Я не ее копия (СИ) - Чащина Евгения

— Кто это? — посмотрела, потирая сонные глаза, — кому не спится, любовь моя?

— Наш милый друг Романов, он видимо соскучился за нашими душами, — хмыкнул Лёша, но уже без напряжения, которое звучало раньше, когда разговор заходил о следователе.

— У тебя пропало желание пересчитать его зубы? — улыбаюсь и подначиваю. — Ответь. Пусть офигеет. Я три недели сношала ему мозг, чтоб искал тебя, и в итоге нашла сама. Он не в курсе, что я здесь.

— Как ты могла?! — иронизирует Шагаев, но быстро нажимает соединение, включая громкую связь, — я вас рад слышать, мой милый друг.

— Да ладно, а я то думаю, что же так стало тихо и комфортно с городе, — фыркает следователь. — Василиса, как ваше здоровье, как ребенок? Хочу верить, что вы нашли душевное равновесие рядом с вашим женихом.

— Вашими молитвами, — хмыкаю, поднимая довольный взгляд на Лёшу, — я нашла своего жениха, в то время как вы не смогли. Может в следователи пойти после декрета?

— Я подумаю над этим интересным вопросом, и дам несколько ценных советов, — смеётся мужчина, — я рад, что вы, гонимые любовью, смогли нажать на все рычаги и отыскать своего благоверного.

— Я тоже рад, что вы за нас рады, — а вот в этот раз мой милый сострил.

— Алексей Викторович, вам и вашей девушке нужно в ближайшее время появиться в городе. Я не трогал вас только потому, чтобы Василиса смогла прийти в себя. Судебное заседание состоится на следующей неделе.

Алеша смотрит на меня и подмигивает.

— Ты готова засадить этого урода, родная?

— Глаза мои бы его не видели, — цежу сквозь зубы и сажусь на кровати.

Смотрю на Лёшу. Его оптимизм воодушевляет.

— С тобой я на всё готова, ты же знаешь. Когда суд?

— Василиса, вы не обо мне, надеюсь, так отзываетесь, — смеётся следователь.

— Нет, — смеюсь, глядя на Лёшу. — Не о вас.

Мы поговорили с Романовым еще немного, и он сказал, когда мы должны вернуться и что нас ждет. Допрос, свидетельствование и суд. Ростову светит пожизненное, которое он заслужил. Не хочу даже думать о нём. Хочу думать только о Леше и о том, что ждет нас впереди. Почему-то чувствую, что только прекрасное. Потому что нельзя быть такими неудачниками. Не может судьба издеваться над нами сильнее. Так Леше и сказала перед отъездом.

Вернулись домой полные сил и желания бороться до конца, рука об руку, иного выбора нет. И когда утром во вторник нам нужно было явиться в полицию на допрос, Леша железобетонно ответил, что едет со мной и меня больше одну не оставит. Я была не против. Я так устала быть сильной, что мне всей душей хотелось побыть маленькой девочкой за мощной широкой спиной своего мужчины.

Но первым делом нас ждал Романов для беседы и ровно в девять мы вошли в его кабинет.

Леша нервничал не меньше моего. И я понимала, что ему хочется почесать кулаки о физиономию той твари, что решила посягнуть на самое ценное, что есть у человека, — жизнь.

— Рад видеть вас в отличном расположении духа, — улыбнулся мне всегда серьёзный Роман Петрович, Леше пожал руку, предложил нам присесть, — кофе не предлагаю, да и не за этим вы здесь, думаю, хотите побыстрее закрыть эту страницу, хотя впереди несколько заседаний, требующих вашего присутствия. Василиса, вы уверены, что готовы к этой встрече?

— Нет, — отвечаю как есть, — но разве у меня есть выбор?

Все мы понимаем, что нет. Поэтому приходится приободрять себя.

— Зато я привела группу поддержки, — сжимаю Лешину руку и улыбаюсь уголками губ, — с ним мне будет не так страшно.

Романов вызывает дежурного, который тут же выметается из кабинета следователя, чтобы привести подозреваемого. Я сижу на иголках. Не хочу и не горю желанием видеть эту мразь. Но я должна закрепить в памяти тот день, когда восторжествует правда. Нам крупно повезло, что меня курировал следователь, что я была у него на контроле. И хотя это было жутко страшно, все же только благодаря поддержке, его вере в мои силы, смогла преодолеть страх и не потерять Лёшку. Хотя могла…но кто же знал, что убийца слишком близко со мной, что он дышит в спину и знает все о моей жизни так много, что впору взвыть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Все то время, что вели заключенного, мы молчали. Следователь что-то просматривал в паке с документами, я молчала и смотрела на скрещенные пальцы, а Лешка уткнулся мне лбом в плечо и просто гладил коленку.

— Какие люди и без охраны, — слышу за спиной надменный голос Ростова, вздрагиваю, Леша резко поднимает голову и соскакивает с места.

— Алексей Викторович, присядьте, либо вас выведут отсюда.

Я на автомате хватаю Лешку за руку и притягиваю назад к себе. Использую его, как щит, даже если это некрасиво. Он нужен нам с принцессой, чтобы перенести это.

От одного лишь звука голоса Ростова тошнота подступает к горлу. Мне настолько омерзителен этот человек, что хочется взреветь. Утешаю себя лишь мыслью, что после этого я его уже никогда не увижу. И забуду, как худший кошмар.

Неплохо его помотала судьба. Рука до сих пор в гипсе, да и хромает он на правую ногу. хочу верить, что камере ему было весело все то время, что он отсидел.

— Ростов, введите себя нормально, у вас срок такой, что не каждому удается наскрести, а вы уже постарались.

— Да никогда бы вы меня не нашли, если бы эта сука не оказалась такой пронырой. Что, Резникова, обвела меня вокруг пальца? И твой выродок ещё в тебе сидит.

— Нашли бы, потому что ты больной и тупой. Даже фамилию мою запомнить не можешь. Я Дронова, — смотрю ему в глаза со льдом в голосе.

Фразу про дочь пропускаю мимо, потому что боюсь, что убью его.

— Жаль только руку, ногу и член сломал, падая с лестницы. Лучше бы голову.

— Зря тратил время на платье и кольцо! Ты не оценила этого, потаскуха! — взбеленился Ростов и дернулся в мою сторону, но следователь резко подставил под ногу ретивому женишку и тот рухнул на стул, едва не взвыв от боли. Мало ему вставили видимо.

Едва душу порыв, чтобы истерически не засмеяться.

— Ой, ну прости. И, правда, зря. Не оценила. Как и всё остальное. И дом твой, и тебя. И то, что ты убил моих родителей и мужа тоже не оценила.

— Ты принадлежала мне, просто я ждал. Видимо зря. Досталась лузеру, который тебе в подметки не годился. А знаешь, что я делал, когда твоего Колю на колесо наматывали? — почти полуложится на стол и страшно выпученными глазами смотрит на меня, от чего инстинктивно прикрываю живот, — я тебе скажу, я дрочил на твое фото и верил в то, что ты наконец свободна, что ты искупишь свой грех и станешь примерной женой, а не шлюхой, которой тебя сделали эти мужики. Ты думаешь, они тебя любили? Нет, я тебя любил, всегда!

44 глава

Василиса

— Меня сейчас стошнит, — я поднялась на ноги и тут же оказалась в объятиях Леши. Чувствую, что он весь напряжен. Не представляю, каково ему это слушать. Мне противно.

А еще чувство вины, которое никуда не девалось, снова противно заныло внутри. Я убила Колю. Одержимость этого больного мной и мои действия стоили моего мужу жизни. Я себя никогда не прощу.

Поднимаю взгляд на Лешу и молча смотрю ему в глаза. В моих глазах плещется слишком дикий коктейль чувств.

— Я сделаю все, чтобы ты попал в самую стремную тюрьму в этой стране, мразь, — едва не плюнул в лицо Ростову мой мужчина, вжимая меня в свое тело сильнее, от чего я делаюсь сильнее и увереннее в себе.

— Нужно было сразу тебя мочить Шагаев, ещё в тот день, когда ты отдал эту овцу замуж за Дронова. Это ты корень зла. А я не хотел много смертей, но вы меня вынудили! Вы!

— Мы достаточно услышали, здесь психиатр не поможет, но я хочу верить, что экспертиза покажет твою вменяемость, и ты покатишься под суд.

— Могу вас заверить, вполне вменяемость, суда не избежать, — комментирует Романов, — что же, раскаяния я не слышу, дело Ростова уже в суде, вас вызовут для дачи показаний.