Единственный (СИ) - Летова Мария

Никита Волгин перезванивает через минуту и сообщает, что он тоже в игноре. Как и их с Яной мать. Это выводит мою концентрацию из состояния равновесия и, подумав, я набираю Яне сообщение:

«Я надеюсь, ты не уедешь, не попрощавшись».

Я почти не жду ответа, но он прилетает через минуту, когда я почти затолкал телефон в карман.

«Не уеду», — пишет Яна.

Изучив короткий ответ, печатаю:

«Где ты?»

«Гуляю», — отвечает.

«По-моему, для прогулок неподходящая погода».

«А мне нравится».

«Ты не думаешь, что о тебе могут волноваться?»

«Я сегодня эгоистка. Извини, но хочу побыть одна. Я позвоню завтра. П.С. Со мной все хорошо».

Прикончить меня обстоятельствами сильнее, чем уже сделала, она вряд ли сможет. По крайней мере в ближайшие дни, поэтому, с горечью усмехнувшись, печатаю короткое: «Окей». В конце концов, она знает, где меня искать, и понимает — будь у меня выбор, я бы не расставался с ней ни на одну гребаную минуту, тем более в ближайшие дни.

Глава 62

Примерно в пять вечера в боксе автосервиса я принимаю работу над многострадальной “Веспой”. Присев на корточки, провожу пальцами по корпусу, на котором больше ни одной царапины.

Хорошая работа. С зеркалами тоже полный порядок. Не знаю, как они это сделали, но апгрейд выглядит родным.

— Забираешь? — спрашивает стоящий надо мной спец.

Кивнув, я встаю.

Смысла обвязывать мопед красной ленточкой нет, уверен, подобные выебоны Яна не оценит, поэтому просто выдаю парням адрес и номер телефона ее брата, прося сегодня отвести аппарат туда, откуда его забрали. Для меня эта доставка будет бесплатной, потому что с этими парнями я знаком миллион лет, и однажды немного поучаствовал в спонсорстве их команды по мотокроссу.

Они были новичками зелеными, а теперь призеры, так что та сотня тысяч, которую я им подарил, стала памятной. Плюс ко всему, мы с Астаховым можем рассчитывать на мощную рекламу в их социальных сетях.

Дождь лупит по крыше бокса. Лупит по капюшону моей олимпийки, когда возвращаюсь в машину. Наблюдая через лобовое за тем, как “Веспу” грузят в пикап, с кривой ухмылкой вспоминаю тот день, когда слегка подвинул ее на парковке “Четырех сезонов”.

С учетом веса моей машины, сделать это аккуратно было не так уж просто. Не уравнение математической физики конечно, но поднапрячься пришлось.

Я кружу по городу немногим больше часа, чтобы убить время. Сегодня оно убивается особенно быстро, но вместо удовлетворения чувствую тупую пустоту.

Заняв место на стоянке железнодорожного вокзала, откидываю спинку кресла и, натянув на глаза капюшон, пытаюсь вздремнуть. Когда батя стучит в окно со стороны пассажирской двери, меня не подбрасывает и не вышвыривает из волшебных снов, потому что поспать не удалось.

Тряхнув головой, я снимаю с дверей блокировку, и он садится в машину. Стряхивает с рубашки дождевые капли, говоря:

— Спасибо, что подхватил.

— Не за что.

— Ты весь мой виски уговорил?

— Да.

— Тогда в магазин поехали.

Он сейчас занимается бракоразводным процессом какого-то грандиозного мудака и перманентно не в духе, но даже если мы не в духе оба, в нашем случае замкнутое пространство моей машины не становится пороховой бочкой.

Мы научились справляться с подобными трудностями давным давно, поэтому заканчиваем этот день на диване перед телевизором, после того, как ужинаем яичницей.

Батя молча болтает виски со льдом в своем бокале, это значит, что он думает, и баскетбольный матч по телеку его не интересует. Меня же бухать не тянет, и я достаточно убился, полдня таская тренажеры, что готов отрубиться прямо здесь, на диване. Но правда в том, что одного звонка… одного звука голоса Яны было бы достаточно, чтобы меня вытряхнуло с этого дивана за секунду.

Ее брат отчитался о получении “Веспы”. Его сестры все еще нет дома, хотя на часах девять вечера, но она позвонила матери и заверила ее в том, что с ней все в порядке.

Встав с дивана, я слоняюсь по дому, испытывая желание наорать на нее, как тогда. Как в тот день, когда своей импульсивностью она чуть не оставила меня седым, заблудившись в окрестностях дачи Астахова. Но как бы не бурлила во мне злость, я тоже запоминаю уроки. И в дополнение к этому уверен — сейчас могу полностью доверять ее осторожности, ведь того опыта ей тоже хватило с лихвой.

Мне тоже хватило кое-какого опыта в жизни, чтобы в ходе размышлений принять для себя одну непреложную истину, касающуюся нас с Яной. Неизменную при любых обстоятельствах.

У нас никогда не будет свободных отношений.

Они тот формат, который я никогда не смогу разделить с ней. Мы можем быть либо парой, на расстоянии или как угодно, либо… друзьями. Но никогда трахающимися друзьями или какой угодно другой вариацией этого формата. Никакого секса время от времени, с ней эта опция мне недоступна.

Свалившись в постель после душа, я смотрю в потолок, слушая неунимающийся дождь. Никогда он не бесил меня так, как сегодня. Тем не менее, в природе существуют законы, которые реально работают, и этот шум за окном вырубает меня примерно через минуту после того, как касаюсь головой подушки.

Глава 63

Я просыпаюсь в шесть, стоит только на секунду открыть глаза. Дождь закончился, судя по тому, как утренний свет режет глаза, солнца сегодня будет предостаточно.

Шансов поспать еще у меня просто нет. Внутри пружиной сжалось нетерпение, и оно, блядь, лютое. Чтобы хоть немного его унять, отправляюсь на пробежку, но идея оказывается не лучшей — дорога не успела просохнуть.

Я возвращаюсь через час с ног до головы заляпанный грязью, на что батя с иронией присвистывает.

— Завтрак, — кивает на плиту.

Судя по запаху, там овсянка. У меня как раз то внутреннее состояние, когда от еды воротит, несмотря на то, что желудок вот-вот сам себя перерабатывать начнет.

Чтобы не бесить Игоря Палачева своим бессмысленным курсированием по дому, отправляюсь в душ, а потом в город.

Это решение почти безотчетное. Просто у меня внутри магнит, который тянет быть к городу ближе. Ближе к девушке, которая живет у меня под кожей. Поэтому я топлю сто пятьдесят, пока пустое шоссе это позволяет, но уже к обеду интуитивно понимаю, что спешить мне некуда.

Яна не торопится мне звонить, и в какой-то момент начинает казаться, что она вообще этого не сделает.

Наблюдая за тем, как в зале монтируют боксерский ринг, я снова чувствую паршивую горечь в горле. Несмотря на это, я себя отлично контролирую.

Мысли, действия, поведение. С окружающими, да и наедине с собой тоже. Я немного заморозился, и хоть в этом состоянии комфортно, привкус у него тоже паршивый: я не чувствую себя полноценным. Дерьмовее состояния со мной во взрослой жизни не случалось. Тупая боль под ребрами тоже ощущение не из приятных.

В конце концов решаю поучаствовать в монтаже, даже несмотря на то, что моя помощь бригаду рабочих бесит.

Смарт-часы на руке оживают к тому моменту, когда у нашего с Рафой спортзала появляется готовый ринг. Я отправляюсь к подоконнику, где оставил телефон, и несмотря на всю мою замороженность, скачок пульса предотвратить не удается.

— Да, — принимаю вызов.

— Привет.

Глядя в одну точку, отвечаю:

— Привет.

— У меня были дела, — быстро говорит Яна. — Я уже почти свободна. Встретимся? В парке. Через два часа… Ладно?

Ее голос возбужденный. Примерно такой я видел ее в тот день, когда она заявилась ко мне с просьбой о помощи, за которую ничего не могла предложить взамен.

Заряд моего настроения полностью противоположный. Паршивый. Но я словил свое равновесие слишком основательно, поэтому ровно отвечаю:

— Через два часа буду готов.

— Хорошо, — произносит. — Тогда, до встречи…

Она кладет трубку, оставляя мне разгон в целых два часа, чтобы привести себя в порядок. Я в строительной стружке с головы до ног, поэтому, не тормозя, нахожу где оставил футболку. Натянув ее на ходу, отправляюсь в свою квартиру, чтобы принять душ и переодеться.