Право на Одиночество (СИ) - Шамшина Евгения
— Она сама… Сама… Сама…
Тихим эхом повторял Громов. И не хотел в это верить.
— Она…. Покончила… С… Собой?..
Астахов округлил и без того выпученные глаза. И подбородок его заходил ходуном.
— Там записка… На столе… Предсмертная…
Захар подавился этими ядовитыми словами, в этот момент отравляющими его мозг. Максим отрицательно замотал головой. И вновь схватился за виски. Это было слишком. Сокольский все слышал. Это была вишенка на торте. Он больше не мог этого выносить. Душа его избитая, израненная разорвалась в клочья. И та боль, которую он испытывал… Моральная, физическая. Утрату нельзя описать словами, ее можно только прочувствовать. Она выжигала всё живое. В груди Громова пекло с такой силой. Он не мог больше сдерживать своих сильных мужских слез. Слез обиды, отчаяния и собственной беспомощности. Смерть унизительная, злобная… С ней невозможно было тягаться. Проигравшими были все.
— Это мы ее довели…
Тихо сказал Губернатор, не поднимая головы. И было неясно вопрос ли это, или утверждение. Никто не хотел думать об этом.
Врачи констатировали смерть. Полицейские сразу отметили, что суицид. Следов насилия не было обнаружено. Тем более оставлена записка. Снотворное. Всё было шито белыми нитками. Врачи тоже держались версии суицида. Конечно, более точно, только после вскрытия. Сокольский прошёл в комнату. Ему хотелось обнять ее. Одинокая мысль о том, что всё это ошибка. Злой розыгрыш. И она непременно сейчас откроет глаза, встанет. Эти мысли не давали покоя, и не казались какими-то странными и неуместными. Но его не подпустили к телу. Губы превратились в одну тоненькую полосочку. Она бездыханная, неподвижная. Так близко, и уже так безвозвратно далеко. Ноги не слушались, оступился. Упираясь в стол у окна. На нем, уже аккуратно упакована в файлик, лежала та самая записка. Два слова. Всего два слова. Александр перевёл опустошенный взгляд с возлюбленной на листок, и обратно. И так несколько раз. Потом посмотрел на Захара, который разговаривал с полицейским. Их взгляды встретились на доли секунды. И Громову не понравилось то, что он увидел в мужских глазах напротив. Сокольский вышел из дома. Максим трясущимися руками держал сигарету и курил, шумно выдыхая дым. Мужчина посмотрел на соперника глазами полными отчаяния и непонимания, и тихим шёпотом сказал:
— Прости меня… Прости… Я не хотел, чтобы всё так закончилось… Прости…
И было неясно, Астахов обращался к Сокольскому или уговаривал сам себя. Так или иначе, Александра Викторовича никак не трогало услышанное. Он молча, отвернулся и твёрдыми шагами пошёл к своей машине. К тому моменту, когда Громов выскочил за ним на крыльцо, машина уже отъехала. Астахов же оставался здесь с хозяином дачи до последнего. Пока все формальности не были улажены.
Сокольский ничего не видел. Слёзы боли застилали ему глаза. Он давил на педаль газа. Несколько раз терял управление. Ему было не страшно умирать. Всё самое ужасное уже произошло. Больше ничего не имело смысла. Смерть уничтожила его душу. Оставив лишь пустую оболочку. С огромным трудом он подъехал к своему бывшему дому за городом. Из последних сил взял себя в руки, заставив собраться. Шёл по территории особняка. Пару раз его сильно мотануло из стороны в сторону. Перед глазами все плыло. Так предательски не вовремя. Зашёл в когда-то свой дом. Марина вышла к нему навстречу. С округлившимися от удивления и ужаса глазами.
— Господи! Что произошло?!!! Саша! Что стряслось?!!! Боже мой, на тебе лица нет!!! Тебе нужно в больницу… Что случилось, что ты молчишь?!!! Саша!!!
Женщина кричала. Заметалась по комнате, хватая телефон. Но к бывшему мужу она не подошла, и не смотрела в его сторону. Руки ее ходили ходуном. С трудом проморгался. Ему было необходимо, во что бы то ни стало взять себя в руки. Это было важно. Усилие над собой, казалось, больше он не выдержит.
— Зачем?
Раздался его низкий голос. Женщина вздрогнула всем телом. И теперь смотрела на него, круглыми глазами.
— Что… зачем… Я хочу вызвать скорую…
Прозвучало неубедительно. И оба это слышали. Марина сглотнула. Руки ее дрожали так сильно, что она выронила телефон. Они смотрели друг на друга, не моргая.
— Неужели ты думаешь… — Мужской голос был низким, зловещим и от его тона по спине бежали мурашки ужаса. — Что за столько лет нашего брака… Нашей совместной жизни… Я не узнаю твой почерк… Объясни мне, зачем?.. ЗАЧЕМ?.. Ведь мы же всё решили…
— Я не понимаю, о чем ты! Что происходит? — Звучало настолько фальшиво, что ей стало самой противно. И теперь вдруг стало не страшно, она взорвалась всем тем, что держала в себе. — Решили… Это ты всё решил! Ты не оставил мне выбора!!! Слышишь!!! У тебя новая любовь! Новая жизнь! Семья! Ребёнок… Решили… решили… Это ты все решил! Решил и сделал. Меня в этой истории никто ни о чем не спрашивал!!! Ты вёл себя, как последняя скотина! Я для тебя не имела смысла! Ненужная деталь из старого конструктора! Лишняя! Лишняя!!! И теперь ты являешься сюда и спрашиваешь: зачем?!!! А я скажу тебе! Ненавижу!!!! НЕНАВИЖУ!!! До трясучки! Ты думал заткнуть меня деньгами, прижучить своим положением?!!! Какого тебе сейчас??? Какого?!! Я думала всё, она исчезнет! Растворится! Но ведь нет же… удивительно… когда ты звонил и сказал, что вы снова вместе… я не поверила… не могла поверить… Что-то лопнуло внутри. Да, я поехала к ней. Что ты смотришь на меня? Я поехала к ней сегодня рано утром. Ночью… Сука, знаешь, а она ещё обо мне переживала, что меня посадят! Знаешь, как это унизительно!!! Я смотрела на неё, как она пила эти таблетки, которые я привезла… — Слезы текли по женским щекам, она захлебывалась эмоциями. У Сокольского просто не было сил даже говорить, и он слушал, понимая, что хуже быть не может. — Она не боялась… Понимаешь? Не боялась… Она твердила только одно, что ты всё узнаёшь… Боже мой… Она обо мне думала! не о том, что я пришла ее убить… Я не могу даже выразить этого словами… Она пила таблетки, под дулом пистолета. И не боялась… Как она вообще выжила! Как она смогла выжить после того, что с ней сделал Артём!!!
От этих слов Александра подкосило окончательно, он едва устоял на ногах, хватаясь за стол. А Марина продолжала. Не могла остановиться, ей нужно было выговориться и всё рассказать. Этот гнёт был невыносим.
— Прости, дорогой… Поражена ее силой. Она ведь всё помнила! И ничего не рассказала… одного не понимаю, неужели она действительно тебя настолько любила… Я искала человека… Я хотела, чтобы она страдала. Страдала так же, как и я!!! Понимаешь! Я хотела, чтобы она сдохла в муках от боли!!! Артём подвернулся случайно, но вовремя… оказалось, что он давно питал к ней физическое желание, а она его слишком долго отшивала… Знаешь, он был даже рад моему предложению… По нему видно было, что он какой-то странный… Его глаза полыхали, когда мы договаривались. Он должен был убить ее. Но медленно, чтобы она пожалела, что родилась на свет… Артём был счастлив. Хотя я не думала, что он окажется таким садистом… мой план был идеален. До мелочей. Стоил, правда, дорого. Половину той суммы, что ты мне оставил. Но как всё было красиво… Знаешь, когда он мне первое видео прислал о проделанной работе, я тебе, признаюсь, я кончила от удовольствия… от вида ее страданий! Как я была счастлива видеть ее жалкие попытки выжить. А главное, что ко мне не было никаких ниточек, следов. Даже твои гончие ищейки не помогли. Артём уверял, что она сдохла. Я была ослеплена счастьем, наконец, избавившись от неё. И это была моя ошибка… Я даже не могла допустить, что она сможет выжить после всего этого ада… Я понимала, что она расскажет всё. Об Артеме, который не скрывал, по чьей просьбе он это делает… ох, я даже поседела тогда от волнения… от страха перед разоблачением и тюрьмой… хотя я знала, что не доживу даже до суда, что ты убьешь меня раньше… Это время было мучительно долгим… и оно шло, но она ничего не рассказывала… Я уже поверила и сама, что ей отшибло память… И я думала, что всё кончено. Я одна. Ты один. И все сами по себе… Когда узнала, что ты поедешь ее забирать… В меня от боли, от обиды и отчаяния будто бес вселился… Столько пережить… Боже… Это любовь, Саш… И от этого мне стало только больнее. От осознания… Я поехала туда. Я держала ее на прицеле, и готова была выстрелить… Но она пила таблетки, не потому что боялась выстрела… А чтобы… На меня не подумали… она, когда это сказала, я себя такой тварью ощутила… это было слишком… Я испугалась, Саш… испугалась и ушла… Я думала, она позвонит… В скорую… тебе… я не знаю… я просто ушла… я была уверена, что она позвонит и ее откачают… Что её спасут…
