Маленькая скандальная история (СИ) - Салах Алайна
Очевидно, почувствовав брешь в моей обороне, он трогает меня за плечо.
— Может быть, пройдемся немного?
Я машинально отшатываюсь. Границы, которые я вокруг себя построила, на поверку оказываются хрупкими и плохо держат удар прикосновения.
— Если только недолго, — буркаю я. — У меня сегодня много дел.
Держась друг от друга на расстоянии, мы нестройно вышагиваем по тротуару.
— Как вообще твои дела?
Этот его тон — теплый и участливый, прекрасно мне знаком. Так Антон разговаривал, когда я была в статусе могущественной королевы, а он — верного рыцаря, готового во имя любви положить голову на плаху.
— Все прекрасно, — сухо отвечаю я. — Твоя жена уже целую неделю не пинает мою дверь и не пишет оскорбления на офисных стенах. Это большая удача.
— Она снова к тебе приходила? — Антон выглядит шокированным, словно в действительности об этом не знал. — Я думал, тот вечер был первым и последним… Но почему ты мне не позвонила?
— А для чего?! — Мой голос истерично взвивается, выдавая застоявшиеся обиду и боль. — Чтобы ты в очередной раз сказал, что не в твоих правилах принимать чью-то сторону и ничего не стал делать? Я дважды писала заявление в полицию, но безрезультатно… Знаешь, как мне было страшно возвращаться домой с работы, думая, что твоя спятившая супруга поджидает меня где-то за углом?!
Отвернувшись, я смахиваю выкатившуюся слезу. Я пережила все это одна, а потом он берет и приходит, как ни в чем не бывало!
— Я не знал… — тихо говорит он, беря меня за руку. — Если бы я знал, я бы что-нибудь сделал.
Я выдергиваю ладонь и ускоряю шаг. Никакие слова раскаяния не изменят прошлого и не компенсирует страха и ощущения одиночества. В сказках рыцари оказываются рядом в тот момент, когда королеве нужна помощь, а не тогда, когда она, выстояв против вражеского войска, спокойно лопает яблоки у себя на троне.
— Полиция, кстати, приезжала. — Вновь поравнявшись со мной, сообщает Антон. — Вчера Вероника звонила в истерике. Два полицейских пришли к ней домой и потребовали проехать с ними в участок.
От удивления я даже останавливаюсь. Они приезжали? То есть она не просто так пропала?
— Правда?
Помрачнев, Антон кивает.
— Да. После ее звонка я ужасно себя чувствовал… Да и сейчас тоже. Ведь это все случилось из-за меня. Еще сын был дома, как назло.
Меня берет такая злость, что вспыхивают щеки. Антон ужасно себя чувствовал, потому что к его жене наведалась полиция? Это шутка такая? А то, что три недели жила в страхе за свою безопасность и подверглась настоящей травле, не кажется ему ужасным?
— Вызвать мое сочувствие тебе не удастся, — цежу я, сдерживаясь оттого, чтобы не повысить голос до крика. — Уж если ты в чем и виновен, то точно не в том, что Вероника решила наплевать на закон. Это был ее личный выбор. И я очень рада, что наша доблестная полиция все же решила за меня постоять, не дожидаясь, пока дойдет до поножовщины.
— Я все это понимаю. — Вздохнув, Антон устало трет лицо. Видно, что этот разговор пошатнул его видимое спокойствие. — Еще раз извини меня за все, что тебе пришлось пережить. Я и подумать не мог… Уверен, что после визита полиции, она тебя больше не побеспокоит. Вероника очень эмоциональна, но она не дура, и понимает, чем ей грозят дальнейшие вольности.
— Очень на это надеюсь, — холодно отвечаю я, думая о том, что Дима был прав и некоторым жизненно необходимо получить щелчок по носу для того, чтобы вернуть себе человеческий облик.
— Ну вот. Мы снова чуть не поругались, — Антон улыбается, но его глаза остаются серьезными. — Я этого не хотел.
— А чего ты хотел? — рявкаю я. — Для чего вообще идешь рядом?
— Сказать, что я очень скучаю и меня безумно к тебе тянет.
Остановившись, он ловит меня за талию и с силой прижимает к себе.
— Отпусти… — в отчаянии бормочу я, упираясь ладонями ему в плечи. — Серьезно. Хватит.
Но он не отпускает, стискивая меня все крепче.
— Прости, пожалуйста. — Его срывающийся шепот щекочет висок. — Мне жаль, что все так вышло. Не отталкивай меня, Ксюш. Мы все преодолеем.
Слезы, которых, я думала, во мне уже не осталось, стремительно подкатывают к глазам. В его объятиях все так же уютно, и сам он ощущается родным и теплым, даже после всего, что мне пришлось пережить.
Я сопротивляюсь еще какое-то время, но потом, устав бороться с собой, обмякаю, и, уткнувшись ему в плечо, позволяя себя обнимать.
Антон покачивает меня из стороны в сторону, успокаивая как ребенка, а потом, взяв за руку, ведет к машине с предложением отвезти домой. Я послушно следую за ним, послушно занимаю пассажирское сиденье и всю дорогу молча смотрю в окно. Утренняя прогулка официально пошла по пизде.
— Можно я вечером заеду? — Антон находит мою ладонь и нежно сжимает. — Выйдем погулять или поужинать сходим. Или в кино?
Я смотрю на наши сплетенные руки и безучастно киваю. Да, можно… Погода стоит замечательная. Хотя лучше конечно погулять, чем в кино.
— Меня как всегда в трех местах ждут. — Он виновато улыбается. — Ехать нужно. Чуть позже тогда позвоню, хорошо? Ты только разблокируй мой номер.
Снова кивнув, я выбираюсь из машины и медленно плетусь к подъезду. Никак не могу понять, что ощущаю после этого разговора и перспективы возобновления отношений.
67
Бесцельно прослонявшись по квартире около часа, я вызываю такси в ближайший бар. Хочется выпить. И не в компании, а именно одной.
Усевшись за дальний, спрятанный от посторонних глаз столик, заказываю виски. Обычно я отдаю предпочтение вину, но сегодня хочется чего-нибудь покрепче.
Первый глоток мужского напитка заставляет меня поморщиться. В горлу подкатывает тошнота, но приятное расслабление, стремительно разносящееся по телу, с успехом ее компенсирует. Сделав знак официанту, я прошу принести все имеющиеся у меню закуски. До приезда Антона времени навалом, и эти холодные пятьдесят миллилитров я планирую смаковать минимум час.
— Неожиданная картина. — Приятный баритон заставляет меня оторваться от созерцания стеклянных граней бокала и поднять глаза. Сверху на меня смотрит брюнет лет сорока.
— Что неожиданного?
— Посреди дня девушка сидит одна в баре и пьет виски. — Сощурившись, он оценивает мой стакан. — Непорядок.
— Сегодня суббота, мне давно исполнилось восемнадцать, и я могу позволить оплатить алкоголь. В чем непорядок? — без улыбки осведомляюсь я.
— А ты забавная и явно умная. — Мужчина выдвигает стул и, сев напротив, упирается в меня цепким взглядом. Кажется, теперь это мода такая — составлять компанию, не спросив.
Я приподнимаю бровь. Мол, я разве позволяла?
— Скажешь уйти — я уйду. — Он поднимает ладони, показывая, что в любой момент готов капитулировать. — Я вообще уезжать собирался, но потом смотрю, девушка сидит красивая и пьет в одиночестве. Понял, что это судьба.
Мой собеседник улыбается, демонстрируя ровные крепкие зубы. Да и вообще, он симпатичный. Вернее, породистый. Немного седины в висках, густые темные брови, яркие глаза. Синие или серые.
— Меня зовут Олег. — Он протягивает руку. — А тебя?
Мой взгляд задерживается на его кисти, отмечая на безымянном пальце поблескивающий ободок.
— Вы женаты? — сухо осведомляюсь я, поднося виски ко рту.
— Женат, — не моргнув глазом и абсолютно спокойно отвечает Олег. — Годами нажитое совместное имущество, налаженный быт, дети. Эмоций давно нет, есть чувство долга и привычка. Для тебя это проблема?
Усмехнувшись, я делаю глоток. Даже забавно, что я встретила его именно сегодня, сейчас.
— Да, Олег, для меня это проблема. Допустим, мы выпьем вместе, разболтаемся, и ты возьмешь мой номер телефона. Сходим на свидание, после которого случится секс. У тебя все здорово: новые эмоций, которых не получаешь дома, и никакого долга. А каково мне в роли номера два, тебя ведь заботит мало, правда? А еще нет гарантий, что я в тебя не влюблюсь, или что, твоя жена, узнав об измене, не задастся целью испортить мне жизнь. Ведь разводиться у тебя в планах нет, а иначе ты бы давно это сделал. Вот и скажи, стоит ли мне тратить на это свое драгоценное время?
