Татьяна Веденская - Загадай желание
– Знаешь что, приезжайте-ка с ним на следующие выходные к нам на дачу, на шашлыки. А, что скажешь? – предложила Нонна. – Заодно и посмотрим, как этот Олег ведет себя в условиях, приближенных к боевым.
– И как он умеет жарить шашлык, да? – улыбнулась Анна. – И полоть грядки?
– А как же! – рассмеялась Нонна, забирая последний бутерброд из миски. У нее на даче было правило – кто не работает, тот не ест. И никто еще от него не уклонился.
– А девочки могут с нами поехать? – Анна склонила голову и хитро прищурилась.
Нонна напряглась, но вспомнила о том, каково ей было в прошлую пятницу сидеть дома и думать о том, что все счастливы, а она одинока и брошена. Нет уж, хватит.
– Пусть приезжают, чего уж там, – согласилась она.
Анна ковала железо, пока горячо.
– И Олеся тоже?
– Ну, это уж слишком. – Нонна застыла на месте, с невероятным вниманием разглядывая линии на собственных ладонях. – Ты не можешь требовать от меня этого.
– Я ничего не требую. Я только прошу… Нюсь, ведь мы же просто люди. Мы все совершаем ошибки, и не всегда в нашей власти изменить какие-то вещи. Ведь должна же ты это понимать. Не всегда возможно делать то, что идет нам же на пользу. Разве мы идеальны?
– Ты идеальна. Ты никогда бы не стала вредить себе. У тебя всегда хватает мозгов подумать, что для тебя и детей хорошо и что плохо, – возразила Нонна.
Но Анна только улыбнулась грустно и покачала головой:
– Мне, конечно, приятно, что ты так обо мне думаешь, только ты ошибаешься. И в какой-то момент жизни я окажусь такой же глупой, нерациональной дурой, как и Олеська. Знаешь, именно поэтому я и не могу согласиться с этим твоим бойкотом – я чувствую, что это неправильно. Не суди и не судим будешь, понимаешь?
– Я не сужу. Я только не хочу потом снова становиться свидетелем крушения ее надежд. Собирать обломки ее мира – не самое легкое занятие. Но если это так уж важно для тебя… Значит, Воландеморта не извести?
– Нет. Но Олеську мы не бросим, да? И потом, может быть, она еще не сможет к тебе приехать. Ты же помнишь, что у нее там случилось что-то невообразимое. Но ведь не вечно вам ругаться из-за Померан…
– Воландеморта, – поправила ее Нонна. – Черт с вами, приезжайте все. Гулять так гулять!
* * *– Что, правда, взяли в шоу? Везука! – удивилась Женька, когда Олеська позвонила ей и сообщила радостную новость. – И все потому, что вы подрались? Разве это не странно?
– Странно? – фыркнула Олеська, прикрыв поплотнее дверь на кухню. – Да это просто полный бред. Оказывается, наш Котик – это режиссер – он видел нашу потасовку и то, как нас охрана тащила по лестнице. Он там курил, оказывается. Я его даже не помню, зато мы с Каблуком запомнились ему. Смешно! Господи, я вообще не знаю, зачем и чему я училась в «Щуке», если в конечном итоге птица счастья сидела на костяшках моих пальцев. Сила в правде, брат? Нет, сила в кулаках!
– Ты что, ему тогда по-настоящему морду расквасила? Я думала, так – за волосы оттаскала.
– За волосы я теперь его могу таскать, сколько мне влезет. Тем более что бесить он меня вовсе не перестал. Вчера, к примеру, он вылил мне в сумку целую чашку кофе с молоком. Такое чувство, что у него просто не все дома.
– А ты? Чем ты ему ответила? – усмехнулась Женька, переворачиваясь со спины на живот.
– А я, когда лезла там по стенке, стянула с него штаны. Блин, мне даже начинает нравиться! – расхохоталась Олеся. Забылась, блин, и снова начала шуметь, мешать человеку сосредоточиться на творческом процессе. Человек, между прочим, вернулся два дня назад с таким лицом, что было понятно – камень за пазухой-то припасен. Дайте лишь время, дайте дождаться правильного момента, только повернитесь ко мне спиной…
– Можно не шуметь?! – прокричал возмущенный Померанцев из комнаты. – Никому не интересно, с кого ты там стаскиваешь штаны.
– Лютует? – посочувствовала Женька, которая знала о том, как Померанцев исчез, как его не было почти сутки, как несколько часов подряд Олеся звонила по всем общим знакомым, а потом целую ночь искала его по клубам. Не нашла, кстати. Его видели то тут, то там, но отовсюду он «уже ушел» с какими-то парнями и бутылкой виски. А потом, ближе к следующей ночи, Максим вдруг вернулся сам, на своих, пусть и нетвердых ногах. Он пришел к ней – и это было одновременно и невероятным облегчением (и для Женьки в том числе), но и ужасным огорчением-расстройством, так как пришел он не один, а с тремя «друзьями» и гитарой. Они пили еще сутки в Олесиной квартире, кто-то из них тренькал на гитаре, кто-то бегал за пельменями – и все это так, будто Олеси вообще не было в квартире. Если она пробовала зайти в гостиную и «просто поговорить», Померанцев выгонял ее из комнаты со словами «давай, давай, катись на свое шоу».
– Уже меньше, – поделилась Олеся. – И эти друзья хотя бы отчалили. Господи, как же они намусорили, ты не представляешь. А теперь он мне выговаривает, нормально?
– Для Померанцева?
– Я знаю, знаю. Слушай, а можно я к тебе приду? Посижу у тебя, сценарий нашего шоу покажу? Кстати, мне еще одна продюсерша из другой конторы подогнала работку одну на выходные, представляешь, я буду заменять заболевшую ведущую на одном фестивале. Она сломала ногу, когда выходила из такси. Прикольно, да? Кстати, могу всем нашим бесплатные билетики подогнать, если захотите поехать. Даже для Нонны. Это будет где-то в Калужской области, в лесах-полях. Я буду в сарафане и венке, класс. Музыканты со всего мира, флейты, волынки, мужики в шотландских юбках – красота!
– Тебя Померанцев сейчас вообще убьет, – предупредила Женя.
– Так я зайду? – спросила Олеся в ответ.
Евгения запнулась, повернула голову вправо – туда, где резался в компьютерную игрушку заклятый Анькин брат Ванька, – и нахмурилась.
– Давай не сегодня. Слушай, а фестиваль, ты говоришь, когда?
– А чего это не сегодня? – обиделась Олеся. – Ты что там, не одна? У тебя завелся новый МММ?
– Никаких МММ, но у меня дома бардак, – фыркнула Женька сбрасывая с дивана Ванькину одежду, сваленную кучей. Сам же Ванька оторвался вдруг от своей битвы с гоблинами и внимательно посмотрел на нее. – А ты в курсе, что на следующие выходные мы все приглашены на дачу к Нонне?
– Да, но она же со мной не разговаривает вроде, – пожала плечами Олеся.
Женька коротко поведала ей о том, что буря миновала и шашлыки ждут. Нонна сменила гнев на милость, а раз так…
– Ради твоего собственного блага лучше прибыть на шашлыки, а то это может быть расценено как подстрекательство и игнорирование.
– Но я не могу! Я же сказала, я работаю на фестивале, – развела руками Олеся. – На шикарном, международном, этническом, и у меня есть доступ к халявным билетам.
