Ирина Невская - Вечность длиною в день
-Ты осуждаешь меня? – взволнованно спросил тогда Сергей друга.
Тот покачал головой:
-Нет, Серёга. Ты имеешь право на любовь.
-Смешно, - Сергей тихо засмеялся, - право на любовь. И право это я получил в публичном доме.
-Чего ты смеешься? Какая разница, где.
-И правда, - ответил Сергей, - только знаешь, меня почему-то коробит, что право это я получаю наравне с другими.
Иван пожал плечами:
-Тебе хорошо с ней?
Сергей кивнул в ответ.
-Вот и ладно, а остальное неважно…
И вот теперь Женька. Он должен поделиться с Иваном. И пусть тот осуждает его, плевать. Женька – это Женька. Она не Афродита, но почему-то Сергей чувствовал, что они, та и другая, как одно целое. Почему так, он не знал, просто чувствовал, и всё.
Иван уже давно с семьёй жил на даче. Сергей частенько приезжал к Тетериным. Они с другом порой допоздна засиживались в беседке за разговорами, забывая о времени.
Ваня обрадовался, что приехал Сергей. Грусть в глазах друга он заметил сразу же, но не стал ничего спрашивать: тот сам расскажет, если захочет. Когда они по привычке уселись в беседке после ужина, Сергей вновь стал говорить о Женьке, о своей любви к ней. Иван, как всегда, молча выслушал его.
-Всё-таки крепко тебя зацепило, - сказал он, - да ладно, узнаем, что эта за Женька такая.
-Она замечательная, Ваня, замечательная.
-Ого! – Иван с лукавой усмешкой посмотрел на Сергея: - Давно я не видел этого блеска в глазах, давно.
Сергей засмеялся:
-Да ладно тебе!
-Дядя Серёжа, - к ним подскочил один из близнецов - сыновей Ивана, - а когда ваш Вовка приедет?
-Завтра, он завтра прилетает. Как я соскучился! - ответил Сергей.
Чуть помедлив, Иван спросил:
-А жена?
Сергей скривился.
-Не знаю, да и не горю особым желанием.
-Ясно, - ответил Иван и решил больше к этой теме не возвращаться. Друг должен сам определиться, а лезть в чужую семейную жизнь – себе дороже…
Утром Сергей отправился в аэропорт. Радостный Вовка кинулся отцу на шею, как только сошел с трапа.
-Как ты вырос! – восхищённо воскликнул Сергей, обнимая сына.
-Пап, поехали скорее домой, я так соскучился!
Вовка всю дорогу рассказывал о лагерной жизни, и Сергей немного отвлёкся, забыл о Женьке. Но потом вдруг отчего-то вспомнил, и сердце вновь защемило. Где же ты, Женька? Он так и не смог дозвониться ей даже сегодня утром…
А Женька и Ляля, вполне довольные жизнью, подставляли свои бока солнышку на берегу тихой маленькой речушки. Вот уже несколько дней, как они, разорвав все отношения с цивилизацией, жили в глухой деревне. Их никто не беспокоил, все боялись дурной славы этого дома, поэтому он не был разорен, как остальные бесхозные дома. В доме сохранилось всё, до последней ниточки.
-Жаль, телевизора нет, - сокрушалась Ляля.
-А зачем он? Телевизор в таком месте – это кощунство. Разве тебе плохо без него?
-Плохо, я привыкла к городу, - отвечала Ляля.
-Вот уж никогда бы не подумала, что ты, можно сказать, настоящее дитя природы, тоскуешь без цивилизации, - смеясь, сказала Женька.
-Да, представь себе. Мне плохо и без телевизора, и без метро, и без телефона.
Женька махнула рукой:
-Что до меня, так я даже рада, что здесь не берёт телефон. Как-нибудь уж переживу отсутствие его, да и Маргарита не достаёт.
Ляля согласно кивнула:
-Пожалуй, только из-за неё я готова терпеть неудобства, лишь бы подольше не встречаться с ней.
Как ни странно, но ни одна из девушек, ни Женька, ни Ляля, больше так и не обмолвились об истинной причине этой добровольной ссылки. Однако Женька не могла не думать о Сергее, хотя ей и было слишком больно. А ещё она не могла простить ему предательства, хотя понимала, что фактически он никому не изменял, но всё же… Почему-то Женька решила, что тот клиент - Сергей, ей и в голову не пришло, что это может быть кто-то другой.
Ляля видела, что её подруга частенько уносилась мыслями далеко отсюда. В такие минуты Женькино лицо мрачнело, и она начинала разговаривать сама с собой.
-Как жаль, как жаль. Я так и знала…
Ляля тактично делала вид, что ничего не слышит. Она лишь сочувственно вздыхала, но ни о чём не спрашивала у подруги. Поэтому запретное имя – Сергей, так ни разу и не прозвучало в этом тихом, Богом забытом уголке. Но Ляля знала, что в душе у Женьки проходила напряжённая борьба между сердцем и разумом, и, к великой радости, сердце её любимой подруги всё же побеждало разум.
И в самом деле, Женькино сердце не хотело подчиняться условностям и запретам, надуманным ею же самой, и продолжало любить и страдать. Ляля не говорила с Женькой о Сергее, да и не нужно было. Женька рано или поздно сама осознает, что она любит, причём по-настоящему любит мужчину, которого подарила ей судьба, нет, даже не подарила, а предопределила. А то, что эта любовь и в самом деле непростая, Ляля знала наверняка, не зря же она, в конце концов, была потомственной колдуньей. Только Женьке об этом говорить она не спешила, ещё не время, да и Женька должна сама всё решить. Ляля хорошо учла бабушкины уроки: никто не имел права вмешиваться в то, что предначертано судьбой, а иначе можно всё сломать и уничтожить. Любовь Сергея и Женьки ещё совсем хрупкая, как стекло, она только зарождалась, и ни в коем случае нельзя, чтобы она разбилась на множество осколков.
Однажды Ляля, не сказав подруге, решила воспользоваться опытом поколений. Она ушла подальше в лес и провела магический ритуал, которому её учила бабушка. Что же она там узнала? Ляля так и не посвятила подругу в свое открытие, но пришла из леса очень довольная, как будто ни много ни мало нашла сокровища волхвов. И, лукаво поглядывая на Женьку, когда та начинала вздыхать, только загадочно улыбалась.
Париж…
Вероника с досадой бросила трубку. Как он может! Неужели все эти годы для него ничего не значат! Сергей всегда так с ней разговаривал, но в последнее время стал просто невыносим. И уязвленная в своих чувствах женщина раздраженно сказала, со злостью глядя на телефон:
-Нет, теперь я ни капельки не сомневаюсь, что ты достоин моего плана, Серёжа. Мы посмотрим ещё, кто кого. Ты в ногах моих валяться будешь.
Она мечтательно закатила глаза, думая о чём-то своем, и страшная гримаса исказило её красивое лицо. Вероника засмеялась своим мыслям и тряхнула головой.
