и довел дело до конца. Эйми всегда забавляло, что он любит плотничать.
Теперь пустые комнаты ждали, когда их обставят мебелью. Если, конечно, Гай этого захочет. Может, по ночам, когда Эйми спит, он выходит из башни и блуждает по этим пустым комнатам? Интересно, станет он их меблировать или нет? Он все равно бродит здесь один…
Жаль, что Гай не хочет, чтобы эти комнаты наполнились людьми, жизнью, смехом… Эйми с каждым мигом все больше укреплялась в своем решении заставить этого отшельника покинуть башню.
Пройдя библиотеку, она увидела, что дверь в кабинет Ланса приоткрыта. Кабинет был погружен во тьму. Это ее не удивило: обычно Ланс оставляет включенным свет, но сегодня он не ждал, что она понесет Гаю ужин. Эйми взяла поднос в одну руку и, стараясь его не уронить, нажала на выключатель. Ничего не произошло.
Только тогда она заметила, что дверь, ведущая в башню, открыта. В дверном проеме было черным-черно.
Эйми так и застыла.
По ней пробежал легкий холодок страха. В комнате кто-то был. Дрожа, она сделала вдох.
— Гай?
— Я здесь, — отозвался из глубины комнаты приятный мужской голос.
Эйми объяла дрожь. Чтобы не уронить поднос, она вцепилась в него обеими руками. Когда глаза привыкли к темноте, она различила очертания человека. Он стоял между двух окон, в самой темной части комнаты. От радости и страха у Эйми перехватило дыхание. Ей почему-то захотелось убежать, хотя она так долго ждала этого момента. Теперь, когда он настал, Эйми не знала, что делать.
— Не подходите ко мне, — сказал он. — Пожалуйста. Она кивнула: он видел ее, так как она стояла спиной к библиотеке, откуда в комнату проникал слабый свет.
— Хорошо.
— Ланс сказал мне, что вы передумали и решили не уезжать.
— Да. Я хочу остаться. Я поняла, что если я сбегу от смущения, то поступлю как трусиха. А я не трусиха, Гай.
— Зато я трус. Вы сами сказали так вчера вечером. — Она услышала, как он глубоко вдохнул, словно хотел набраться храбрости. — Я хочу, чтобы вы уехали, Эйми. Я подумал, может, вы поверите, если я скажу вам это лично. У нас нет будущего. И быть не может. Когда я пригласил вас поужинать, я никак не ожидал такого развития событий. До сих пор не понимаю, как это произошло. Ну почему вы вдруг решили, что хотите быть со мной?
Он произнес это таким жалобным, полным смущения голосом, что сердце Эйми сразу же растаяло.
— Я уже сказала вам почему. Вы умный и заботливый, еще ни с одним мужчиной мне не было так интересно, как с вами. Благодаря вам я полюбила себя. И хочу, чтобы вы тоже себя полюбили.
— Я не тот, за кого вы меня принимаете.
— Понимаю, вам страшно. Мне тоже страшно. — При этих словах она набралась смелости и, шагнув вперед, поставила поднос на стол. — Но не нужно позволять страху порабощать себя.
— Эйми, не надо, — произнес Гай, когда она обогнула стол и направилась к нему. — Остановись!
— Нет. — Несмотря на бешеный стук сердца, она подходила все ближе и ближе, пока не остановилась в нескольких футах от Гая. При тусклом свете, пробивавшемся сквозь окно, были различимы только очертания его фигуры. — Здесь так темно, что не видно твоего лица. Но я хочу прикоснуться к тебе, просто чтобы удостовериться, что ты настоящий.
— Я не…
— Позволь мне… — Она подняла руку, и он прижался к стене, слившись с темнотой ночи. — Пожалуйста. — Эйми поднесла руку еще ближе, и ее пальцы прикоснулись к его ладони. Она охнула и едва не отдернула руку, но, набравшись смелости, прижала ладонь к его ладони. Некоторое время они так и стояли, не двигаясь. Их ладони соприкасались друг с другом. Эйми улыбнулась: — Ты настоящий.
— Нет.
— Я так боялась, что выдумала тебя. Выдумала мужчину, который находит меня красивой. Того, кто заставил меня почувствовать себя красивой. — Эйми провела рукой по пальцам Гая: они были длинными и мозолистыми. Последнего она совсем не ожидала. Она погладила его ладонь. — Ты мужчина, который заставил меня почувствовать себя привлекательной. И смелой.
