Мелисса Джейкобс - Один-ноль в пользу женщин
Шагая по Пайн-стрит на юг, я оказываюсь в Антикварном ряду. Все магазины уже закрыты. Я рассматриваю витрины, заставленные старой мебелью, зеркалами, картинами и разным другим хламом. Магазины чередуются с маленькими кафе. «Ласт дроп» и «Тако-хаус» заполнены посетителями, которые смеются, целуются – в общем, наслаждаются жизнью.
Снова повернув, я оказываюсь на перекрестке Саут-стрит и Десятой. На одной стороне – старые дома, на другой новое, со сверкающими чистотой окнами, здание «Хоул фудс». Чернокожие дети играют в мяч среди развалюх, а из шикарного магазина выходят люди с коричневыми пакетами, полными органических продуктов. Этот перекресток и есть настоящая Филадельфия. Чуть дальше по Саут-стрит начинаются современные магазины и рестораны с яркими витринами. Здесь можно встретить и белых, и афроамериканцев – в основном это подростки или туристы. На улице так много народу, что я замедляю шаг и, чувствуя толчки локтями и коленями, позволяю людскому потоку нести меня вперед. Я как будто нырнула в толпу, не заботясь о том, куда меня вынесет.
Вместе со всеми выхожу на Франт-стрит, которая по порядку первая, но… Имена улицам в этом городе давали квакеры. А слово «первый» они употребляли, только если речь шла о Боге. Так что если даже Бог есть, он здесь не живет.
Подняв глаза, я вижу пешеходный мост Саут-стрит, который соединяет Франт-стрит с Пенн-лэндинг, а там уже совсем близко до реки Делавэр.
Теперь я уже бегу. Расталкивая людей, пересекаю Франт-стрит и оказываюсь на мосту, под которым подростки курят сигареты и травку и пьют пиво и водку из бутылок, спрятанных в коричневые бумажные пакеты. Пробегаю по мосту и через парковку, огибаю машины на Делавэр-авеню и наконец, оставив позади деревья и скамейки, оказываюсь на набережной, откуда открывается вид на реку. Здесь я останавливаюсь и, тяжело дыша, смотрю на мост Бенджамина Франклина, ярко освещенный на фоне ночного неба. Перевожу взгляд на извилистую береговую линию Камдена, которая издалека выглядит вполне привлекательно. Посмотрев на юг, вижу линкор «Нью-Джерси». Оглянувшись по сторонам и убедившись, что поблизости никого нет, начинаю орать во весь голос.
Сжимаю кулаки, вытягиваю шею, открываю рот и кричу. Перевожу дыхание и снова кричу изо всех сил.
Я кричу на Сьюзен за то, что она поставила меня во главе своей компании, на Адриана Сальво за его лояльность «Бэкстер бразерс». И на доктора Франклина – за то, что он задавал мне такие жесткие вопросы. А потом замолкаю.
И через некоторое время начинаю смеяться. Закончился один этап моей жизни и начался другой. Все прошлое останется здесь, в темной мутной воде. Я бросаю в реку злость, разочарование и сомнения в себе. Туда же отправляется страх. Со мной все будет в порядке. Я уверена.
Повернувшись к реке спиной, шагаю по Пенн-лэндинг в сторону Честнат-стрит, перехожу мост и оказываюсь на Франт-стрит. Здесь начинается Старый город – в буквальном смысле место рождения Филадельфии, где Бен, Бетси и Билли Пени воплотили в жизнь свои идеалы. И я последую их примеру.
Я медленно иду по Честнат-стрит и с улыбкой поглядываю на шикарные рестораны и клубы. Около них уже собрались толпы красивых людей, и я стараюсь не толкаться, а обходить их. Повернув на юг, на Пятую улицу, направляюсь к Локаст-стрит через район Сосайти-Хилл с его старыми домами, узкими улочками и колониальными фонарями. По выложенным кирпичом дорожкам Вашингтон-сквер, очень похожего на Риттенхаус-сквер, я иду к Уолнат-стрит. Ускоряя шаг, оставляю позади театр, где у входа уже собралась целая очередь. Окна госпиталя «Уилле ай», сияют в темноте спасительным светом. На Двенадцатой улице понимаю, что оказалась в излюбленном месте сборищ геев – здесь и бутики, и кафе, и дискотеки. Но вот я наконец возвращаюсь на Брод-стрит и уже в который раз удивляюсь, почему мы не зовем ее просто Четырнадцатой улицей.
Прислонившись к столбу, я окидываю улицу взглядом и вижу яркие вывески, которые и превращают ее в Авеню Искусств. В ресторанах кипит жизнь. На одном конце улицы расположен Киммелевский центр исполнительского искусства – новая надежда культурной общественности Филадельфии. Он похож на большой, нарядный и шумный космический корабль. На другом конце находится огромный особняк Юнионистской лиги с шикарной лестницей и известным всем флагом – бастион старой Филадельфии, города белых мужчин. И это тоже истинная Филадельфия.
Пересекаю Брод-стрит и прохожу последние несколько кварталов до дома. В холле терпеливо дожидаюсь лифта и, войдя в него, вижу в зеркалах потную раскрасневшуюся девушку, которая выглядит просто кошмарно. Но мне хочется, чтобы кто-нибудь обнял меня. И я звоню маме.
Чипсы для души
Нельзя, чтобы мама видела меня в таком виде, иначе она испугается. Пока она едет ко мне из Джерси, я принимаю душ и привожу себя в порядок.
– Как в твои студенческие годы, – говорит она, заходя в квартиру. – Ты разболелась, я приехала с благовониями и колокольчиками, и на следующий день тебе стало лучше.
– Я потом никак не могла избавиться от этого запаха, – смеюсь я.
Мама пожимает плечами. Мы садимся на диван, и она протягивает мне небольшую плетеную корзину. Что она принесла мне сегодня? Свечу и тофу? Приподнимаю белую льняную салфетку и вижу упаковку чипсов «Читос» и баночку «Доктора Пеппера». Гораздо лучше, чем огромная корзина с овощами, которую я получила сегодня утром. Обняв маму, я лезу в корзину.
– Итак, что произошло? – интересуется мама, пока я с удовольствием поглощаю чипсы.
Облизываю пальцы и спокойно сообщаю:
– Я ухожу из «Голд груп». – И рассказываю всю историю.
Мама слушает, не перебивая. Когда я перехожу к планам о собственной компании, меня охватывает возбуждение.
– Немного боязно, – заканчиваю я, – но, думаю, начав свое дело, я быстро наберусь опыта.
Мама кивает, поджав губы.
– Мам, что такое?
Она качает головой и натянуто улыбается:
– Все в порядке.
– Не бойся, говори.
Она громко вздыхает.
– Лекси, это риск. Неоправданный риск.
Я молчу, поэтому она продолжает:
– Сейчас спад в экономике. А если тебе не удастся найти клиентов? Ты неплохо устроена. Зачем рисковать тем, что имеешь?
Я поражена, что мама не поддерживает меня, и удивленно хлопаю глазами.
– Мама, мне кажется, у меня все получится.
– Вопрос не только в деньгах.
– О, понятно. – Я опускаюсь на диван. – Есть кое-что еще.
– Меня волнует, что ты именно сейчас решаешься на такой серьезный шаг. Посмотри, сколько времени ушло у Сьюзен на создание «Голд груп». Неужели ты действительно хочешь посвятить работе следующие несколько лет жизни?
