Анна Берсенева - Портрет второй жены
Был конец дня, на улицах уже начались пробки, и они выбирались на Ленинградский проспект с черепашьей скоростью. Юля долго молчала, словно размышляя о чем-то, молчал и Сергей, не желая ей мешать.
– Скажи, Сережа, – вдруг нарушила молчание она, – у Юры кто-то появился?
«Ничего себе вопросик! – подумал Псковитин. – Даже если бы это было так, еще не хватало становиться информатором его жены».
– Ну, Юля, – укоризненно произнес он, – спроси что-нибудь полегче. Что я, сторож при нем?
– Ты все время рядом с ним, – возразила Юля. – Кому знать, как не тебе? Не обязательно, чтобы он тебе сообщал. А иначе – я не понимаю, что с ним происходит. Он какой-то в этот раз… Я вижу, он не рад мне, хотя и старается держаться так же, как обычно. И проводить не поехал…
– Да у него просто переговоры сейчас, – попытался объяснить Сергей. – Ты же сама теперь этим занимаешься, должна понимать.
– Я понимаю. Но мне показалось, он воспринял эти переговоры с облегчением. Сережа, я не слепая, хотя, конечно, мало остается времени на все это. С ним что-то происходит – что?
– Ну, вы редко видитесь, живете практически на два дома, – сказал Сергей. – Чему ж ты удивляешься? Он же не мальчик, чтобы всегда быть в восторге.
– Ты не понимаешь. Дело не в двух домах, он ведет себя по-другому… Ну, я не хочу объяснять подробно. Мы всегда жили порознь – во всяком случае, расставались периодически. И никогда такого не было. Мы оба привыкли, нас обоих это устраивает – и вдруг… Значит, у него кто-то появился, я не вижу других причин.
Сергей пожал плечами. Что он мог сказать? Конечно, у Юрки время от времени появлялись какие-то бабы. Чему удивляться, когда жена далеко! Некоторых Сергей знал – хоть ту же Кариночку, некоторых – нет. Но во всяком случае, он был уверен, что все эти связи ничего не значат для Юры. И Юля не могла этого не понимать: она была женщиной без лишних комплексов.
Но самое удивительное заключалось в том, что у нее, красавицы и топ-модели, кроме Юры, никогда не было никого! Ратников ни с кем, включая Сергея, не обсуждал интимные вопросы, но об этом он сам сказал ему однажды, и тот сразу понял, что это правда.
Это было какое-то неназванное, но неотменимое условие их брака, еще до того, как они поженились, – с того дня, как Юля поехала на свой первый подмосковный конкурс красоты. Не то чтобы Ратников ставил ей условия – она сама поставила их себе и никогда от них не отступала. Юрка сказал ему тогда об этом просто:
– Ей не нужны любовники, вот она их и не заводит. Ей есть на что тратить силы, время, и ей проще прилететь в Москву даже на одну ночь, чем затевать эту волокиту. И потом, она ведь меня любит, и я ее люблю.
В последнем сомневаться не приходилось: вся их жизнь, с самого детства, была тому доказательством. Сомнения появились у Сергея только в последнее время, но он вовсе не собирался делиться ими с Юлей. Достаточно того, что она поняла сама.
– Я не знаю, Юль, – сказал он. – Поговори с ним сама, при чем здесь я?
– Как ты себе это представляешь? – прищурилась она. – Я спрошу: Юрочка, нет ли у тебя любовницы? Очень будет мило! Ладно, что об этом говорить.
Она действительно замолчала, глядя на запруженную машинами дорогу. Сергей видел, что Юля обижена, уязвлена. Но он не мог прочитать других чувств в ее прищуренных глазах…
Когда он возвращался из Шереметьева, невеселые мысли одолевали и его самого.
Глава 13
Прежде Лизе трудно бывало разобраться в собственных чувствах. Она не понимала, что связывает ее с Виктором, и инстинктивно не верила, что это может быть любовью. Она безоглядно отдалась первой своей любви, забыв обо всем ради Арсения, но и это чувство прошло, когда он не захотел иметь ребенка.
Но то, что происходило с нею теперь, невозможно было считать сомнениями.
Наоборот – она сама, едва ли не через силу, заставляла себя сомневаться в собственных чувствах, потому что боялась той пропасти, которая за ними открывалась.
Дело было не только в том, что Юра был женат. Юлия, которую она видела однажды и мельком, казалась ей полуреальной ослепительной красавицей, и Лиза не чувствовала перед нею никакой вины.
Но ведь впервые за многие годы – да что там, впервые в жизни! – она чувствовала необыкновенное душевное спокойствие, уверенность в том, что завтрашний день принесет счастье. И все это было связано с теми отношениями, которые сложились у нее с Юрой.
Она видела, как освещается его лицо, когда он смотрит на нее, она чувствовала себя счастливой в его присутствии – и понимала: все это слишком дорого, чтобы могло быть походя разрушено в поисках более близких отношений, которые ведь неизвестно еще чем обернутся…
Ей приходилось собирать всю свою волю, чтобы быть благоразумной и довольствоваться тем, что есть, не пытаясь достичь в отношениях с Юрой ничего иного.
Ей было хорошо сидеть между ним и Сергеем Псковитиным – все равно где, в ресторане, или в автомобиле, или в конференц-зале, или на скамейке ипподрома. Каждая минута, проведенная с ними, звенела в ней, напоминая о своей неповторимости…
Лиза понимала, что эта доверительная простота мгновенно прекратится, если ее отношения с Ратниковым перейдут за ту незримую черту, до которой их еще можно было считать просто дружескими.
И – ее смущал, тревожил взгляд Псковитина, который она чувствовала на себе постоянно. Она физически ощущала тяжесть этого взгляда.
Лиза прекрасно понимала, что в отношении к ней Сергея есть все, что угодно, кроме недоброжелательности. И все-таки ей было неловко, когда она ясно читала в его глазах вопрос, ожидание, надежду… Чем она могла ему ответить?
В свои совсем еще молодые годы Лиза вовсе не была избалована мужским обществом. Конечно, она постоянно становилась предметом мужского интереса, к ней «цеплялись», ее хотел похитить бандит в Новополоцке, на ней хотел жениться солидный и порядочный шофер – сосед ее матери, как она смутно припоминала, был еще преподаватель Новополоцкого политехнического, который пытался излить ей душу в надежде на взаимность. И был еще Пауль Кестнер, мечтавший видеть ее хозяйкой его кельнского дома…
Но все они – желающие, требующие, вожделеющие, любящие – помогли ей понять только одно: встретить настоящего мужчину невообразимо трудно, их почти нет – тех, что были бы достойны хотя бы уважения. А уж любви…
И теперь Лизе дорого было расположение Сергея Псковитина. Она чувствовала, что та неколебимая надежность, которая исходит от него, – редчайшая редкость. К тому же она видела, как относится он к Ратникову, и понимала, что стать между ними яблоком раздора было бы преступлением.
«Пусть все так и будет, – думала Лиза. – Разве мне плохо с ними, разве им плохо со мной до тех пор, пока ни с одним из них не перейдена черта?»
