Маша Царева - Выйти замуж за миллионера, или Не хочу жить в Перепердищево
– Я не продаюсь. Потому что никто, никто, никто не хочет меня купить.
* * *Мы сидели на крылечке какого-то жилого дома на Страстном. Мои роскошные туфли с перышками были непоправимо испорчены дождем, да и сама я напоминала мокрую курицу. Единственное, что мне оставалось, – это вместе с Лидкой баловаться согревающим коньячком.
– Лида, меня никто не хочет покупать, – скорбно говорила я, глядя в небо, на луну, выглядывающую из-под рваных облаков, – я нерентабельна. Предложение намного превышает спрос.
– Вот уж от кого не ожидала такое услышать, – хмыкнула Лидок, прикладываясь к фляжке. Она пила коньяк, смешно вытягивая губы трубочкой. При этом у нее был настолько невинный вид, как будто бы во фляжке находилась жидкая смесь для детского питания.
– Ты меня не понимаешь! Знаешь, чем я занимаюсь в последнее время? Из-за этого я чуть не потеряла работу! Я просто перестала туда ходить, потому что целыми днями бегаю по городу, выискивая миллионеров.
– Кого? – удивилась Лида.
И я рассказала ей все. Атмосфера располагала к откровенности – темнота, сонный бульвар, мокрая ступенька, на которую я плюхнулась прямо в своем шелковом пальто, расслабляющий коньяк. Лида слушала меня, не перебивая. На меня она не смотрела, так что я была вынуждена исповедоваться ее настороженному профилю.
– Ну, Кашеварова, ты даешь! – наконец сказала она.
– И это все? Прямо название глупой комедии получилось – «Ну ты даешь, Кашеварова!».
– Я просто слишком удивлена, чтобы не сказать больше… Но это же совершенно на тебя непохоже!
– А я могу и измениться, – я распрямила плечи, – почему другим можно, а мне нельзя? Посмотри на манекенщиц!
Лида поморщилась. Наверное, мои сентенции о манекенщицах как высшей мировой несправедливости ей порядком надоели.
– Они нагло доят всех мужчин, которые попадаются в их наманикюренные лапы. Они пользуются ложным престижем своей профессии, чтобы выпотрошить чужие бумажники. Они легко покупают себе брюки «Gucci», а пока я накоплю на такие штанишки, они элементарно выйдут из моды.
– Ну и что? – спокойно спросила Лида. – Каждому свое.
– Моя мама тоже так говорит. Не всем быть капитанами. В жизни не слышала ничего более обидного.
– Тебя одолела гордыня, Кашеварова, – Лидок закурила, – думаю, твоя новая подруга просто запудрила тебе мозги.
– Жанна? Хочешь сказать, что я так легко внушаема?
– Ты просто увлекающаяся натура, – мягко поправила Лида, – насколько я тебя знаю. Ты слишком азартная. И это тебя сгубило.
– Не будь занудой. Коньяк еще остался?
Она протянула мне флягу.
– Кашеварова, ведь твой бывший… Веснин, кажется, он вовсе не был богат.
– О-о-о, только не упоминай при мне этого имени, а то я захлебнусь насмерть. Ну не был, и что?
– И тебе было с ним хорошо… Ты же сама говорила, что терпеть не можешь снобизм.
– Не понимаю, к чему ты клонишь?
– К тому, что у тебя не получится жить с миллионером! – воскликнула Лидка.
– Тебе-то откуда знать?
– Одна моя подруга вышла замуж за фруктового короля. Что у нее за жизнь! При ней всегда два охранника. Два охранника, представляешь, Кашеварова. А еще водитель и пресс-секретарь. Если мы договариваемся пообедать вместе, то этот долбаный пресс-секретарь тоже усаживается с нами за столик.
Я представила себе, как, должно быть, это необычно – разгуливать по городу в окружении серьезно настроенной свиты. Я иду вверх по Тверской, заходя во все попадающиеся на глаза магазины. Продавцу сразу же вручается платиновая «Visa», после чего я начинаю сметать товары с полок. И вот в одном магазине я встречаю Лерку, которая в раздумчивости стоит перед прилавком и пытается решить вопрос всех времен и народов: купить или сэкономить? «Привет», – говорю я ей, поправляя серебристую норковую шубу, которая так и норовит соскользнуть с плеч. «Ты?! – выдыхает Лера. – Как ты сногсшибательно выглядишь… А у меня не хватает денег на крем от прыщей». Я снисходительно улыбаюсь подурневшей прыщавой Лере и протягиваю ей стодолларовую бумажку. «Как твоя работа модного обозревателя? – мимоходом интересуюсь. – Ты же мое место вроде бы заняла?» «О, меня давным-давно уволили, – Лера грустно качает плохо прокрашенной головой. – Степашкин сказал, что на твоем фоне мои статьи смотрятся бледно и глупо. Возмущенные письма от читателей приходят в редакцию мешками… Слушай, а может быть, встретимся как-нибудь, кофе выпьем?» – она с надеждой смотрит на меня. Вот тогда и наступит мгновенье мести сладкой! Вот тогда я и скажу, вздернув надменно подбородок: «Конечно, конечно. Поговори об этом с моим пресс-секретарем!» И кивну в сторону свиты, почтительно притаившейся за моей спиной. О да, да, да!!!
– Знаешь, Лидок, а я бы от личного пресс-секретаря не отказалась бы, – мечтательно улыбаясь, протянула я.
– Если бы он у тебя был, мы с тобой так не сидели. Моя подруга отчитывается перед мужем за каждый шаг. Он ей почти ни с кем не разрешает общаться.
– Ну, это частный случай.
– Нет, это не частный случай, – жестко возразила Лида, решительно убирая заметно опустевшую фляжку в карман. – Это не частный случай, а желание быть зависимой. А ты, Кашеварова, слишком свободна. Несмотря на все свои недостатки.
Я задумалась. Если быть свободной – достоинство, то почему никто и в мыслях не держит на мою свободу посягнуть?!
– Ладно, Лид, хватит о наболевшем. Ты, кажется, хотела показать мне фотку своей новой девушки. Кто она? Где вы познакомились?
– Ну… – зарделась Лида, – это… лучше я тебе покажу, сама увидишь.
Она извлекла из массивного дорогого портмоне глянцевый снимок. Две головы сблизились над фотографией – одна светлая, другая рыжая, с торчащими во все стороны клочками непослушных волос.
На снимке была белозубо улыбающаяся брюнетка, чем-то похожая на актрису Пенелопу Крус. Она была хороша собой настолько, что, наверное, без труда могла соблазнить любого миллионера. Тем не менее она выбрала нехуденькую, небогатую, временами склочную Лидку.
– Ничего себе. Да она же красавица, – искренне восхитилась я, – признавайся, где тебе удалось отхватить такую девчонку?
– Боюсь, тебе это может не понравиться, – замялась Лидка.
– А в чем дело? Не понимаю.
– Мы познакомились на показе мод. Она манекенщица.
– О-о-о-о нет! – я вернула фотку довольной, влюбленной Лидии. – Что же это творится? Куда катится мир, если даже лесбиянки предпочитают манекенщиц?!
ГЛАВА 8
Утро выдалось жарким и влажным, словно на один день Москва каким-то волшебным образом перенеслась на солнечный берег океана.
Мне приснилось нечто странное: будто бы мы с Жанной, обе в норковых шубах до пят, пришли в сауну. И вот я сижу на лавочке, которая еле уловимо пахнет можжевельником, и страдаю. Невыносимо жарко, и спине под шубой щекотно, потому что по ней струится пот, тысячи капелек пота. Тушь потекла, помада размазалась, как у пьяного конферансье из цирка шапито. А вот Жанна, сидящая рядом, выглядит идеально и неприступно – настоящая Снежная Королева. И как ей только удается делать вид, что все нормально? Ей тоже жарко, но она умудряется улыбаться. Все дело в том, что у нее больше опыта адаптации, что ее мякоть давно обросла прочной скорлупой? Или в том, что я – неудачница от природы?
